Энн Маккефри - Белый дракон

Ф'нор подмигнул Джексому, Н’тон скорчил рожу, а Ф'лар возвел глаза к небу, призывая всех к долготерпению. И это окончательно убедило Джексома в том, что трое самых могущественных всадников Перна в самом деле отныне считали его за своего.

— Ну, парень, ты теперь всадник, — сказал Н’тон.

— Верно, — кивнул Ф'лар и тотчас строго нахмурился. — Верно, но только не думай, будто сможешь прямо завтра путешествовать по всему Перну. И не смей лезть в Промежуток! Время еще не пришло. Надеюсь, ты это понимаешь? Отлично. Будешь каждый день тренировать Рута в полете. Есть у тебя с собой расписание занятий, Н’тон? — Тот протянул табличку, и Ф'лар передал ее Джексому. — Мышцы крыльев надо развивать медленно и осторожно — их, чтобы ты знал, недолго и надорвать. Это — главное. Может случиться, однажды тебе потребуется поворотливость или скорость, а плохо тренированные мышцы откажут. Слыхал о трагедии на Плоскогорье?

Лицо Ф'лара было сурово.

— Да, Предводитель, — ответил Джексом. — Финдер мне рассказал.

Он предпочел умолчать о том, как Дорс с дружками, тоже прослышавшие о несчастье, с тех пор не давали ему шагу ступить без напоминаний о неопытном всаднике, насмерть разбившемся на горном склоне: слишком многого потребовал он в полете от своего дракона, столь же молодого и неумелого, как и он сам.

— И потом, Джексом, на тебя возложена двойная ответственность: за Рута — и за твой холд.

— Разумеется, Предводитель, я знаю. Предводитель…

Н’тон рассмеялся и хлопнул Джексома по колену.

— Да уж, юный мой владетель, бьюсь об заклад — ответственность у тебя только что из ушей не течет.

Ф'лар оглянулся на Предводителя Форт Вейра, несколько удивленный его легкомысленным тоном. Джексом замер: неужто и Предводителям случается сболтнуть не подумав? Лайтол без конца внушал воспитаннику: прежде, чем открывать рот, не забывай хорошенько подумать…

— Я сам присмотрю за обучением Джексома, — продолжал тем временем Н’тон. — А что до чувства ответственности, об этом можно не беспокоиться. Вот уж что вколочено в него крепко… Так я, с твоего позволения, научу его лететь в Промежутке, когда он будет готов. Правда, я полагаю, — и он кивнул на двоих владетелей холдов, о чем-то споривших с Лессой, — чем меньше мы будем болтать об этих полетах, тем лучше…

Н’тон и Ф'лар обменялись взглядами, и Джексом ощутил в воздухе некое напряжение. Но тут со скал протрубил сперва Мнемент, а затем и Рамота.

— Они согласны со мной, — негромко сказал Н’тон.

Ф'лар покачал головой и убрал со лба упавшую прядь.

— Но, Ф'лар, Джексом вполне заслуживает звания всадника, это же очевидно, — присоединился к Н'тону коричневый всадник. — Если уж на то пошло, решение должен вынести Вейр, а вовсе не владетели. И потом, Рут — бенденский дракон!

— Вот именно: все дело в ответственности, — хмуро глядя на двоих всадников, сказал Ф'лар. Потом поднял глаза на Джексома. Тот не особенно хорошо понимал, о чем все говорят, ясно было лишь то, что решалась их с Рутом судьба. — Ладно, — сдался наконец Предводитель Бендена. — Ладно, пускай учится летать в Промежутке. Ведь если ему запретить, он обязательно попробует сам, А, Джексом? Или в твоих жилах не руатская кровь?

— Д-да, Предводитель? — Джексом не смел поверить в свое счастье.

— Нет, Ф'лар, Джексом не станет пробовать сам, — странноватым голосом проговорил Н’тон. — Видишь ли… похоже, Лайтол кое в чем перестарался…

— Объясни, — коротко велел Ф'лар, но Ф'нор предупреждающе вскинул руку:

— Тихо вы… Лайтол сюда идет.

Управляющий вежливо раскланялся со всеми и обратился к Джексону:

— Не угодно ли тебе, владетель Джексом, отвести своего друга в вейр и присоединиться к нам в зале?

Его щека задергалась в тике. Быстро повернувшись, он зашагал прочь. «Если бы он хотел мне что-то сказать, он сказал бы это сейчас», — глядя в широкую спину опекуна, с горечью подумал Джексом.

Н’тон снова хлопнул его по колену и, поймав взгляд мальчика, заговорщицки подмигнул:

— Ты славный парень, Джексом. И всадник что надо!

И ушел вслед за Ф'ларом и Ф'нором.

— Послушай, Лайтол: не случится ли так, что по случаю нынешнего столь знаменательного происшествия на столе нечаянным образом появится бенденское вино? — долетел через двор голос Мастера арфистов. И Лесса, смеясь, спросила его:

— Кто отважится потчевать тебя чем-нибудь иным, Робинтон?

Друг за дружкою гости поднимались по ступеням и исчезали за дверью. Огненные ящерицы, пронзительно щебеча, всей тучей спикировали вниз и стрела за стрелой ринулись внутрь холда, едва не зацепив крыльями долговязого Робинтона.

Это зрелище снова развеселило Джексома, направлявшегося вместе с Рутом к их общему жилищу.

Подняв глаза, он увидел, что зрители покидают облюбованные окна. Он всей душою надеялся, что Дорс и его компания видели каждую подробность его полета, оценили рукопожатие Ф'нора и то, как он, Джексом, на равных беседовал с троими величайшими всадниками Перна. Да, теперь Дорс крепко прикусит язык: ведь Джексому скоро, совсем скоро разрешат летать в Промежутке. Вот уж чего Дорсу и во сне присниться не могло! А если честно, и самому Джексому — тоже. Нет, каков все-таки Н'тон! Честно, Дорс не просто прикусит язык, а, пожалуй, прямо проглотит!..

В ответ на подобные мысли раздалось самодовольное воркование Рута. Войдя во дворик перед старым амбаром, дракон опустил левое плечо к земле, помогая Джексому спешиться.

— Теперь мы можем летать, — сказал ему Джексом. — Теперь мы всегда сможем улететь прочь отсюда. А потом мы научимся летать в Промежутке и будем путешествовать по всему Перну, куда только пожелаем. Ты чудесно летал, Рут! Чудесно! Только не сердись, пожалуйста, что я так неуклюже стукнулся о твои гребни. Я знаю, я плохой еще всадник. Но я научусь, обязательно научусь! Вот увидишь!

Вслед за Джексомом Рут вошел в вейр: глаза довольного дракона переливались яркой синевой. Там Джексом смел с ложа Рута пыль, чешуйки и пушинки от шкуры, скопившиеся за ночь на камне.

— Ты замечательно летал. Рут, — повторял он без конца. — Они сказали, что ты разворачиваешься вокруг кончика крыла!..

Улегшись, дракон потянулся к Джексому носом, лукаво напрашиваясь на ласку. Джексом принялся почесывать ему чувствительные надглазья. И что за радость идти в зал, к гостям, на пир, где не сможет присутствовать истинный виновник торжества?

Когда огненные ящерицы всем скопом ринулись в дверь, Робинтон вовремя услышал их крик и, прижавшись к огромной металлической створке, заслонил руками лицо. Ему не привыкать было к подобному: он знал, что предосторожности не помешают. Впрочем, у него дома, в Главном зале арфистов, все файры были вышколены отлично — в основном стараниями Менолли. Робинтона позабавило удивленно-испуганное восклицание, вырвавшееся у Лессы. Ящерицы пронеслись, обдавая всех ветром, но арфист не спешил отклеиваться от двери. Он знал, что сейчас будет, и точно: стая ринулась назад. Робинтон слышал, как владетель Грох призывал к порядку Мергу, свою маленькую королеву. Потом бронзовый Зейр арфиста разыскал своего друга и, браня Робинтона так, будто тот нарочно прятался от него, уселся на кожаную подушечку, пришитую на плече куртки нарочно для его коготков. — Ну, ну, малыш, — сказал Робинтон, поглаживая пальцами взволнованного бронзового, и в ответ файр ласково потерся головкой о его щеку. — Давно пора бы понять: я никогда тебя не брошу. Тоже небось летал вместе с Джексомом?