Карен Трэвисс - Республиканские Коммандо 2: Тройной Ноль

– Да, – вмешался Скирата. – Что вы понимаете под "преобразованием"?

– В данном случае – уничтожение.

В светлой, спокойной, белостенной комнате наступило молчание. Считается, что зло черно, чернее ночи; его не полагается произносить таким мягким голосом. Затем Скирата осмыслил слово "уничтожение", и его инстинкты сработали раньше чем сознание.

Через мгновение сжатый кулак врезался в грудь Орун Ва, и голова этой подлой бесчувственной твари дернулась назад.

– Коснешься хоть одного ребенка, серая скотина, и с тебя живого шкуру сдеру, скормлю айвхам…

– Спокойно, – приказал Джанго, хватая Скирату за руку.

Орун Ва поморгал своими мерзкими желтыми глазами рептилии.

– Это неуместно. Мы заботимся лишь о выполнении требований заказчика.

Скирата чувствовал, как кровь бьется у него в голове; он мог думать лишь о том, как бы разорвать Орун Ва. Убивать на войне – одно, но нет чести в уничтожении безоружных детей. Он выдернул руку из хватки Джанго и отступил назад, в сторону детей. Они молчали; Кэл не посмел смотреть на них. Он сосредоточился на Орун Ва.

Джанго положил руку ему на плечо и стиснул до боли.

"Хватит. Я все улажу".

Это было предупреждение. Но злость и омерзение превозмогали страх перед гневом Джанго.

– Мы можем сыграть с несколькими джокерами, – медленно сказал Джанго, вставая между Скиратой и каминоанином. – Неплохо будет иметь несколько карт в рукаве против врага. Что эти дети по-настоящему из себя представляют? И сколько им лет?

– Около двух стандартных лет. Высоко разумны, отличаются отклонениями в поведении, раздражительны и не подчиняются командам.

– Могут отлично подойти для работы в разведке, – это был блеф: Скирата мог видеть, как мускул на лице Джанго дернулся. Он тоже был шокирован. Наемник не мог спрятать своих чувств от старого товарища. – Так что мы их оставляем.

Два года? Мальчики казались старше. Скирата вполоборота взглянул на них, и шесть взглядов остановились на нем – почти обвинение. Он отвернулся, но сделал шаг назад и протянул руку, взяв ладонь мальчика, защищавшего братьев; просто беспомощный успокаивающий жест.

Но вместо того маленькая рука сжала его ладонь. Скирата сглотнул. Два года…

– Я могу их обучать, – сказал он. – Как их зовут?

– У этих единиц есть номера. И я должен подчеркнуть, что они плохо подчиняются командам, – Орун Ва говорил таким тоном, будто втолковывал что-то особенно тупому викваю. – Наш контроль качества присвоил им класс "ноль" и хотел бы…

– "Ноль"? Как совсем ди'кутла бесполезным?

Джанго вдохнул тихо, но отчетливо.

– Я с этим разберусь, Кэл.

– Нет, они не "единицы", – маленькая рука цеплялась за свою жизнь. Он потянулся назад другой рукой и второй мальчик прижал ее к ноге, оказавшись рядом с ним. Это вызывало жалость. – И я могу их обучать.

– Неразумно, – сказал Орун Ва.

Каминоанин скользнул вперед. Они были так грациозны… но и мерзки до такой степени, какой Скирата просто не мог вынести.

А затем малыш у его ноги неожиданно выдернул бластер из сапога Скираты. Прежде чем тот успел среагировать, ребенок перебросил его тому, кто цеплялся за его руку и вроде бы был испуган.

Мальчик легко поймал оружие и, сжав рукоять двумя руками, навел в грудь Орун Ва.

– Файрфек, – выдохнул Джанго. – Убери его, парень.

Но ребенок не собирался отступать. Он стоял прямо перед Скиратой, совершенно спокойный, подняв бластер с идеальной точностью, положив пальцы так, что левая рука поддерживала правую… он был сосредоточен на цели. И смертельно серьезен.

Скирата почувствовал, как его челюсть отвисла на добрый сантиметр. Джанго застыл, затем тихо рассмеялся.

– Думаю, это подтверждает мое мнение, – сказал он; но его взгляд не отрывался от маленького убийцы.

Мальчик щелкнул предохранителем. Похоже проверял не включен ли он…

– Все в порядке, сынок, – сказал Скирата так мягко, как только мог. Его не волновал поджаренный каминоанин, но он опасался последствий для ребенка. И вдруг преисполнился абсолютной гордости за него – за всех них. – Тебе не стоит стрелять. Я не дам ему даже коснуться любого из вас. Просто отдай бластер.

Ребенок не шевельнулся; бластер не дрогнул. В таком возрасте нужно больше интересоваться игрушками, чем точным выстрелом.

Скирата медленно присел позади него, стараясь не спровоцировать стрельбу.

Но если мальчик повернулся к нему спиной… то он ему доверяет, не так ли?

– Давай… просто опусти его, мальчик. Теперь дай мне бластер, – он продолжал говорить так мягко и ровно, как мог; но на деле разрывался между подбадриванием и желанием сделать это же самостоятельно. – Ты в безопасности, я обещаю.

Мальчик помедлил, по-прежнему держа Орун Ва на прицеле.

– Да, сэр, – и опустил оружие к боку. Хороший мальчик. Скирата вытащил бластер из маленьких пальцев и поднял ребенка на руки. Он снизил голос до шепота:

– Отличная работа, кстати.

Каминоанин не проявил гнева – просто желтым морганием выразил бесстрастное разочарование.

– Если это не демонстрирует их нестабильность, то…

– Они идут со мной.

– Решать не вам.

– Да, решать мне, – вмешался Джанго. – И тут все в порядке. Кэл, уведи их, а я все улажу с Орун Ва.

Скирата, прихрамывая, направился к двери, убедившись, что находится между детьми и каминоанином. Он прошел половину пути по коридору, сопровождаемый странной свитой из юных "отклонившихся", когда мальчик, которого он нес, дернулся у него на руках.

– Я могу идти, сэр, – сказал он.

Отменная артикуляция, беглая речь – маленький солдат, куда старше своего возраста.

– Хорошо, сынок.

Скирата опустил его на пол, и дети собрались позади него, удивительно тихие и дисциплинированные. Они не показались ему опасными или с отклонениями… пока вы не считаете "отклонением" кражу оружия, проведение отвлекающего маневра и попытку пристрелить каминоанина. Скирата подобное ненормальным не считал.

Дети просто пытались выжить, как и должен поступать любой солдат.

И они выглядели на четыре-пять лет, хотя Орун Ва определенно сказал, что им два года. Скирате вдруг захотелось спросить – много ли времени они провели в этих жутких душных транспаристиловых чанах, в холодных и жестких цистернах, которые ничуть не походили на темный уют утробы. Наверное, это напоминало утопление. Могли ли они видеть, как плавают другие? Понимали ли они, что с ними происходит?

Скирата дошел до дверей своих комнат и пригласил их внутрь, стараясь не зацикливаться на этих мыслях.

Мальчики машинально выстроились у стены, сложив руки за спиной и ожидая; без приказов, самостоятельно.

"Я воспитал двух сыновей. Насколько сложно – приглядеть за шестерыми на пару дней?"