Ольга Новикова - Венец айтаны

О том, чтобы сладить с лошадью, графиня даже не помышляла. Все ее усилия были направлены только на то, чтобы удержаться в седле. Она не знала, сколько времени прошло, прежде чем лошадь, устав, замедлила ход, потом перешла на шаг, а затем и вовсе встала. Элина позволила лошади немного пощипать траву, потом попить воды из ручья и все не решалась снова потянуть поводья. Наконец она тихонько тронула лошадиный бок ногой, взяла поводья, побуждая животное повиноваться. Лошадь будто забыла, что совсем недавно она проявила непокорность, и спокойно послушалась всадницу. Куда же ехать? – в панике оглянулась вокруг Элина. Неужели она опять заблудилась?! Девушка приказала себе успокоиться и почти тотчас услышала звуки боя.

Когда она подъехала к полю сражения, стычка уже затихала. Графиня отчетливо видела, как повстанцы преследуют остатки альгавийского отряда, безжалостно догоняя и приканчивая всех до единого. Так, конечно, правильно, им нужно обезопасить себя, подумала она, но к горлу подступила тошнота. Как назло, теперь ее лошади понадобилось догнать своих товарок, и Элина снова не сладила с норовистым скакуном. Лошадь вынесла ее к окраине небольшой рощицы. В тот же момент она увидела, как двое повстанцев преследуют двоих альгавийцев, настигают у самого края деревьев, начинается драка. Силы равны, противники дерутся яростно и ожесточенно, но тут из-за деревьев появляются еще трое альгавийцев. Элина понимает, что повстанцы их не видят, и неожиданно для себя пронзительно кричит:

– Сзади! Сзади! Да обернитесь же, черт вас подери!

Один из повстанцев резко оборачивается на крик, и графиня видит, что это Ронтон. В тот же момент его противник пользуется тем, что командор отвлекся, и сабля рассекает правую руку вожака повстанцев. Тот кривится от боли, левой рукой хватает альгавийца, заставляя продолжить движение, тот теряет равновесие, начинает валиться с лошади, и Ронтон, перехватив саблю, наносит точный удар. Второй повстанец наконец достает своего противника, они вдвоем с командором разворачиваются лицом к новым неприятелям. В этот момент раздаются выстрелы, к мятежникам спешит подкрепление, и альгавийцы предпочитают ретироваться. Однако сбежать им не дают, догоняют, и снова Элина расширенными от страха глазами наблюдает бойню.

Все это заняло какие-то мгновения. Потом повстанцы повернули назад. Поравнявшись с ней, Ронтон осклабился.

– Что за выражения, миледи!

Графиня вспыхнула от возмущения. Да как он смеет!

Лагерь пришлось устраивать тут же, отойдя от места битвы всего пару километров. У мятежников были убитые, многие получили ранения, бивак превратился в походный лазарет. Элина потерянно брела по лагерю, мимо тревожных сполохов огня и человеческих стонов вперемешку с руганью. Услышав раскатистый голос Фетса, она направилась было к лейтенанту, но остановилась на полпути. Парли Фетс был занят – он обрабатывал рану сидящего тут же командора. Обнаженный по пояс Ронтон брезгливо рассматривал руку и временами тихо шипел от боли.

– Второй раз в одно место, – комментировал Фетс. – Точнехонько, прям по шраму, глянь. Что у тебя тут, медом намазано, что ли?

– Третий.

– Когда еще?

– В той драке. Шшеррт!

– Слышь, Марис, может, тебе лучше сразу ее отрезать, чтоб больше не мучиться? – весело предложил Фетс.

– Давай, Парли, все равно толку никакого, снова без дела болтаться будет, – мрачно усмехнулся Ронтон.

Графиня вздрогнула. Ну у них и шутки!

Из-за раненых теперь двигались медленнее. Элина поразилась тому, как обыденно восприняли стычку повстанцы. О ней перестали говорить уже к следующему полудню. Просто еще один бой. Просто еще несколько смертей. Просто еще несколько досадных ранений, выбивших на время из строя. На нее же это сражение произвело неизгладимое впечатление. Она молча слушала разглагольствующего, как ни в чем не бывало, Фетса и равнодушно глядела по сторонам. Вперед она старалась не смотреть – там ехал командор. Правая рука его была плотно забинтована и подвешена на тряпке, лицо казалось еще более бледным, чем обычно. Элину бесило чувство вины – и жалости, – невольно возникающее у нее при виде Ронтона. Ну кто ее дергал за язык кричать! И ведь хотела как лучше! Фетс, видимо, посчитал, что плохое настроение девушки вызвано пережитым страхом, и принялся с новой силой рассказывать грубоватые армейские байки. Ее от них уже тошнило! А куда прикажете деться?

– Элина, дорогая! Как вам спалось? – Вартольд Смегнни учтиво поднялся ей навстречу. В богато обставленной гостиной, кроме молодого барона, никого не было. Солнечные лучи пробивались сквозь разноцветные витражи окон, раскрашивая мебель в самые невероятные оттенки.

– Спасибо, Вартольд, у вас тут очень мило, – отозвалась графиня.

В замок Смегнни она попала только накануне вечером. С повстанцами графиня рассталась довольно далеко от усадьбы – те решили не нервировать барона видом своей небольшой, но решительной армии. Впрочем, маленький отряд все-таки проводил ее почти до ворот замка, чтобы быть уверенными, что она добралась благополучно и ее впустили в усадьбу. Парли Фетс с медвежьей грацией поцеловал ей на прощание руку. Ронтон коротко откозырял графине левой рукой и отрывисто пожелал удачи, на что она холодно оборонила: «Благодарю. Счастливого пути».

Барон и баронесса Смегнни, а в особенности Вартольд, приняли ее очень любезно. После неизбежных охов и ахов («Да что вы говорите, графиня, разбойники напали на замок!», «Сожгли?! Совсем обнаглело мужичье!», «Милочка, вы ужасно бледная, вам непременно нужно отдохнуть!», «Дорогая Элина, позвольте мне помочь вам», «Давно пора найти на них управу, верно, Вартольд?», «А где же граф Сенци и юный Джастин?», «Мама, ты же видишь, что графиня устала!», «Я сейчас же распоряжусь приготовить вам комнату, дорогая!») она наконец смогла принять ванну и впервые за столько дней улечься на настоящую мягкую постель. Сон навалился мгновенно, тяжело. Сначала Элине снились суматошно мелькающие лица (она все зачем-то силилась понять – чьи?) и лошадиные копыта, затем она провалилась в черноту.

В постели девушка провалялась почти до обеда, долго и с наслаждением потягиваясь под кружевным одеялом. Спустившись вниз, она благосклонно улыбнулась Вартольду (вообще-то она держала молодого барона на расстоянии, но сегодня у нее было отличное настроение).

– А где баронесса? – поинтересовалась Элина после завтрака, который велел подать Вартольд.

– В саду. Хотите прогуляться? Отличная идея! – Молодой барон учтиво подал ей руку. Рука у барона была белая, холеная, он явно не утруждал себя физическими упражнениями. Элине некстати вспомнились широкие грубые ладони Ванса, тащащие ее прочь от альгавийцев, и совсем уж некстати – сильные, жилистые руки командора Ронтона, подсаживающие ее в самодельное седло. «Совсем одичала, просто кошмар», – подумала она.