Энн Маккефри - Глаз дракона

Гарднер прекратил допрос.

В конце концов он добился небольшого послабления для обвиняемых — им позволили не возвращаться в Битру пешим ходом и гарантировали транспорт.

— Для них хрен редьки не слаще, — пробормотала себе под нос Зулайя, когда Гарднер добился-таки своего. — Чокин страшно не любит проигравших, а эти парни потеряли больше, чем просто контракт.

— Интересно, какими словами выразит Чокин свой следующий протест? — недобро усмехнулась Ирена.

Поулин получил от лорда Битранского длинный список жалоб о «незаконном вмешательстве разных преступных всадников в дела лорда и о похищении добрых холдеров из их домов».

— Если он осмелится протестовать… Ох, ну почему же такая вьюга разразилась именно сейчас? — простонал Поулин. — Как я был бы рад поставить его лицом к лицу с его стражниками, когда они будут говорить, что «всего лишь выполняли приказ, который запрещал холдерам покидать холд». М'шалл его раскатает в лепешку!

М'шалл взял на себя роль обвинителя, заявив, что имеет на это право, поскольку его всадники первыми обнаружили преступление. Он вел себя чрезвычайно корректно и так же четко проводил допрос.

— Он долго корпел над Хартией и всеми книгамипо юриспруденции, что сумел подобрать для нас Клиссер, — сказала Ирена Зулайе, широко улыбаясь. — Это очень помогло ему. Отвлекло его от… мыслей о весне. Ну, сама понимаешь.

Зулайя одобрительно кивнула.

— Из него получился бы хороший законовед… или таких людей называли юристами? Нет, адвокатами.

— Да. Адвокат вел перед судьей все формальные процедуры, — ответила Ирена.

— Гарднер весьма неплох, сама знаешь. Он очень старался, — заметила Зулайя. — Я даже могу простить ему то, что он просил снисхождения для этих жалких мерзавцев. В конце концов он обязан работать на клиентов, — терпеливо вздохнула она. — Я рада, что Иантайн сидит поблизости. Хочу посмотреть его зарисовки с процесса. Если бы он так же быстро закончил мой портрет!

— Писать твой портрет — это не суд иллюстрировать. И ты сама знаешь, что, когда он напишет ваши портреты, он должен будет вернуться в Бенден.

Зулайя с удовольствием услышала гордость в голосе Ирены, когда она заговорила об Иантайне. Ведь парень был родом из Бендена.

— Ты хотела сказать, когда он закончит портреты всех наших всадников.

Ирена задумчиво улыбнулась, но в улыбке ее сквозила печаль.

— Вы еще поблагодарите его. Интересно, согласится он сделать то же самое для Бендена?

— То, что ему по вкусу, он наверняка сделает. Этот юноша берет на себя больше работы, чем может осилить… О, присяжные вернулись!

Двенадцать мужчин и женщин, выбранных по жребию из тех, кто пришел посмотреть на суд, выслушали и обсудили показания всех свидетелей. Ташви, Бриджли и Франко заняли судейские места. В зале воцарилось молчание, столь торжественное, что даже кашлять никто не осмеливался.

Трех насильников признали виновными, еще троих — сообщниками, поскольку они помогали держать несчастных жертв. Карой за изнасилование беременных назначили оскопление, которое должно было быть проведено немедленно. Остальных приговорили к сорока плетям. Это наказание должны были осуществить крепкие горняки Телгара.

— Повезло им, что сейчас не Падение, — сказала Зулайя Ирене, леди Тэа и К'вину. — Иначе их просто-напросто выставили бы связанными под Нити.

Тэа невольно содрогнулась.

— Наверное, потому в записях нашего холда так редко упоминаются случаи насилия.

— А что тут удивляться, — снова закинул ногу за ногу К'вин.

Зулайя заметила, что он напряжен и замкнут, и ее губы слегка дрогнули. Он отвернулся. Его супруга слишком уж радовалась при оглашении приговора.

— Вы не можете так поступить со мной! — выл один из стражников, запоздало осознав суть приговора. Он был старшим среди охранников перекрестка на восточной границе холда. Остальные были слишком ошеломлены, губы их беззвучно двигались, но справиться с голосом сумел только Моринсту. — Вы не мой лорд. — орал он на трех лордов-холдеров, выполнявших обязанности судей. — У вас права нет!

— А у тебя нет права насиловать беременных.

— Но тут нет Чокина! — вырывался он из рук стражи.

— Присутствие Чокина не повлияло бы на приговор, — с нескрываемой яростью ответил Ташви.

— Но он обязан тут быть! — продолжал Моринст.

— Его приглашали, — без всякого сожаления ответил Ташви.

— Он узнает! Вы не можете ничего сделать без его согласия! У меня с ним контракт!

— Контракт с правом насиловать, мучить, унижать? — очень мягко спросил Бриджли.

Моринст заткнулся. Он яростно сопротивлялся, когда приставы тащили его к выходу. И к наказанию. Он не мог избежать приговора Вейра. Двое других были слишком ошеломлены, чтобы сопротивляться, когда их вели в лазарет, где должны были привести приговор в исполнение. Приговоренных к порке вывели через другой вход, многие зрители последовали за ними, чтобы посмотреть на телесное наказание.

Когда и с этим было покончено и наказанных уложили на койки, чтобы обработать их раны, остальные вернулись в нижние пещеры. Хотя вряд ли нынешний случай подходил для праздника — разве что отметить осуществление справедливого приговора, — был все же приготовлен богатый ужин. Первым делом подали вино.

— Ты был великолепен, М'шалл, — сказала Ирена, когда ее супруг сел за стол рядом с ней, притащив с собой на плече только что открытый бурдюк бенденского вина. — Пожалуйста, дай мне бокал. Хотя, думаю, тебе нужно выпить куда больше, чем мне. Хорошо, что Бриджли доставил вино, — добавила она, обращаясь к Зулайе.

— Думаю, всем нам надо выпить, — ответила телгарка, глядя на то, как три истицы радостно чокаются друг с другом. Ладно, пусть их. — И что теперь делать?

— Надеюсь, второе заседание пройдет не хуже, — ответил М'шалл.

— Да нет. Я имела в виду, что делать с ними, —показала она на трех женщин.

— Ах, с ними. Они говорят, что просто хотят вернуться домой. Но мы не позволим Чокину расправиться с ними за то, что они осмелились покинуть свой холд. — Он скривился. — А некоторым просто некуда возвращаться. Головорезы Чокина сожгли все, что может гореть, и разграбили остальное. Буран довершил разгром. Но, — его гримаса перешла в улыбку, — кое-что мы можем. У них есть права, и теперь они это знают. Это придаст им стойкости в следующий раз, когда их попытаются обидеть, а также гордости. Они попросили обучить их как наземную команду.

— Ничто не заставляет так ценить то, чем владеешь чем потеря — пусть и кратковременная, — сказала Тэа. — А с практической точки зрения, думаю, Плоскогорье сможет снабдить их всем основным. Кто займется организацией? — Она посмотрела на остальных сидевших за столом. — Вы уже пересчитали их?