Энн Маккефри - Мастер-арфист

Насколько мог понять Робинтон, говоря «нас», Мелонгель имел в виду лордов-холдеров.

— Так, значит, лордом теперь стал Фаревен?

— Нет, — отрезал Мелонгель. — Фаревен мертв. Убит в поединке.

— Кем — Фэксом? А что с Баргеном? Мелонгель пожал плечами.

— О нем наш скороход ничего не слышал. Леди Эвелина, насколько можно понять, горюет и не выходит из своих покоев. Хотелось бы верить, что хоть это — правда.

— Так, значит, теперь должен собраться Конклав — чтобы утвердить нового лорда-холдера?

— Конклав собирается по просьбе наследника. А наследника пока что ни слуху, ни духу, — отозвался Мелонгель. На лице его лежала тень гнева — и сомнений.

— Значит, там все прибрал к рукам Фэкс, — уверенно заявил Робинтон. Гнев и страх заставили его на время позабыть о скорби. Он поднялся и принялся расхаживать по комнате. — Мелонгель, этот человек опасен. И он не удовольствуется одним лишь холдом Плоскогорье.

— Да будет тебе, Роб, — усомнился Мелонгель. — Ну, да, он заполучил холд, на который зарился. Но этот холд достаточно велик, чтобы удовлетворить любое честолюбие.

— Только не честолюбие Фэкса. И где сейчас находятся Лобирн и Маллан? И Барген?

— Да, — обеспокоенно поддержал его Миннарден. — Я волнуюсь о них.

— И правильно, — сказал Робинтон, продолжая мерить комнату шагами. Он убрал с лица прядь волос. Надо будет постричься — ишь как отросли… В последний раз его стригла Касия…

Робинтон заставил себя вновь обратиться мыслями к самоуправству Фэкса — лишь бы не думать о Касии.

— Сперва он получил от своего дяди во владение небольшой холд. Он запретил арфистам появляться там и учить холдеров тому, что каждый человек имеет право знать. Потом он «приобрел» еще несколько холдов, вызывая законных владельцев на смертельный поединок — а семьи погибших он потом просто выгонял из дома. Мелонгель, нельзя допускать, чтобы он и дальше действовал в том же духе.

— Каждый владетель холда независим — в пределах своих владений, — устало сказал Мелонгель, словно пытался убедить сам себя.

— Только не тогда, когда он захватил эти владения незаконным путем.

— Этого в законе не оговорено, — сказал Мелонгель.

— Но если все промолчат, — осторожно начал Миннарден, — это будет выглядеть так, словно Фэкса признали владетельным лордом Плоскогорья.

— Знаю. Я все это понимаю. И вы сами отправляли мое послание остальным лордам, — раздраженно произнес Мелонгель. — И знаете, что они ответили.

— Так что, они позволят Фэксу оставить все захапанное себе? — с негодованием вопросил Робинтон. Они что, не понимают, на какой чудовищный риск идут? — Знаешь, брат, советую тебе позаботиться об охране границ.

Мелонгель метнул на Робинтона тяжелый взгляд, но потом расслабился и даже слегка улыбнулся.

— Я и позаботился. И набрал в пограничники тех, кто бежал, спасаясь от Фэкса. А таких немало.

— А что предпримут лорды-холдеры? — настойчиво поинтересовался Робинтон.

Мелонгель слегка повел головой, давая понять, что сам ничего толком не знает, и беспомощно развел руками.

— Я не могу действовать в одиночку.

Робинтон вздохнул. Он прекрасно понимал, что это действительно было бы глупостью.

— Лорд Грогеллан поддержит тебя — особенно если Грож подтвердит твои слова.

— Грогеллан-то поддержит, но я сомневаюсь, что ему удастся заручиться поддержкой старого лорда Ашмичеля из Руат-холда. Хотя его сын, Кейл… — Мелонгель задумчиво потер подбородок. — Телгар — дело другое, но его холд граничит с Плоскогорьем.

— Лорд Тарафел предусмотрителен, а его воспитанники всегда очень хорошо выучены и натренированы, — подал голос Миннарден.

— Лорд Райд слишком далеко отсюда, чтобы его это всерьез обеспокоило, — с оттенком раздражения произнес Робинтон.

— Я совершенно уверен, что мастер Дженелл пожелает узнать о судьбе Лобирна и Маллана, — сказал Миннарден, переглянувшись с Мелонгелем. — И если полученные ответы его не удовлетворят, он отзовет из земель этого холда всех арфистов.

Робинтон — он так до сих пор и не садился — фыркнул.

— Фэкс только порадуется! Ведь тогда никто уже не скажет людям в его владениях, что у них имеются какие-то там права!

Он ненадолго умолк.

— Я хорошо знаю холд Плоскогорье. Знаю, и как туда пробраться, и как оттуда выбраться.

— Угу. А Фэкс знает тебя в лицо, — отозвался Миннарден.

— Не может же он находиться одновременно повсюду, — не унимался Робинтон.

— Ты слишком ценен, чтобы поручать тебе такое дело, — отрезал Миннарден.

— Мне все равно нечего терять… — начал было Робинтон.

— А мне есть… брат, — сказал Мелонгель.

— Найдется, если ты столкнешься нос к носу с Фэксом, — почти одновременно произнес Миннарден. — У мастера Дженелла есть люди, умеющие потихоньку разузнать все, что нужно. Он все уладит.

По выражению лица арфиста нетрудно было догадаться, что он имеет в виду.

После этой беседы Робинтон осознал, до какой же степени он в последнее время был отрезан от всего, что происходило вокруг. И теперь он беспокоился о мастере Лобирне, Лотриции и Маллане. А потом ему вспомнились женщины-беглянки, о которых рассказывал Чочол, и Робинтон забеспокоился и о красотках Ситте, Триане и Марцине. Он улегся в кровать, но беспокойство еще долго терзало его и не давало ему уснуть.

Летом Робинтон снова объехал горные холды. Кое-где жители, выражая ему соболезнования, сами того не понимая, причиняли ему сильную боль. В холде Чочола добавилось несколько построек; они служили пристанищем отряду вооруженных дружинников, патрулировавших высокогорье.

— И постоянно приходят новые беглецы, — мрачно сказал Чочол Робинтону и покачал головой. Ему явно становилось не по себе, когда он задумывался, что же за ужас гонит людей из родных холдов. — С этим человеком нужно что-то делать. Беглецы говорят, что у него не то шесть, не то семь жен и все беременны. — Холдер хмыкнул, и на простоватом лице заиграла лукавая усмешка. — Похоже, никак ему не удается обзавестись сыном.

Робинтон тоже рассмеялся.

— Нам и одного такого типа по горло хватает — куда ж еще!

Он уже собирался покинуть холд Чочола, когда там объявились Лобирн и Лотриция — им наконец-то удалось бежать из Плоскогорья. Их сопровождал невысокий худощавый мужчина. Робинтону показалось, что он видел его в цехе; впрочем, поручиться за это Робинтон не мог. Внешность у этого человека была неброская и незапоминающаяся, и, хотя в поведении чувствовалось спокойное достоинство, он старался держаться в тени.

— Простите, я вас не мог видеть в цехе? — спросил Робинтон позднее, застав этого человека наедине, когда тот укладывал дорожную сумку. К тому времени Робинтон уже успел выслушать рассказ Лобирна о том, что творилось в Плоскогорье последние полтора Оборота.