Ольга Новикова - Венец айтаны

Спустившись в обеденный зал, девушка открыла дверь – всю из цветных витражей – и вдруг будто налетела с разбегу на стену, зажав рот рукой, чтобы не закричать. Большая зала сейчас напоминала место битвы. Четверо повстанцев неподвижно лежали на окровавленном полу, а связанного командора держали сразу трое… альгавийцев! Еще десяток солдат молча воззрились на нее. Капитан Вланнес любезно поклонился. Барон Смегнни, довольно потирая руки, весело подмигнул графине.

– Дорогая Элина, ваша идея оказалась на редкость удачной! Капитан, уведите уже наконец этого зарвавшегося холопа. Ужин стынет.

Ронтон резко поднял голову, хлестнул застывшую графиню ненавидящим, презрительным взглядом. Один из альгавийских солдат отвесил ему внушительную затрещину, второй грубо потянул прочь за правую руку. «Что же вы делаете? Он же раненый!» – чуть не закричала девушка, но язык отказался ей повиноваться. Трое альгавийцев быстро уволокли командора прочь.

– Дорогая Элина, капитан, пойдемте в малую залу, – брезгливо оглядывая испорченную комнату, предложил барон Смегнни. – Графиня, да на вас лица нет! Не смотрите на эту падаль, не нужно! Вартольд, налей же графине воды!

Откуда-то возник молодой барон, подхватил готовую упасть Элину под руку, поднес ей бокал с вином, проводил в соседнюю комнату. Там уже был накрыт стол. Элина внезапно успокоилась. Мысли ее стали ясными и прозрачными, будто воздух в морозный зимний день.

– Кто это был? – вопросила она.

– О, это был один из зачинщиков бунта, по имени Ронтон, – охотно ответил барон.

– А что он делал у вас в замке? – удивилась графиня.

– Благодаря вашей замечательной идее объявить черни, что мы сторонники покойного принца Армана, он сам вышел со мной на связь, – похвалился Смегнни. – Я, конечно, подтвердил ему эти нелепые слухи. Наобещал целую компанию сочувствующих его делу дворян, этот дурак развесил уши и как миленький сам явился в замок! Капитан Вланнес, вы были просто великолепны!

Остаток вечера Элина мило болтала со Смегнни и альгавийцем. А когда ужин подошел к концу и барон с сыном вышли на балкон, она обворожительно улыбнулась Вланнесу.

– Капитан, мне было бы жутко любопытно посмотреть на этого вашего мятежника. Он показался мне похожим на дикого зверя! Надеюсь, вы посадили его в клетку?

Мало кто из мужчин мог устоять перед ее улыбкой, и Элина прекрасно это знала. Вланнес галантно предложил ей руку.

– Баронесса, пойдете с нами? – предложила девушка.

– Нет-нет, что вы! – испуганно захлопала глазами Хейна.

Кажется, альгавийцу это пришлось по душе.

Марис сидел в тесной темнице баронского особняка, оставшейся в подвале, наверное, еще с незапамятных времен, и невидящим взглядом смотрел в пол. Решетки, хоть и старые, были еще очень прочны, и сладить с ними голыми руками, тем более если они связаны за спиной, было совершенно невозможным. «Болван! Болван! Болван!» – яростно билось в голове. Как он мог так глупо попасться?! Что застлало ему глаза во время разговора с бароном, что заставило поверить словам совершенно незнакомого ему человека?! Марис зарычал от бессильного бешенства. Он знал что и в тысячный раз проклинал собственную глупость и злую судьбу.

Неожиданно под дверью на площадку из пяти камер (он оказался единственным их обитателем) послышались шаги и голоса. Потом дверь громко заскрипела и будто бы нехотя отворилась, впустив посетителей – командира альгавийцев и графиню ди Гордони. В дополнение к висящим на стене факелам альгавиец держал в руках еще один.

– Смотрите, дорогая графиня, и впрямь похож на зверя, – словно не замечая тяжелого взгляда Ронтона, повествовал он.

– Он не вооружен? – глупо хлопая глазами, поинтересовалась девушка.

– Ну что вы, графиня! Конечно, нет! Мои солдаты его хорошенько обыскали. А ну встать, собака! – это было скомандовано Марису. Ронтон презрительно плюнул в посетителей, но попал не в альгавийца, а на платье графини.

– Ах ты, тварь! – завелся альгавиец. Он попытался ткнуть в Мариса факелом сквозь решетку, но Ронтон каким-то чудом увернулся. Мужчины на миг отвлеклись, и Марис не заметил, в какой момент в руках у графини оказался снятый со стены тяжелый факел. Она стремительно приблизилась к альгавийцу сзади и внезапно с силой стукнула его по голове. Капитан Вланнес успел удивиться, начал оборачиваться к девушке – и потерял сознание. Не обращая внимания на пораженного таким поворотом событий Мариса, девушка быстро сняла с пояса у альгавийца связку ключей и трясущимися руками начала подбирать нужный. Через несколько мгновений ей это удалось и она раскрыла решетчатую дверцу камеры. Марис неуклюже поднялся на ноги, глядя на девушку во все глаза. Этого он точно не ожидал!

– Руки! – скомандовала графиня, вытаскивая кинжал из ножен на боку Вланнеса. Ронтон развернулся к ней спиной, она неловко разрезала веревки, содрав кожу с запястий. Увидев выступившую кровь, девушка тихонько ойкнула.

– Ничего страшного, – отмахнулся Марис, быстро разминая затекшие руки, подскочил к лежащему альгавийцу, связал его и заткнул рот.

– Шшшш! – вдруг прижала палец к губам графиня. – Кто-то идет!

– Дорогая Элина! Капитан Вланнес! – раздался голос.

Марис метнулся за дверь, сжав в руке факел, графиня осталась на месте.

– Мы здесь, Вартольд, – чужим голосом откликнулась она.

Дверь вновь ужасающе заскрипела, на пороге появился молодой хлыщ, которого Ронтон видел во дворе замка. Марис не дал баронскому сыну долго удивляться открывшейся картине. Едва тот шагнул на площадку, Ронтон прицельно оглушил его все тем же факелом.

– Там много народу? – отрывисто спросил он.

– Не знаю, человек десять солдат, – почему-то растерялась графиня. – Ну идемте же, не теряйте времени! – поторопила она его.

Мариса не нужно было уговаривать. Из подвала они поднялись без проблем. Графиня выглянула из-за лестницы в холл, махнула рукой, что путь свободен, они быстро выскочили за дверь. На улице уже стемнело. Во дворе слышались голоса альгавийских солдат. Девушка схватила Мариса за руку, увлекая куда-то в глубь двора.

– Лошади, – одними губами выдохнул ей в ухо Ронтон, когда они замерли за очередным углом. Графиня молча кивнула в ответ и потащила его дальше.

Пахнло конюшней, девушка толкнула незапертую деревянную дверь. Молодой конюх поднялся им навстречу, и Марис предпочел не выходить на свет.

– Ты один? – высокомерно спросила графиня. Парень кивнул. – Оседлай двух лошадей, да поживее! Барон ждет, – распорядилась она. Конюх не стал спорить. Зазвенела сбруя, захрапели потревоженные лошади, и уже через пять бесконечно долгих, полных тревоги и неизвестности минут графиня вывела из конюшни двух оседланных лошадей.