Гэрет Уильямс - Часть 2 : Истории Валена

— Я не желаю знать.

— Я могу сказать тебе, скольких детей ты выносишь, когда ты умрешь, что случится с твоим мужем — так много. Только не следуй больше по этому пути.

— Почему ты не отвечаешь? Что за выгода тебе в этом?

— Я вижу будущее. Все. Не просто этот на год, или следующий — но будущее, простирающееся куда дальше, чем ты можешь себе представить. Что бы он ни сделал — он не заслужил такой муки. Если ты действительно любишь его — пощади его.

— Где он?

— Он забудет тебя. Если ты найдешь его, то впоследствии будущее увидит, как он забудет тебя ради любви к другой. Ты сможешь это вынести?

— Где он?

— Ты не понимаешь что творишь! Ты безрассудная, глупая, маленькая девчонка!

— Где он?!

— Ты глупа… настолько глупа. Где еще ему быть? Он обитатель покинутой и забытой твердыни из камня, льда, и памяти. Твой супруг искал его по всей галактике, но никогда и не думал посмотреть ближе к дому.

Широхида, разумеется.

Сгоревшие и разоренные развалины, свидетели предательства последних двух воинов, что правили там. Теперь ты получила ответ. Я проклинаю тебя за то, что ты заставила меня сказать, и также проклинаю твоих детей.

— О чем ты?

— Твое имя будет вечно преследовать их. Твое — и его. Они не будут знать дома, и их разбросает по галактике как зерна на ветру. Они узнают любовь — и в ней им будет отказано. Они узнают радость — для того чтобы почувствовать, как она ускользает меж их пальцев. Они будут жить в тени своего отца — до скончания дней, и будут ненавидеть вас за это.

— Что ж, они сами выберут свои судьбы и пройдут их своей дорогой. Им не нужны ни твои проклятия, ни твое благословение. Прощай.

— Я знаю, как ты назовешь свою дочь.

— Я тоже.

Когда она пришла — Немейн уже ждал ее.

— Как ты узнал? — спросила его Дераннимер.

Она ненавидела это выражение на его лице. Он всегда выказывал такой оптимизм и надежду. Даже долгие годы войны не слишком изменили его. Он всегда поклонялся ей, и она неохотно признала что ей нравится видеть обожание в его глазах. И сейчас ей было больно видеть в нем такое отвращение.

— Ты думаешь, что можешь просто так исчезнуть, и мы ничего не узнаем? Я приказал Рейнджерам присмотреть за тобой, и они сказали, куда ты направляешься. Он здесь, не так ли?

— Я должна поговорить с ним.

— После того, что он сделал?

— Именно потому, что он сделал.

— Нет. — Лицо Немейна было жестким. Он ничуть не был похож на того мальчишку, который давным—давно поклялся защищать ее, после безумного бегства из Ашинагачи. — Я не пропущу тебя.

— Ты мне не позволишь?

— Я пошлю Рейнджеров, и мы выкурим его оттуда. Он должен заплатить за то, что сделал.

— Я приказываю тебе уйти, немедленно.

— Я не могу этого сделать.

— Я старше тебя по званию, и я приказываю тебе.

— Нет.

— Пожалуйста, Немейн. Я должна.

— Почему?

— Ты любил когда—нибудь?

— Ты спрашиваешь меня об этом? Ты — среди всех прочих? Я любил тебя столько, сколько могу вспомнить. Я знал, что ты выйдешь замуж за великого, за того, кто будет достоин тебя, но этого было достаточно. Как ты можешь спрашивать — любил ли я?

— Ты мог бы… — она запнулась. В каком—то смысле она всегда знала это. — Ты мог бы все еще любить меня, если бы я причинила тебе боль, если бы я отвергла тебя, если бы я… предала тебя?

— Ты никогда этого не сделаешь.

— Прошу. — прошептала она. — ответь мне.

— Да! Не должен был бы, но — все равно да.

— Ты ответил сам. Я должна увидеть его, в последний раз.

Вздрогнув, он опустил голову.

— Один час. — прошептал он. — Здесь достаточно рейнджеров, чтобы даже его одолеть в бою, но я даю тебе один час. Потом мы придем и найдем его.

— Спасибо. — еле слышно проговорила она, не имея смелости произнести подобающие слова.

Она отвернулась и начала долгий подъем по холодной, неверной каменной тропе к темному замку, что тенью нависал на фоне сумеречного неба. Немейн вскинул голову, следя за ней взглядом.

— Он убьет тебя, — прокричал он. — Ты погибнешь! Ты не должна делать этого!

— Мы все умрем, Немейн. И я должна. Я верю в него, пусть даже ему не поверит никто и никогда.

С каждым сделанным ей шагом Широхида становилась все мрачней и выше.

Маррэйн задумчиво смотрел на слабый огонек, дрожащий и танцующий в холодном каменном зале Широхиды. Он много думал об огне в последнее время. Парлонн был Огнем, как часто говорилось. Яростный, жестокий, но укрощенным — способен защитить и укрыть тех кто в этом нуждался. Сам Маррэйн всегда был Землей — тяжелый, неподатливый и безмолвный.

Но в тот день, когда он метнул свой дэчай в Валена, когда он вызвал его в Храме Варэнни — в его разуме бушевал один лишь огонь.

И когда Кольцо Звездного Огня сжигало его плоть, он снова почувствовал ярость пламени. Возмездие от Парлонна за его победу? Что ж, хоть какая—то победа.

Он должен был умереть на За'ха'думе, Он должен был умереть давным—давно, прежде чем увидел Валена, Дераннимер или ворлонцев. Он давным—давно должен был умереть.

Зал был холоден, как был холоден всегда. Вален не сможет этого понять. Он не поймет этого. Он старался принести тепло в такие места, как это, но Клинки Ветра возвели здесь свою родовую твердыню именно потому, что тепла здесь не было. Они хотели создать армию воинов, которых не страшил бы холод.

Он взглянул на тень в углу зала. Пять лет она ждет здесь, появившись вскоре после его прихода. Один из многих призраков, являющихся ему, Широхиде, или же им обоим.

— Посмотри на то, что они сделали. — сказал он тени.

Тысячи лет верной службы, тысячи лет великих деяний, героев, битв побед и поражений, а они уничтожили их и забыли все из—за предательства двух своих вождей. Даже Шинген не взял Широхиду. Ты понимаешь это? Даже Шинген!

Его тень ничего не ответила. Его тень никогда не отвечала.

Он повернулся к Хантибану, гордо сидевшему на троне. Его больше не беспокоили колючки. В конце концов, мертвые не чувствуют боли.

— Ты был прав. Ты сделал меня сильней. — Он бросил взгляд на Беревайн, следившую за ним залитыми кровью глазами — пригвожденную к стене напротив. — Он и тебя сделал сильнее. Он нас обоих сделал сильными.

Беревайн не ответила. Но она понимала. Он знал это.

Ему показалось, что он слышит шаги — но такого не могло быть. Никто теперь не приходил к Широхиде. Совсем никто. Никто не хотел — а тот, кто захотел был уже здесь.

Дераннимер прошла длинную галерею, прошла почерневшие и изуродованные огнем двери и показалась перед ним.

— А. — сказал Маррэйн. — Разумеется. Входите, леди. Вы как раз вовремя.

Она шла вперед, медленно, замирая на каждом шаге.

— Маррэйн. — прошептала она. — Это ты.