Кэтрин Азаро - Новая космическая опера. Антология

Сенешаль произнес голосом, полным любопытства и страха:

— Значит, это правда. У него нет свиты! Что случилось с его экипажем? — Он явно забыл о присутствии Кузнеца, поскольку употреблял разговорный стиль.

— Запрашиваю разрешения подняться на борт, — произнес незнакомец на англатинском языке.

Кузнец в изумлении разглядывал его. Незнакомец был очень низкого роста, даже для людей, живущих в условиях гравитации. Кожа на его голове и руках была обычной, хотя и без волос и татуировок, но остальное тело его было дряблым, обвисшим, покрытым складками, словно его поразила какая-то ужасная кожная болезнь. Очевидно, он был кастратом: между ног его не было видно половых органов. Его белые волосы были запрограммированы на рост только на верху, боках и задней части черепа (Кузнец видел, как члены религиозных орденов преобразуют свои волосы подобным образом, заявляя, что такое уродство — древняя традиция).

Внезапно Кузнец понял, что синий материал, который он принял за кожу, является тканью, словно незнакомец был облачен в какой-то скафандр без рукавиц и шлема, слишком тонкий, чтобы защитить от вакуума; или как будто он надел рабочий комбинезон низшего существа без карманов и липких подушечек.

— Одежда, — произнес сенешаль, очевидно размышляя о том же, что и Кузнец. — Древнее слово для второй кожи — одежда. Ее использовали для сохранения тепла рядом с телом, чтобы не тратить энергию на обогрев всего помещения. Должно быть, у них давным-давно испортилась система контроля окружающей среды. А это приспособление у него на бедре тоже очень древнее. Оно называется кири-сугама. Очень трудно им пользоваться. Во время боя приходится вращать кистень в направлении, противоположном крюку, иначе будешь сильно крутиться. Крюк или шар можно использовать, чтобы обмануть противника и предотвратить удар с отскоком. Но какая самонадеянность носить подобное старье! Давно, когда на кораблях было много места — возможно, возможно! Но сейчас? Ножи и цестусы [62] Цестус — кастет для кулачных боев в Древнем Риме. куда лучше подходят для сражений в каютах и коридорах. Самонадеянность! Самонадеянность! И еще! У него на ногах рукавицы, а не перчатки; но я не могу его винить. Смотри, как деформированы его пальцы ног! Он что, ходил на них? Отвратительно!

Но незнакомец был, очевидно, капитаном чужого корабля. Эмблемы на его эполетах почти совпадали со знаками отличия из модифицированных клеток кожи на плечах Капитана «Прокруста». И синяя «одежда» была примерно того же цвета, что и пигменты кожи Капитана.

Теперь заговорила она, разрешив ему подняться на борт с помощью слов и жестов, составляющих древнюю церемонию встречи. Она заключила свою речь словами:

— Каким титулом следует называть нашего достойного гостя? — И ее карлик проиграл три тона на свирели, так что ритуальная музыка стихла одновременно с ее словами.

— Называйте меня Сошедший. Мой корабль — благородное судно «Олимпийская вендетта». Каким титулом мне следует именовать мою щедрую хозяйку?

— Называйте меня Эрешкигаль, Капитан благородного судна «Прокруст».

— Благородный мой собрат Капитан, скажите мне следующее. Человечество расселилось на таком огромном пространстве, многие световые годы отделяют брата от брата, скажите мне, прежде чем я взойду на борт вашего судна, является ли мое понимание гостевого закона удовлетворительным, и соответствует ли оно вашей интерпретации до последнего слова? Прошу извинения, если мой вопрос покажется неприличным или подозрительным; я не имел в виду ничего подобного, не подумайте. Я всего лишь хочу удостовериться, что не нанесу невольного оскорбления и не сделаю необоснованных выводов. Ведь, как говорит поэт, «мудрец рассчитывает каждое свое движение; невежество и легкомыслие — семена, из которых произрастает опасность».

— Мой благородный собрат Капитан, вы говорите как добрый джентльмен, — произнесла Капитан, на которую явно произвела впечатление скромная манера гостя. — Я нисколько не обижена и не позволю обижаться своим людям. Как говорит поэт, «джентльмен должен уметь делать пять вещей безупречно: летать, фехтовать, говорить правду, не знать страха и быть вежливым». А вы говорили учтиво, сэр.

Но ее цитата не так подходила к случаю, как цитата незнакомца, и Капитан не дала понять, что понимает смысл речей гостя.

Она вызвала Канцлера, и тот, не выказывая ни малейшего нетерпения, процитировал весь текст гостевого закона, предложение за предложением, и отвечал с торжественной тщательностью, когда гость вежливо спрашивал его о значении некоторых слов и двусмысленных выражений.

Он упомянул правила, о которых Кузнец никогда прежде не слышал или слышал поверхностно. Весь закон, казалось, был основан на здравом смысле и общепринятых правилах поведения. Кораблям, встреченным в космосе, полагается оказывать помощь в размере, не превышающем одной десятой общей ценности корабля и состава экипажа; возможно по взаимному согласию обменяться и большим; полагается обмениваться всеми навигационными данными; нуждающимся кораблям предоставляются воздух и припасы в соответствии со стандартными процедурами; все маневры до и после стыковки должны быть основаны на формуле, учитывающей массу и скорость, — более легкие корабли должны передвигаться на большее расстояние, чтобы сравняться с тяжелыми в расходе топлива; гости обязаны приносить с собой воздух плюс небольшое его количество для растений хозяев; предполагается использование обычных форм вежливости; высадка с судна должна происходить добровольно после соответствующего предупреждения; отбытие с корабля-гостя не считается дезертирством; необходимо соблюдать дуэльный кодекс; споры относительно стоимости товаров для обмена или достоверности предоставленной информации должны разрешаться лицами, выбранными по взаимному согласию… И так далее.

Кузнец, глядя на экран, заметил, что среди собравшихся аристократов возникло беспокойство, они не смотрели друг другу в глаза. Зловещее выражение вины появлялось на их татуированных лицах, когда они слушали статьи и благородные фразы закона, который они собирались нарушить.

Когда текст был зачитан, Капитан Сошедший и Капитан Эрешкигаль произнесли страшные клятвы, обещая придерживаться каждой буквы гостевого закона. Они обменялись мрачными и серьезными уверениями в своей честности и добрых намерениях.

Кузнец, слушая все это, похолодел.

Клятвы закончились словами Капитана Эрешкигаль:

— …И если я нарушу свои обещания, то пусть дьяволы и призраки пожрут меня в Пустыне Геи, в Аду Бога, и пусть на меня обрушится месть Машин с Земли.

— Именно так, — с улыбкой произнес Капитан Сошедший.