Джеймс Барклай - Крик Новорождённых

Ренсаарк поднял копье над головой — и всадники перешли на рысь, преодолевая последнюю милю, остававшуюся до форта. Мерный топот копыт и облако пыли предупреждали об их приближении. Их заметили. Флаг Конкорда опустился, а на его месте подняли флаг старого королевства Атреска. Сентор Ренсаарк улыбнулся. Все как раньше.

Они остановились практически под стенами форта. Ренсаарк спешился и пошел к окованным железом дверям. Одна створка открылась. Седовласый мужчина в смятом и тусклом нагруднике поверх кремовой шерстяной туники вышел ему навстречу. У него во рту дымилась трубка.

— Я вижу, ты не потратил свой заработок на новое снаряжение, центурион Данлер, — ухмыльнулся Ренсаарк.

Мужчина с лицом, покрытым шрамами, цинично пожал плечами.

— Не годится, чтобы проверяющий решил, что мы имеем больше, чем те жалкие крохи, которые записаны за нами официально. И я вижу, что ты привел отряд больше обычного. Полагаю, это увеличит мое вознаграждение.

Сентор расхохотался.

— Ты не меняешься, центурион. Нет, это говорит не об этом. — Он щелкнул пальцами, и один из его спутников спешился и принес небольшой деревянный ящик. — Но вот золото, которое мы тебе должны. Это последнее.

— Вот как? — Данлер поднял брови.

— Ты был верным слугой обеим нашим странам, — торжественно сказал Ренсаарк. — Но ты видел, как остатки армии Конкорда пробежали здесь, ища спасения?

— Дезертиры проходят здесь регулярно, — отозвался центурион. — Кто я такой, чтобы их останавливать, а? В последнее время их, может, и было больше обычного, но настоящий бой тяжело ударяет по трусу, так ведь?

— Тогда позволь сообщить тебе, что мы разбили Конкорд у Цинтарита. Что его силы разгромлены и рассеяны отсюда до Сиррана на севере и Карка на юге. Что мы одержали величайшую победу в истории нашего королевства, и что Цард идет на Эсторр, чтобы разрушить его стены. И что ты обеспечил свое будущее, позаботившись о нашей победе. Помощь таких, как ты, и линии снабжения, которые мы уже создали глубоко в Атреске, ускорят разгром Конкорда. То же будет в Гестерне и Госланде.

— Ты надо мной смеешься? — В глазах Данлера, взявшего ящик, мелькнул страх.

Ренсаарк покачал головой.

— Мы когда-то были друзьями и будем ими снова. Ты знаешь, чего мы хотим от Атрески, и я пришел попросить тебя еще об одном одолжении. Поговори с фортами, которые расположены рядом с твоим. Передай весть вдоль границы. Цардитская армия войдет на вашу территорию, и они должны встретить нас как друзей. Позаботься о том, чтобы нас не задерживали.

Данлер сжал губы, но кивнул.

— Тебе нечего бояться, мой друг. И тебе есть за что быть благодарным. Армия будет здесь через два дня. Позаботься о том, чтобы поднять правильный флаг.

Вдруг Ренсаарк заметил какое-то движение на горизонте. Он увидел, что столбы дыма поднимаются в небо со слишком равными интервалами, чтобы это могло быть совпадением.

— Что это? — спросил он.

— Сигнальные огни, — ответил Данлер. — Атреска полагает, что началось вторжение. Если я зажгу такой огонь у себя на крыше, тогда граница тоже будет так считать.

— Верь мне, а не вашим огням. — Ренсаарк улыбнулся. — Вас захватывать не будут. Только не Цард. Вас захватили десять лет назад. Наша задача — вас освободить.

— Не выставь меня дураком, Ренсаарк.

— Время рассеет твои тревоги, — заверил его сентор. — А теперь мне пора. У меня есть дело к твоему маршалу. Пришла пора, чтобы он тоже кое-что понял.

Юран прижал вечно ухмыляющегося надменного консула к стене в тронном зале. Его люди оттеснили телохранителей Конкорда. Пока страх в городе стремительно нарастал, а сигнальные огни разносили известие по всей стране, Юрана заставляли ждать. К тому моменту, когда консул соизволил явиться, перед глазами Юрана уже стояла багровая пелена.

— Легионы перестроятся раньше, чем подойдет противник. Цардиты не дойдут до Харога.

Юран надавил чуть сильнее, и консул закашлялся. Низенький мужчина с коротко остриженными черными волосами и толстым животиком, слишком любивший удовольствия, еще не осознал, что происходит.

— Твоей драгоценной армии больше нет! — крикнул маршал, брызгая в лицо консула слюной. Он встряхивал эсторийца при каждой фразе. — Они потеряли командование, они испуганы, и они разбиты. Вы оставили меня и мой народ без защиты из-за своей надменности и глухоты к моим словам. Куда нам теперь идти?

— Мне понятны твои тревоги. — Консул попытался поднять руки в нелепом жесте успокоения.

— Ты понятия не имеешь о моих тревогах! Ты выходишь из своей виллы только для того, чтобы нажраться за мой счет. Ты ничего не видишь и ничего не знаешь. К моим границам идет пятьдесят тысяч цардитов! А у меня три легиона. Три! Ни один из них не закален в боях, и все находятся слишком далеко.

— Конечно же, вам предоставят защиту, — забормотал консул. — Я немедленно вернусь в Эсторр с моими советниками и сообщу Адвокату о…

Юран громко расхохотался прямо ему в лицо.

— О нет, мой хорек! Ничего этого ты не сделаешь! Если мне суждено умереть от рук короля Царда, то ты будешь стоять рядом со мной!

Впервые консул выказал реальный страх.

— Я…

— Ты надеялся сбежать. Даже по меркам консулов Конкорда, ты законченный трус! Я уже послал в Эсторр делегацию. Большая часть отряда сборщиков отправилась с моими людьми, чтобы их слова имели вес. Они хотя бы не лишены отваги и уважения к Адвокатуре. А у тебя, я уверен, нет ни того ни другого. Ты не уйдешь из города. Больше того, ты выйдешь из своей виллы только по моему приказу!

Консул невнятно запротестовал. Юран еще раз притиснул его к стене.

— У моих границ война. И ты, мой бесхребетный ментор, встретишь ее вместе со мной.

848-й Божественный цикл, 25-й день от рождения соластро, 15-й год истинного Восхождения

Уже наступил рассвет, и канцлер Коройен злилась. Ее возок тащился позади первого меча Веннегура и всадников Доспехов Бога, наткнувшихся на сторожевой пост, спрятанный от глаз путников. Высунувшись из окна, она увидела бегущих людей. Один вскочил на коня и галопом понесся к городу: этот маневр был явно отработан заранее.

Веннегур поднял три пальца, и трое всадников пришпорили коней, начав преследование. Остальные рассредоточились по дуге, чтобы перекрыть новые попытки бегства. Перед ними стояли восемь мужчин, одетых в цвета маршала Васселиса, — его личный отряд, а не легион Конкорда. Они благоразумно не обнажили оружие и не изготовили луки.

Когда грохочущая позади карета остановилась, Веннегур спешился. Он открыл дверцу, и они вдвоем пошли к солдатам. Все они выглядели опытными воинами. Ни один не выказывал особого страха, что свидетельствовало об их преданности Васселису и вере в орден, чей герб они увидели. Но это не меняло дела.