Ольга Новикова - Венец айтаны

– А как же принц Арман? – звенящим голосом спросил Эбол Гранн. – Он же сын вашего сюзерена! И судя по тому, что вы рассказали, он в огромной опасности!

– Наследник тоже пропал, – тяжело ответил герцог. – На следующую ночь после исчезновения отца. С тех пор мальчика никто не видел.

– То есть вы сдались, герцог Контерд? – Марис поднялся с кресла. В его глазах была лишь холодная ярость. – Меня вы убедили только в том, что от Кузара надо избавиться как можно быстрее. Я не намерен прекращать борьбу, милорд. Я найду принца Армана, если он еще жив, я подниму народное восстание, я найду другого генерала, черт побери! Вы всегда были моим кумиром, казались мне истинным патриотом, милорд… – Ронтон не договорил, резко мотнул головой. – Пусть я умру, все мы когда-нибудь умрем, но никто не скажет, что Марис Ронтон подчинился Аль-Гави. Вы видели, как отрекся принцел Аронг, а я видел, как расстреливали Донна Вельгиса! Так вот, милорд, он не сломался, он до последнего продолжал бороться, и я не предам его дела, пусть даже во дворце засядет целый полк альгавийских колдунов!

Контерд тоже поднялся. Несколько мгновений он смотрел Ронтону в глаза, а потом молча протянул сыну кузнеца руку. Марис пожал крупную мясистую ладонь герцога.

– Так сколько, вы говорите, у вас людей? – спокойно спросил Контерд, садясь обратно.

Марис вернулся с рынка уже в сумерках. Они продолжали играть роль мелких торговцев – не только чтобы не привлекать внимания, но главное, чтобы накопить побольше связей среди купцов. Ронтон считал, что знакомства в торговой среде не будут лишними. Вот и сейчас он возвращался с очередного обеда в купеческой компании. Ронтон ускорил шаг. Эбол собирался навестить нескольких знакомых, чтобы попытаться выяснить хоть что-нибудь про юного принца. Марису эта идея пришлась не по душе, но оба понимали, что необходимо рискнуть.

Гранна в комнате не оказалось. Марис выяснил у хозяина, что Эбол не показывался в трактире с самого утра. До одиннадцати Ронтон прождал друга в трактире, чутко прислушиваясь к каждому звуку. Но Эбол не появился ни в одиннадцать, ни в двенадцать, ни на следующий день. Марис напрасно толкался в толпе, ловя последние слухи. Эбол будто растворился в огромном городе.

Едва стемнело, Ронтон уже был в особняке Контерда. Его не покидало чувство, что герцог сможет пролить свет на исчезновение Эбола.

– Вот и вы. – Марису показалось, что Контерд ждал его.

– Гранн пропал, – сообщил ему Ронтон. – Он хотел попытаться выяснить судьбу принца.

– Я знаю, – кивнул герцог. – Его арестовали вчера после обеда. Он обратился с расспросами не к тем людям, лейтенант.

– Где он сейчас? – хмуро спросил Марис.

– Под стражей, естественно. Ему повезло, никто не знает, что лейтенант Гранн был в числе соратников капитана Вельгиса. Его задержали просто за неуместное любопытство. Но он на славу разворошил этот осиный улей, лейтенант! Вам лучше уехать, причем немедленно. Очень скоро они выяснят, с кем он приехал в город, и вам несдобровать. Гранна защищает дворянское звание. Его не посмеют отправить на виселицу только за расспросы, это вызвало бы в обществе слишком сильный резонанс. Единственное, что ему грозит, – это провести некоторое время в тюрьме. А вот у вас далеко не такие радужные перспективы.

– Вы хотите, чтобы я бросил Эбола одного? – не поверил своим ушам Марис.

– Не одного, – наклонился к нему Контерд. – Я позабочусь о нем. Я сделаю все, чтобы его любопытство было приписано лишь глупости провинциала. А вот если попадетесь и вы, лейтенант, то шансов у нашего замысла не останется совсем. Вы не верите мне? – с нажимом спросил он.

Марис несколько мгновений смотрел в умные глаза герцога.

– Я мало кому верю, милорд, – сказал он наконец.

– Черт побери, Ронтон, я сам хожу по краю, я поставил на вас и не изменю своего решения! – взорвался Контерд. – Вот. – Он быстро шагнул к письменному столу и что-то написал на листе бумаги. – Получите в Картеви сто тысяч монет. Готовьте армию, лейтенант Ронтон. Ищите принца, только осторожно. Если же его нет в живых… Что ж, Кузару на нашей земле все равно не место. Я позабочусь о лейтенанте Гранне. Отправляйтесь немедленно. Это приказ!

Марис поколебался секунду, потом сжал зубы и, отдав честь, забрал записку.

– Я позабочусь о лейтенанте Гранне, – повторил герцог Контерд. Марис не ответил и вышел из комнаты.

Как они и договаривались, эскадра в полном составе зимовала на Соленом острове. Дрогов облюбовал его себе в качестве базы еще прошлой весной. Путь на Рыбный им с Кариеном с некоторых пор был заказан, если они не хотели, конечно, потягаться с Эндри за титул ярла. И хотя Кариен явно был не прочь провернуть подобную авантюру, старший из близнецов предпочел выморочный Соленый. Такие случаи не были для пиратов редкостью. Опасное корсарское ремесло частенько приводило к тому, что острова оставались без ярла, а следовательно, без защиты и без главного источника дохода. Обычно в таком случае сразу объявлялись кандидаты в ярлы из младших сыновей соседних правителей, и если один из них договаривался с горожанами, то над островом поднимался новый флаг. Впрочем, Дрогову даже не пришлось уговаривать островитян Соленого – они сами прислали к новоявленному адмиралу делегацию с просьбой обосноваться у них. И, надо сказать, не прогадали. Открыв военные действия против Аль-Гави, эскадра Дрогова захватила неплохую добычу. На Соленый отправилось сразу несколько альгавийских караванов с продовольствием и боеприпасами, не считая пойманных в открытом море купеческих судов. Довольны остались и сами пираты – Соленый был отличным убежищем, а крепкие стены самого настоящего города могли выдержать не одну осаду.

Дрогов не помнил, как они добрались до Соленого. Дни, похожие один на другой, слились в его сознании в одно смазанное пятно. Снег и мороз, случайные трактиры и дрянное вино, полные усталости и боли лошадиные глаза – все это капитан воспринимал будто со стороны, с тупым безразличием позволяя Граю выбирать маршрут. Он не помнил, в каком порту они нашли ободранный бриг, согласившийся отвезти их в разгар штормов в самое сердце пиратского логова, не помнил, сколько времени продлился их путь, не помнил, как он в итоге оказался на острове. Он не знал, о чем верный боцман поговорил с остальными пиратами, но никто не лез с расспросами, и Дрогов был им за это благодарен.

– Какого черта?! – ворвался в спальню разъяренный Кариен.

Дрогов непонимающе воззрился на брата. Они пришвартовались в бухте Соленого лишь накануне вечером, и после вчерашнего торжественного приема у капитана раскалывалась голова.