Гэв Торп - Ангелы Тьмы

— Их возмущали мои успехи, — насмешливо фыркнул Астелян. — Судьи, арбитры, проклятые колдуны-астропаты, интендантский Муниториум и кишмя кишащие орды Адептус Терра… Я забрал у них власть, украденную ими более десяти тысячелетий назад, когда они отошли от задуманного Императором, тонко узурпировав Империум. Мелочные соображения и дрязги заслонили для них истинную мечту, идеал Императора был извращён. Я поклялся восстановить его, и они поднялись против меня. Да ни единого из них я даже не убил лично, тут и говорить не о чем! Народ Империума познал много великих истин, но никто по-настоящему не задумывался насчет афоризма: "в смерти своей познаются пришедшие воплотить волю мою". Были верные герои, которые пали в бою, были и предатели, которые после войны умерли на виселице. Тарсис разделил мои мечты, он верил и в меня, и в Императора.

— И пока ты заново строил планы завоеваний, твои священные отряды навязывали комендантский час с болтерами в руках и вершили на улицах правосудие при помощи палок и ножей, зверствуя над теми, кто не вписался в твои мечты, — при этих словах кулаки Борея сжались, но потом он снова медленно их разжал.

— Я лишь хотел гармонии, клянусь в этом собственной жизнью, — запротестовал Астелян. — Нужно было изгнать раздор, который воцарился после того, как Император бросил вызов Хорусу. Совершаемое мною я воспринимал как неизбежное.

Борей поначалу ничего не ответил. Вместо этого он отвернулся от Астеляна и сделал несколько шагов к двери с опущенной в раздумьях головой.

— Однако был диссидент, который избежал твоего гнева, — сказал капеллан тихо.

— Я не понимаю, — ответил Астелян.

Он был смущён, о каком диссиденте капеллан рассуждает?

— Как ты думаешь, почему мы явились на Тарсис? — спросил Борей, обернувшись с торжеством ни лице. — Семь десятилетий ты находился там, отгородившись от остального Империума. Кто слышал о Тарсисе? Конечно, не великие дома, и не Темные Ангелы. Твои силы контролировали корабли, чтобы никто не сбежал без разрешения, но ты не принял во внимание веру и непокорство одного-единственного человека. Он дезертировал из твоего космофлота, украл шаттл и пролетел через поле астероидов, чтобы оторваться от преследования. Всего один дезертир, хотя я подозреваю, что находились многие другие. У того человека не было ни единого шанса выжить, ему некуда было податься, он просто хотел вырваться на свободу. Это было совпадение, рок или судьба, называй как угодно, но теперь ты платишь по счетам. Пятьдесят дней он плыл в космическом пространстве, на грани смерти, истощённый и сильно обезвоженный, потому что пил только восстановленную воду. Пятьдесят дней, не много с точки зрения космоса, но этого хватило, чтобы передать сигнал бедствия. Один из наших кораблей, патрулируя окраину системы Тарсис, перехватил этот сигнал. Шаттл спасли, и мы узнали о страшных событиях, которые развернулись на планете. И мы узнали о тебе.

— Так вы напали на Тарсис из-за бреда сумасшедшего? — с насмешкой спросил Астелян.

— Нет, командир Астелян, не поэтому, — медленно произнес Борей, отмеряя неторопливые шаги обратно к Астеляну и заслоняя поле зрения, глаза Борея сверкнули в тусклом свете жаровни. — Память Темных Ангелов обратилась к событиям, которые произошли десять тысяч лет назад, когда подобные тебе поднялись против собственных братьев и предали их. Об этом времени анархии известно мало, но кое-какие записи остались, у великого магистра капелланов в священном ларце в главной часовне хранится список. Десять тысяч лет мы охотимся за падшими ангелами, которые почти уничтожили Льва и его легион, охотимся, где бы они ни были. Мы не знаем, где вас искать и сколько вас осталось, но у нас в списке сто тридцать шесть космодесантников, это они первыми поклялись в верности Лютеру, когда он поднялся против нашего примарха. Твоё имя, командир Астелян, в самом верху этого списка. Мы охотились за тобой долго, и теперь мы узнаем правду от тебя.

Борей повернулся и открыл дверь. Там, закутанный в стихарь, стоял Самиил. Библиарий тихо прошёл в комнату и встал рядом с Астеляном, у изголовья. Он протянул руки, и бывший командир ордена попытался убрать голову, но оковы не дали ему необходимого пространства. Холодные ладони псайкера опустились на лоб, и Астелян ощутил в глубине сознания шепчущий голос.

Ты слишком долго обманывал сам себя, вздохнул голос. Теперь настало время отбросить ложь. Мы будем срывать покровы лжи, пока не останется только голая правда совершенных тобою поступков. Ты затаил вину в глубине души, но мы не позволим тебе скрывать её далее. Ты познаешь причинённые тобою стыд и боль и покаешься, что встал на путь зла.

— Я не сделал ничего плохого! — прохрипел Астелян, пытаясь освободить голову.

— Лжец! — взревел Борей, и боль, которая превосходила все, когда-либо перенесенное, пронзила голову Астеляна.

— А теперь начнём заново, — сказал капеллан-дознаватель своему пленнику. — Расскажи мне о Тарсисе.

ЧЕРЕЗ ЧЕТЫРЕ дня после столкновения с орками Борей, погруженный в безмолвную медитацию, преклонял колени в часовне форпоста. Капеллан был одет в белый стихарь, который указывал на принадлежность владельца к элите ордена — воинам крыла смерти. Второй, не ведомый посторонним смысл этой одежды, означал членство в секретном внутреннем круге. Немного приподняв стихарь, Борей опустился на колени перед алтарем из тёмного камня с золотыми и платиновыми инкрустациями. Алтарь находился в глубине часовни, которая в свою очередь была устроена на верхнем этаже пятиярусной башни Темных Ангелов в Кадилус-Харборе, столице Писцины IV. Комната соответствовала изначальному размеру цитадели и была невелика, но все же достаточно просторна для пятидесяти человек, которые участвовали в ежедневных вечернях и заутренях, проводимых Бореем.

Внутри часовни слуги обновляли фрески, их было трое, все — провалившиеся претенденты в космодесантники, тем не менее, выжившие во время испытаний. Два человека как раз заново наносили позолоту на трехметровый портрет, который возвышался над алтарем и изображал примарха Темных Ангелов Льва Эль-Джонсона.

Борей попытался игнорировать пронзительный скрип деревянных лесов, на которых работали живописцы. Третий слуга освежал фреску, написанную в честь обороны Писцины в недавней войне, которая началась, когда вожди орков Гхазгхал и Наздрег, объединив свои армии, молниеносно обрушились на планету. Картина была особенной и внушала Борею как гордость, так и легкий страх. Она изображала защиту базилики, которая когда-то являлась форпостом Темных Ангелов в столице. Капеллан лично командовал боевыми действиями против орды отвратительных чужаков за обладание стратегически важной точкой, которая всю кампанию переходила из рук в руки. Во время битвы у базилики капеллан потерял правый глаз под ударом орочьего кулака, который едва не размозжил ему голову. Хотя орки в конце концов были изгнаны, а планета спасена в эпической битве у хребта Коф, бои в залитой кровью резиденции ордена оказались настолько тяжёлыми, что после победы над орками укреплённое здание администрации пришлось забросить и построить новую цитадель. Старые руины все ещё возвышались в километре от того места, где Борей сейчас преклонял колени, их сохранили как знак покровительства Темных Ангелов на бесконечно долгие годы.