Гэрет Уильямс - Часть 2 : Истории Валена

Неужели они не видят? Нет, они слепы. Все. Слепы, глупы и страшно боятся.

Он взглянула на кроваво—красное небо, но звезд не было видно. Была ночь, но ничто не выдавало этого. Не было ночи не было дня, не было ничего — кроме красной мглы, песка постоянно взлетающего и падающего, обрушивающегося на города Икарры по воле безжалостного ветра.

Она помнила те времена, меньше десятилетия назад, когда все было плодородным и чистым, когда вода струилась, принося жизнь и звезды ярко сияли в холодном ночном небе. Мир всегда был жарок и пустынен, с множеством опасностей, но то было место испытаний, место где народ избранный небесами мог испытать себя и достигнуть звезд.

Если это все еще было испытание — значит боги оказались слишком строги.

Свет залил небо и она вздрогнула. Сражение. Как всегда. Прошли годы, годы тяжелой войны. Чужаки пришли без причины, без повода — они просто пришли чтобы сражаться. Планету бомбили с орбиты, пепел поднялся в воздух и ее прекрасный мир стал умирать.

Была и недолгая передышка. Пришли минбарцы и объединили свои силы с икарранским флотом. Пришельцы были отбиты и на планету пришел мир — но ненадолго. Минбарцев где—то разбили, и захватчики вернулись — более сильными и твердыми чем прежде.

Никто не знал что было им нужно. Они не преследовали выгоды. Им не были нужны ни трофеи, ни деньги ни земли ничего кроме смерти. Больше восьмидесяти процентов населения Икарры погибло за долгие годы бомбардировок. Кто—то пытался бежать, но большинство осталось. Этот мир был священен, этот мир был местом испытания. Все это часть испытаний назначенных богами. Бежать будет… неправильно.

Она вырвалась и сбежала, не зная и не беспокоясь куда ей податься. Где угодно будет лучше, чем здесь.

Был план над которым они работали. Все. Священники, генералы, вожди. Они создавали воина, они создавали броню, способную открыть перед воинами новые горизонты силы и отваги. Воинов не знающих страха, не нуждающихся в еде и питье, не устающих, не спящих, сражающихся и убивающих, пока все враги не будут мертвы.

Святотатство. Искажение облика что им дали боги. Кое—кто говорил что боги покинули здесь своих детей. Другие заявляли что эта броня дар богов и принесет избавление.

Все глупость и святотатство, но важно ли это? Погибли уже столь многие, что продолжать не имело смысла. Кин уже отдала пустынным ветрам ее родных и детей. Она одна и навсегда останется одинокой.

И она умрет достойно не здесь, а в просторах пустыни, куда уходили пророки и где жили боги.

Она не знала, далеко ли ушла. Время перестало что—либо значить. Свет наверху погас, она знала что их жалкие корабли посланные на перехват были уничтожены. Странно, но атаковались лишь боевые корабли. Гражданским судам, уносящим беженцев позволяли бежать.

— Это наш дом. — говорила она с собой, шепча слова в грубую ткань рясы. — Он всегда будет нашим домом.

Все случилось в один миг. Не было знаков, ни предчувствия того, что здесь было. Кин всегда верила, молилась ее богам каждый день, верила в их мощь. Она служила как воин в Легионе Огня — на службе богов. Она рожала детей, благодаря Богов. Она знала что они жили здесь. Она знала, что порой они являются наиболее праведным.

Но она никогда не верила, что один из них предстанет перед ней.

Он был всем что она могла представить. Высокий и величественный, свет лился с его длинных крыльев. Он был совершенством, облаченным в плоть, существом из света красоты и чуда. Песчаная буря не касалась его. Ничто не могло коснуться его.

Она тотчас упала на колени отбросив капюшон с лица, иглы боли от жалящего ветра вонзились в незащищенную кожу. Здесь был Бог и его следовало встречать с открытым лицом. Она протянула к нему руки, шепча заученные молитвы.

Он посмотрел на нее с добром и поднял руку. Она замолчала.

"Ты избрана." — сказал он. Даже его голос был подобен музыке. "Есть великая служба что ты должна исполнить."

— Назови ее, господин. — проговорила она. — И я повинуюсь.

"Ты покинешь это место. Этот мир. Ты отправишься в другой мир и найдешь того, кто любим нами. Он появится скоро, и будет с ним колесница из—за предела звезд. Ты будешь служить ему до последних дней, и этим ты будешь служить нам."

— Да господин. — немедленно ответила она. — Кто он, тот кому я буду служить?

"Он Дух—что—будет. Он не из известной вам расы, но он останется с минбарцами и назовет себя одним из них. Они будут звать его…

Вален."

Она затрепетала при звуке этого имени.

А'Иаго Мар—Хан знал что он последний. Даже когда он готовил учеников, он знал что он был последним. Никто из этих учеников не понимает. Ни у кого из них нет правильного склада ума, верного понимания.

Это не была только лишь его ошибка. Это была война. Все из—за войны. Слишком много солдат погибло, и для генералов было естественно обратиться к Братству Кар Драфы. Именно они были величайшими воинами расы Маркаб. Правильное обучение Брата Кар Драфы длилось половину жизни. Меньше одного из полусотни заканчивали обучение и заслуживали право добавить "Мар—Хан" к своему имени.

Братство всегда было невелико, а теперь остался только один. Остальные ушли на войну, и они погибли. А'Иаго был самым младшим и он остался учить новых Братьев. Но генералам нужно было не это. Они хотели непобедимых воинов сейчас, сегодня, чтобы сражаться против ужасов, брошенных против них чужаками, что звались Тени.

Генералов не заботило стремление к совершенству, древняя философия и скрытая мудрость. Они не понимали что ученик должен потратить больше трех лет в безмолвной медитации и аскезе прежде чем будет рассмотрено — готов ли он хотя бы коснуться оружия. Их не беспокоили Ночь Горького Наслаждения, Долгий Год Тишины или Боль Маски.

Нет, им были нужны воины — сейчас.

У некоторых были задатки. Может быть. Большинство А'Иаго даже не пустил бы в Храм — в обычное время. Возможно один или двое из его трех сотен учеников и мог бы стать полноценным Братом — со временем.

Но у них не было времени.

Он оставил их упражняться, понаблюдал за тем как они лупят друг друга деревянными палками и ему захотелось взвыть от отвращения к святотатству, в котором он принимал участие. Его умершие Братья не дадут ему покоя после смерти, за осквернение Храма такой пародией на их тренировки.

Но что было — то было. Ему это не нравилось. Точнее — он это ненавидел, но этому уроку он научился давным—давно.

Что было — то было.

Он опустился на колени перед большой статуей Кар Драфы — высеченный из мерцающего кристалла истинный образ святого пророка. Статуя не нуждалась в чистке, не нуждалась в полировке. В ней всегда мерцал свет — и только она освещала комнату.