Брайан Ракли - Рождение Зимы

Мордайн изобразил беспокойство.

— Ни слова. Налицо все признаки, что из семьи Кросана никто не выжил. Хотя быть уверенными в этом мы все же не можем.

Верховный Тан, в отличие от своего Советника, улыбки не скрывал. А в золотой клетке заливалась птица.

— Ну, разве мы не счастливчики?! — веселился Гривен. — Даргеннан и Ланнис повержены за один сезон. Как только нынешняя ситуация окончательно разрешится, нужно будет подумать с будущем долины Глас. Возможно, нам больше будут не нужны в Андуране правящие таны. Особенно теперь, когда, кажется, претензии никто предъявить не сможет.

Советник, скрывая дурные предчувствия, кивнул в знак согласия. И едва ли он мог сделать что-нибудь иное, ведь он сам когда-то давно заронил в голову Гривена идею, что Кровь может быть уничтожена, как только это станет возможно. В старые времена Короли Эйгла в самых дальних местах королевства имели своих Наместников, обладавших почти монаршей властью. Почему бы Верховному Тану не использовать в этом же качестве своих Казначеев? Но это будет позже, после того, как Три Города Золотого Залива и Тал Дир будут присоединены к владениям Гривена. Тарал и Эйт могут быть подавлены и поставлены в зависимость, но пока Даргеннан, Ланнис и Килкри без лишнего риска, но основательно и надолго, не перемолоты, еще не время разрушать довольно стройную систему Кровей.

— И в Даргеннане танов, возможно, не нужно, — размышлял Верховный Тан.

— Только осторожно, не перехитрить бы нам самих себя.

— Конечно, — согласился Гривен, небрежно махнув рукой, будто предостережение Советника это надоевшая муха. — Нет еще, я знаю. Нет еще. Но мы всегда должны думать вперед, или не должны? Именно ты всегда говорил мне, что наша будущая слава зависит от того, что мы делаем сегодня или сделаем завтра.

— Так и есть, зависит.

— Важно, чтобы хорошо развивались события в долине Гласа и в Колкире. Однако и эти дела отпадут, если Темный Путь двинется обратно так, как это нужно нам. Мордайн терпеливо ждал, он был готов ко всему, что ни последовало бы. Было очевидно, что Верховный Тан, в своей неуклюжей и грубой манере, готовил почву для такого предложения (как всегда больше похожего на приказ) о том, что могло не понравиться его Теневой Руке.

Гривен, почти заговорщицки наклонился к Мордайну и сказал:

— Моя мысль заключается в том, чтобы ты пошел с Эволтом в Колкир. Ты там будешь чрезвычайно полезен. Как проводник.

Кто-нибудь менее дисциплинированный, чем Советник, мог бы позволить себе намек на смятение. Наследник Крови был последним человеком, с которым ему хотелось бы проводить много времени. Но слишком поспешные старания притупить остроту гибельного приговора только утомили бы. Мозг Советника мгновенно просчитал все варианты. Их было всего два. И первый, которого требовал инстинкт (попытаться изменить решение Верховного Тана), не сработал бы. Поэтому он с тяжелым сердцем выбрал второй.

— Очень хорошо, — сказал он. — Я буду помогать Наследнику Крови всем, чем смогу.

— Вот и ладно. — Тан Танов, казалось, был искренне рад. Возможно, даже приятно удивлен хоть и неохотным, но согласием Мордайна. — Я знаю, Мордайн, вы с Эволтом разные и часто спорите. Я тебя не виню. Он может быть порывистым, небрежным, легкомысленным. Немного резким, возможно. Но после меня он станет таном, это неизбежно. Ему нужно многому учиться, а я не знаю лучшего учителя, чем ты.

— Мне понадобится немного времени на то, чтобы уладить кое-какие дела и успокоить жену, — с легчайшим из поклонов сказал Теневая Рука.

Таре это не понравится, а неудовольствие Тары — страшная вещь. Она не будет его сопровождать — слишком дорожит комфортом, чтобы менять его на зимний Колкир, — но все же с каждым пролетевшим годом его отсутствие причиняло ей все больше боли. Разлуки ранили ее так же, как и его. Когда он был молодым, он еще мог насмехаться над надеждами и видами на будущее, поскольку их брак в какой-то мере был результатом личных интересов с обеих сторон, но со временем, незаметно для обоих, между ними появились могущественные обязательства. Она чуть не умерла, когда во второй раз потеряла ребенка: на этот раз роды начались раньше времени. Страха, который он тогда почувствовал, мимолетно представив будущее без нее, было достаточно, чтобы выбросить из головы мечту о сыне. Он никогда бы снова не рискнул потерять то, что для него дороже всего.

Верховный Тан легонько постучал пальцем по прутьям клетки. Плененная птица подскочила ближе, но когда поняла, что никакого корма ей не предлагают, опять начала щебетать.

— Глупые эти птицы, — проворчал Гривен, потом улыбнулся и пожал плечами. — Моя жена их любит. Что тут поделаешь? Все мы рабы тех, кого любим.

Накануне отъезда молодой слуга пошел искать Мордайна и нашел его в читальной палате, где тот просматривал сообщения из Дан Эйгла от своих информаторов при дворе Эйт-Хейга.

— Что? — раздраженно спросил Мордайн.

— Там вестник, мой правитель, — с поклоном произнес юноша. — Не по службе: мы ее никогда не видели. Она настаивает на разговоре только с вами и не хочет уходить. Мы оставили ее в караульной. Она… нечистая.

— У меня нет настроения для вестников. Отошли ее.

— Да, правитель. Она сказала… она сказала, что вы бы ее выслушали. Она сказала, что принесла слово для просителя.

Мордайн опустил голову и немного подумал.

— Ты сказал, она нечистая. Что это значит?

— Королевская Гниль, правитель.

— Ее обыскали?

— Стражники сказали, что она безоружна.

Мордайн — больше из любопытства — пошел в караульную. Уж если Торквентин прислал любимую привратницу, то сообщение, должно быть, важное.

У дверей караульной он отослал всех прочь и остался наедине с Мэгрейн.

— Никогда не думал, что буду принимать вас в своем доме, привратница, — приветствовал он гостью.

Низко опущенный капюшон почти целиком скрывал ее лицо. Мордайн представил себе, как ругались стражники, когда откинули этот капюшон.

— Не буду зря терять время, — проскрипела она. — Думаю, вашим людям неприятно мое присутствие.

— Мне представляется, что вы правы. Тогда давайте послушаем сообщение вашего хозяина.

— Его точные слова: я слышал, что вы направляетесь в Колкир, благородный Советник. Я слышал, что там, в городе Ленора, есть один человек. Негодяй; хуже, чем негодяй, пиявка. По имени Очан, по природе ростовщик. И скупщик краденого, контрабандист, подлец самого низкого разбора. И Крови, и всем честным торговцам было бы на пользу, если бы его привлекли к суду, хотя, кажется, он находится под крылышком какого-то защитника. Если ваше присутствие в Колкире совпадет с провалом этого Очана, между нами больше никаких долгов не будет.