Генри Зу - Милость Императора

Еще одна танкетка взорвалась фейерверком горящих обломков. Лучи лазерных выстрелов пролетали мимо Росса так близко, что он чувствовал пар от испаряемых ими дождевых капель. Поблизости разорвалась граната.

— Перегруппироваться! – приказал Росс, натянув поводья. Кавалерийская атака в своей ярости теряла сплоченность, кантиканцы атаковали одиночные цели, преследуя отступающего противника. Это могло привести к их уничтожению.

Энергия кавалерийской атаки истощалась. Пехота Броненосцев перегруппировывалась, активно обороняясь. К ним приближались быстроходные патрульные машины, заявив о своем появлении огнем тяжелых стабберов.

— Вернуться в строй! – закричал Росс, но его голос заглушало шумом бури.

Впереди широким конусом вспыхнуло пламя, поглотив нескольких кавалеристов и обломки КЛ-5. Из пелены дождя, словно призрак, появился зловещий силуэт огнеметного танка «Адский Пес». Его башню облизывали языки огня.

Росс повернул коня и пришпорил его, переходя в галоп. Надо найти вокс-связиста, прежде чем воины Великого Врага, воя от жажды крови и стуча в свои боевые барабаны, окружат и перебьют их всех.

Он нашел вокс-аппарат, но связист был убит. Его лошади нигде не было видно, а его труп с оторванной челюстью лежал на земле. Вокс-аппарат был брошен, погрузившись в грязь, в нескольких метрах дальше.

Спрыгнув с лошади, Росс присел на колени и схватил наушники. Очередь трассирующих пуль прошила землю прямо перед ним, поднимая маленькие фонтаны грязи. Росс заставил себя успокоиться, прежде чем настроиться на связь по всем вокс-частотам.

— Это 7-й и 22-й, кавалерия Магдалы. Срочно нужно подкрепление на предгорье Магдалы, нас прижали огнем. Прием!

— Кавалерия Магдалы, это штаб сектора. В подкреплении отказано. Высоты Магдалы – красная зона, что, во имя Императора, вы там делаете?

Росс выстрелил из плазменного пистолета в направлении, откуда вел огонь противник. Он сомневался, что во что-то попал.

— Штаб сектора, мы взяли предгорье. Запрашиваем подкрепление, чтобы закрепиться на захваченных позициях.

Голос в наушниках, хотя и был искажен помехами, звучал явно недоверчиво:

— Закрепиться на захваченных позициях?

— Ты оглох что ли? Мы отбросили Броненосцев! Я…

Росс не договорил – пуля пробила вокс-аппарат. Следующий выстрел попал в грудь инквизитора, прямо под ребра, опрокинув его на землю. Кинетическая энергия была так сильна, что Росса даже слегка вдавило в грязь. С хрипом он попытался вздохнуть. Под пластинами брони он чувствовал, как раздробленные кости его ребер трутся одна о другую.

Еще один выстрел попал в пластину доспеха под грудиной. Сегмент брони на животе под грудной клеткой вдавился внутрь. В лучшем случае будет небольшой перелом и значительное кровоизлияние. Но Росс опасался худшего – сильного внутреннего кровотечения.

Он попытался перекатиться на колени, но обжигающая острая боль лишила его сознания. Следующие несколько секунд он то приходил в себя, то вновь терял сознание.

Он видел, как Броненосцы выходят из облаков дыма – длинный ряд угловатых силуэтов в покрытых шипами доспехах.

Он видел, как вокруг мелькали лошадиные копыта. Кантиканцы, должно быть, перегруппировывались.

В рядах кавалерии разорвался снаряд. Росс не знал, насколько близко. Но достаточно близко, чтобы он видел, как одну лошадь с всадником подбросило на пять метро в воздух, ее ноги были вывернуты под неестественными углами.

Было много стрельбы. Многие его солдаты погибали.

Когда он окончательно пришел в себя, в пробоины в его броне затекла дождевая вода. Ощущение холода на коже помогло ему прийти в сознание. Оглядевшись, он увидел, что некоторые солдаты 7-го и 22-го полков все еще сражаются, кавалеристы, привстав на стременах, стреляли из лазганов. Но большинство кантиканцев было уже убито. Трупы лошадей, перевернутые вверх ногами, как на скотобойне, усыпали поле боя. Гвардейцы, присев за трупами коней, и иногда отстреливаясь, перевязывали раненых товарищей.

Больше им негде было укрыться. Броненосцы же спрятались в траншеях, стреляя с подготовленных позиций. Видимость была почти нулевой.

— Вы слышите меня? – раздался голос сквозь шум боя, и тяжелая рука схватила Росса за наплечник.

Росс повернул голову и увидел майора Арвуста. На лбу офицера была рана, по лицу текла кровь. Росс слабо кивнул.

Арвуст потащил его обратно к захваченным кантиканцами позициям. Гвардейцы – возможно, их уже осталось меньше роты – пытались укрыться за телами убитых лошадей. Выглядывая из-за них, они отстреливались одиночными выстрелами, чтобы сберечь боеприпасы.

У имперских солдат осталось только одно тяжелое оружие. Это был роторный стаббер на колесном лафете – тяжелый многоствольный стаббер, буксируемый на конной тяге. Не так уж много, но это все, что у них было.

Майор Арвуст, присев за медным орудийным щитом, заряжал магазин стаббера.

— Сколько патронов у нас осталось для этой штуки? – спросил он.

— Шестьсот в свинцовой оболочке и около четырех сотен с суживающейся хвостовой частью и трассирующих, сэр, — ответил молодой капрал между выстрелами.

— Выкинуть трассирующие. Я не хочу, чтобы они выдавали нашу позицию. Сколько патронов останется тогда?

Капрал немедленно начал выковыривать трассирующие патроны из барабана штыком.

— Не больше девятисот, сэр.

Майор Арвуст повернул рукоятку затвора.

— Тогда нам лучше потратить их с пользой.

Задрожав на своих колесах со спицами, тяжелый стаббер начал выстукивать непрерывное чам-чам-чам . Дымящиеся стреляные гильзы потоком хлынули в грязь. Росс считал их, пока они, вертясь, летели на землю.

«АЛОЕ ПИСЬМО» было одним из самых простых приемов Инквизиции. Но столетиями оно оставалось и одним из самых эффективных. Гурион за свою долгую карьеру не раз использовал его с большим успехом, и никогда оно его не подводило.

Это был самый примитивный метод выявления вражеского агента. Фальшивые разведданные — приманка, намеренно подбрасывались противнику. В данном случае Росс указал противника – это лорд-маршал Кхмер.

Далее срабатывал механизм манипуляции. Противник передавал приманку своему агенту. Агент действовал, основываясь на фальшивых сведениях, и тем самым раскрывал себя, демонстрируя, что владеет информацией, которую не мог знать кто-либо, не связанный с врагом. Весьма простая ловушка, основанная на базовых методах работы Инквизиции.

Простая, но сложность ее была в искусстве исполнения. Безупречно сработанное «алое письмо» было искусной и утонченной ловушкой.