Гэв Торп - Ангелы Тьмы

— Я прибыл на Тарсис восемьдесят лет назад, — начал Астелян. — Это был прекрасный мир высоких гор и травянистых равнин, похожий на десятки других миров, которые я повидал за свою долгую жизнь. Однако эту красоту покрывали пятна разложения. Мир погрузился в смятение, охваченный пороком гражданской войны.

— Войны, которую ты начал! — Борей выплюнул эти слова и впечатал свой кулак в каменный стол рядом с головой Астеляна.

— Нет, клянусь Императором, это было не так! — Астелян попытался говорить убедительно и повернул голову, чтобы держать в поле зрения лицо своего дознавателя. — Мы явились туда за припасами. Тарсис располагался близ края неосвоенного пространства, самодостаточный и слишком далекий от болтунов, которые превратили Империум в насмешку над мечтой Императора.

— Ты сказал “мы”. Кто еще был с тобой? — Голос Борея сочился подозрительностью.

— Я путешествовал полтора столетия, прежде чем я наткнулся на Тарсис с его бедами, — объяснил Астелян. — К тому времени судьба распорядилась так, что мой путь и пути ещё двоих, подобных мне, пересеклись. Но на Тарсисе мы много спорили. Они не поддержали мою миссию — избавить планету от тиранов, которые пытались узурпировать власть Императора.

— Они отвернулись от тебя на Тарсисе? Нелояльность субъектов твоей же породы, неплохо для начала? — поиздевался Борей.

— Я отпустил их добровольно, — ответил Астелян, сопровождая ответ лёгким покачиванием головы. — Пускай они и не захотели разделить мою миссию, но я понимал, что снова обрел цель, шанс совершить то, ради чего был создан.

— И что именно? — спросил Борей.

— Бороться за Императора, конечно! — рука Астеляна бессознательно сжалась в кулак, и от напряжения мышц цепи заскрипели. — Другие уехали, но я остался на Тарсисе. Поначалу было сложно различать друзей и врагов, но вскоре я понял, какие признаки тут годятся. Сепаратизм, ересь, бунт, называйте это как хотите. Все это сильно разделило людей, сделав пустыми сами речи о братстве и равенстве. Враги бросили вызов имперскому правителю и разгромили часть его армии. Когда я приехал, война уже велась целый год.

— Раздоры предвещали твой приезд, странное совпадение.

Борей даже не пытался скрыть свое недоверие. Обвинение казалось предельно ясным — Астелян начал войну.

— Не совпадение, случайный поворот судьбы, — заспорил пленник. — Не важно, кто правит нашей судьбой, он счёл нужным привести меня на Тарсис, когда в этом возникла нужда. Как мог я не вмешаться? Во время Великого Крестового Похода, восемьдесят миров пали под натиском моего ордена, потому что сопротивлялись мудрости и власти Императора. Восемьдесят миров! И вот появился ещё один шанс проявить себя.

— И ты вообразил, будто один-единственный космодесантник может что-то изменить в мировом конфликте? — требовательно бросил Борей, выпрямившись и отходя подальше от плиты. На полуслове он снова оглянулся в сторону Астеляна. — Такое высокомерие недостойно.

— Нет, не высокомерие, это было ощущение цели, — ответил Астелян, следя за капелланом. — Сердце подсказало мне, что я могу изменить ситуацию, и я её изменил.

-А как тебе это удалось?

Борей произнес это, стоя спиной к Астеляну, и его низкий голос эхом отразился от стен камеры.

— Сначала я просто боролся с мятежниками там, где их находил, они были плохо обучены и слабо экипированы. Это была всего лишь большая экзекуция, совершенная на поле боя. Однако вскоре я присоединился к другим, сражавшимся за Императора. Они радостно кричали и приветствовали меня, когда я бился рядом с ними за город Калтан, прорываясь вперед, круша строй врагов болтером и кулаком.

— Разве они не удивились? — Борей повернулся к своему пленнику и скрестил руки на груди. — Одинокий космодесантник не вызвал у них подозрений?

— Они увидели во мне воина Императора, — терпеливо объяснил Астелян. — Мое присутствие укрепило их сердца. Они поверили, что, сражаясь на одной с ними стороне, я подтверждаю правоту их дела.

— Таким образом, ты сделал из себя символ поклонения? Решили заменить Императора в их сердцах и умах?

Отвращение было написано на лице Борея, когда он прикинул всю тяжесть такого греха.

— Ну почему ты все переворачиваешь все с ног на голову? — проворчал Астелян, отворачиваясь с презрением. — Твои собственные усилия настолько легковесны, что ты готов умалять заслуги тех, кто до сих пор сражается на правильной стороне?

— Сам ты проявил бесстыдную манию величия! — отрезал Борей, шагая вперед. — Ты искал лишь средство удовлетворения собственных амбиций. Бывший командир ордена, лишённый всего, ты снова возжелал власти!

— Власть? Я расскажу тебе о власти, — Астелян перешел на сдавленный шепот. — Мое слово это слово Императора. Мой меч — его меч. В каждом бою я дрался во имя его. У него было видение, мечта — отбросить чужаков и мутантов, объединить человечество под своей властью и управлением. Он хотел, чтобы люди получили обратно звезды, которые раньше были нашими, и которые мы потеряли из-за ничтожных стремлений и поклонения технологиям. Император поднялся из пепла эры раздора, чтобы вернуть нам галактику, покорить звезды и защитить наше будущее. Он один увидел это, наш Император, который нас создал, чтобы воплотить свою мечту. Мы, космические десантники, должны были стать инструментом созидания. Это был наш долг, наша общая цель — превратить сон Императора в реальность.

— И все-таки же, в конце концов, вы обратились против него и замахнулись уничтожить все, что до этого строили, проливая кровь.

Голос Борея наполнился грустью, а не гневом.

— Не мы предали первыми! — запротестовал Астелян.

— И на Тарсисе? — Борей низко наклонился и прошептал прямо в ухо Астеляна — Как все это соотносится с порабощенным тобою миром? Великий Крестовый поход был десять тысяч лет назад.

— Заявляя так, ты доказываешь свое невежество, — ответил Астелян, глядя прямо в глаза капеллана. — Великий Крестовый поход это не событие, это состояние души. Крестовый поход никогда не заканчивается, они не будет полным, пока хоть один живой чужак угрожает нашим мирам, пока раздоры продолжают зреть в самом сердце Империума.

— И поэтому ты продолжал сражаться на Тарсисе? — Голос, чуть громче шепота, прозвучал из темноты, когда Борей шагнул назад и исчез из поля зрения Астеляна.

— Да, я так и сделал, сплотил тех, кто меня поддержал, гордо воскликнул Астелян. — Именно тогда я получил аудиенцию у имперского правителя Дэкса. Он слышал о моих победах во имя Императора и был вне себя от радости.

— И поэтому твое эго оказалось польщённым, твой грех гордыни вырос ещё сильнее.

Навязчивый шепот Борея, казалось, звучал отовсюду, отражаясь от стен, будто говорила целая толпа обвинителей.