Владлен Подымов - Пасынки шторма Часть вторая

- Почему я узнаю об этом так поздно?!

- Мой господин, это произошло только что… Час назад.

- Час, это, мой господин шпион, очень много.

- Вы приказали не беспокоить вас, мой господин…

Син-ханза вернулся к столу, упал в кресло и надолго задумался. Наконец он ударил в стол уже не ладонью, а кулаком. Прошипел несколько ругательств и заставил себя успокоиться.

- Надеюсь, с плохими новостями покончено. Теперь можешь рассказывать хорошие. Поднимись.

Шпион встал с пола. Уперев взгляд в раскрошенную столешницу, он промолчал, прикидывая, как преподнести последнюю новость. Было видно, что он не решается открыть ее хозяину. Верно, сомневался, что эта новость так уж хороша.

- Так что? Все, больше рассказать нечего?

- Нет, мой господин. Есть еще… Помощник Мурамасы, Эйго Макковей…

- Что с ним?

- Он сошел с ума, мой господин, - осторожно пробормотал человечек, ничуть не похожий в эту минуту на главного шпиона Средней ветви, - он проник в вычислительный центр. Тот, который управляет Гаки-о-Моро.

- Гаки-о-Моро?!

- Да… - Хотто вздохнул, - он хотел уничтожить управляющую программу для вычислителей.

В кабинете явственно похолодало. Взгляд Син-ханзы мог заморозить птицу в полете. Юкима Хотто поспешил успокоить хозяина:

- Но он не преуспел. Мои люди схватили его до того, как он смог причинить серьезный вред…

- Они должны были схватить его еще тогда, как он только подумал о таком!

- Да, мой господин, - смиренно склонился шпион.

- Так он нанес вред?

- Незначительный, мой господин! Один день работы - и все будет в порядке.

Ширай Гомпати с трудом расцепил сжатые руки и прошипел:

- Целый день… Почему ты сказал, что он сошел с ума? Это разумный поступок. Сколько ему заплатили дейзаку?

- Он… гм… не получал денег от наших врагов. Он решил, что, разрушив управление Гаки-о-Моро, принесет… пользу вам, мой господин.

- Пользу?! Ты удивляешь меня, мой шпион. Завтра ты расскажешь мне про убийцу, который хотел застрелить меня из чувства благодарности!

- Я же говорю, он сошел с ума, мой господин.

Син-ханза покачал головой. Поистине, наступило время, когда самые старые и полезные слуги покидают его. За что наказывает его судьба? С кем он будет управлять Кинто?! С кем поделится плодами трудов, кого наградит после победы, если уходят даже такие как Сагами и Мурамаса?! Кого, безумцев вроде Макковея?

Он закрыл лицо руками и долго так сидел. Шорох песчаного прибоя заглушал медленно текущие мысли. Он не мог бы сказать, о чем думал. Но чувствовал - Пески Времени готовились принять его в свои объятья. Еще немного, еще шаг… Еще одна новость, подобная тем, что прозвучали сейчас… И когда до зыбучей бездны остался лишь шаг - он очнулся.

И понял, что Хотто все это время что-то говорил.

- Что?

- Э-э, мой господин, Эйго Макковей просит о милости. Он просит разрешить ему совершить ритуальное самоубийство.

- Нет. Он не достоин благородной смерти. Сбросьте его со скалы.

- Он был когда-то вашим преданным воином, мой господин, - осторожно возразил Хотто, - и его семья…

- Ты слышал меня, старик?

Главный шпион тут же согнулся в поклоне.

- Еще что-нибудь хорошее?

- Нет, мой господин, - выдавил из себя Хотто, - все остальное незначительные…

- Тогда иди.

Юкима Хотто, непрерывно кланяясь, удалился.

Син-ханза остался один. Он поднялся из кресла, выдернул из столешницы "Круглый Черт". Оплетенная акульей кожей и медной проволокой рукоять удобно устроилась в левой руке. Ширай Гомпати мрачно рассматривал раздвоенное жало лезвия, подходящее и для рассекания и для колющего удара. Жизнь чем-то похожа на этот кинжал. Вот она лениво и плавно изгибается, и вот - резкий удар!

Сунув "Черт" за пояс, Ширай Гомпати подошел к окну. Бордовый и серый гранит и темно-зеленая листва редких кустиков на склоне. Алое закатное солнце и багровые облака в небе. Последний вечер старого мира. Завтра все изменится. Завтра утром древняя мощь, ведомая его волей, разобьет мир в осколки, из которых Син-ханза сложит мир новый. Он долго так стоял, не моргая и почти не дыша - до тех пор, пока скальный склон перед ним вдруг не заблестел. Дымчатое полупрозрачное стекло разделило мир и Син-ханзу, и шорох…

Гомпати вздрогнул и пришел в себя.

За спиной вновь послышался едва слышный шорох.

Нет, даже не шорох, а его тень, как если бы мышь пошевелила усами, обнюхивая ломоть сыра. Гомпати насторожился. Левая рука незаметно скользнула по камню и легла рядом с рукоятью кинжала. Позади опять что-то ворохнулось. Так же осторожно и едва слышно, но уже ближе. Син-ханза качнул головой, как бы рассматривая вершины гор, окрашенные заходящим солнцем в багровый цвет. Достав правой рукой из кармана телефон, он поднес его к уху и…

Резко развернулся, вытягиваясь вдоль пола, и ударил! "Круглый Черт" метнулся, словно атакующее жало серого скорпиона и рассек… воздух.

Кабинет был пуст.

Гомпати медленно прошелся по кабинету, оглядывая все укромные уголки, где мог бы спрятаться враг. Никого не нашел. Убрал "Черта", покачал головой и вернулся к окну. Шорох послышался вновь. Явственный, как если бы человек не собирался больше скрываться.

Рука Гомпати опять сжала кинжал.

- Вам не нужно это делать, - произнес за его спиной спокойный голос.

Син-ханза медленно обернулся. Рукоять кинжала застонала от жесткой хватки пальцев.

Перед главой Средней ветви стоял человек в желто-золотистом кинну и синих узких штанах. Старинный покрой, такой давно уже не в моде. Человек нерадостно усмехнулся:

- Мой долг - принести вам Слово, господин Гомпати. И слово это - Одиночество.

Ширай Гомпати молчал. Темное пламя рвалось из глубин глаз Син-ханзы. Ярилось, плевалось протуберанцами, сыпало искрами. Душа Гомпати тлела в горниле подземной кузницы, растекалась чадящим огнем по Сандзу, реке, текущей сквозь ад.

Он холодно улыбнулся.

- Я не боюсь твоих проклятий, Несущий Слово. Такие как ты не имеют власти надо мной!

- Мне не нужна власть, - легчайшая тень жалости проявилась в голосе Господина Лянми. - Я лишь несу Слова. И ваше Слово - Одиночество. Оно уже начало исполняться.

- Так не должно быть! Ты обязан принести Слово, и лишь тогда…

- Я счел это необязательным, - голос, как каменная плита на могиле, - в вашем случае.

Гомпати приблизился к человеку в темно-золотом кинну.

- Пытаться убить тебя бесполезно, ведь так?

- Полагаю, это - малоценная мысль, - усмехнулся Господин Лянми.

- Но я слышал, что есть способ изгнать даже Сущность…

Недоуменный взгляд. Короткая усмешка.

- Прогнать меня? Этого не нужно. Слово произнесено и услышано. Мне ни к чему здесь задерживаться.

Минуту двое смотрели друг другу в глаза. И зрачки Гомпати дрогнули, во взгляде возникла неуверенность. На миг, не больше. Но этого хватило.