Генри Олди - Внук Персея. Сын хромого Алкея

Ужас в расширенных зрачках.

— Сфенел?

Меч сделался тяжелей наковальни.

— Что происходит?! — Амфитрион отвел клинок в сторону.

— Не знаю! Кто-то поднял тревогу…

Сфенел зашелся кашлем, судорожно прочищая горло. В отличие от племянника, он успел набросить льняную эксомиду [18] Эксомида — разновидность легкого хитона, не стеснявшая движений. Концы эксомиды связывались на левом плече. . В руке — кривой кинжал. Эх, дядя, подумал Амфитрион. Мирный ты человек. Другой бы уже пырнул меня в живот. А так… Выскочи на тебя враг — ты б кашлял в лодке у Харона.

— Где Электрион?

Сфенел повел головой туда-сюда, проверяя, цела ли шея. И лишь затем пожал плечами. Вокруг топтались, гомонили люди. Большей частью нагие, как Амфитрион; кое-кто — в плащах на голое тело. Хватали друг друга за руки, спорили взахлеб, брызжа слюной:

— Пираты! Напали!

— Где стража?!

— Да не на нас напали! На Тиринф!

— Врешь! На нас!

— Гонец из Тиринфа прибежал…

— Какой Тиринф?! На эту… Навпилею…

— Навплию!

— А я что говорю? Высадились с дюжины ладей…

— …и давай всех резать!

— Где гонец? Гонец где? У него спросим…

— Вырезали?

— Не успели. Басилей Тиринфа с отрядом на выручку…

— Алкей? Он же хромой!

— Вот тебе и хромой!

— Убили басилея. Сам Птерелай и убил.

В груди Амфитриона сжался медный кулак. Сердце превратилось в ледышку; миг, и оно вспыхнуло жарче горна в кузнице. Шагнув вперед, он плечами растолкал людей, схватил болтуна за шкирку:

— Ты! Повтори, что сказал!

— Да врет он! Он с младых ногтей врет…

— Жив Алкей! Раненый…

— Ты! — Амфитрион отпустил насмерть перепуганную жертву. Палец уперся в грудь бородача, утверждавшего, что Алкей жив. — Откуда знаешь?

— Гонец донес!

— Где гонец?

— К ванакту побежал!

— Где ванакт?

— Да вот же он!

Толпа расступилась. Света прибавилось: факелов натащили уйму. Языки пламени образовали огненный коридор, и по нему размашистым, уверенным шагом шел Электрион-Сияющий. Среди общей паники ванакт не утратил царского достоинства. Это вы голышом, говорил его облик. А мы — при всем величии. Темный пурпур фароса заткан звездами; хитон белей снегов на вершине Олимпа; пояс скреплен золотыми «когтями», на ногах — крепиды из воловьей кожи…

За ванактом едва поспевал гонец. Амфитрион узнал тиринфянина. Ну конечно же, это Гий, сын терета Филандра! Друг детства изменился, став подобием своего деловитого отца. Приятели встретились взглядами, и Гий — мрачней ночи — сразу отвернулся, до дрожи испугав этим Амфитриона. Неужели тронос Тиринфа опустел…

«Сон в руку?» — издеваясь, спросила память.

— Сфенел? Амфитрион? Идите за мной.

Стража у дверей, ведущих в мегарон, расступилась, пропуская Персеидов. Миг, и двери захлопнулись за их спинами, отсекая ванакта с родней от гудящего улья толпы.

Они все здесь — семья ванакта. Восемь сыновей Электриона — с копьями в руках, юноши стоят плечом к плечу, закрывая мать и сестру. Славные парни, думает Амфитрион. Глядят волками. Небось, и с клыками все в порядке.

— Успокойтесь, — поднимает руку ванакт. — Мы в безопасности.

Сыновья протестуют.

— Тихо! На нас никто не нападает. Хотите прослыть дураками?!

С явным разочарованием юноши опускают оружие.

— Рассказывай, — велит хозяин Микен гонцу. — С начала и по порядку.

Гий шагает вперед:

— Вы уехали, а днем прибежал гонец из Навплии. Телебои, мол, высадились. Басилей приказал: «К оружию!» И возглавил…

— Почему за мной не послали?!

В голосе Электриона клокочет едва сдерживаемый гнев.

— Долго! Пока туда, пока обратно…

— Продолжай.

Не в силах хранить спокойствие, ванакт мерит зал шагами — из угла в угол. «Семейная черта? — предполагает Амфитрион. — Когда волнуемся, места себе не находим…» Рассказ Гия краток. «Ну зачем, зачем я потащился в Микены?! — пальцы в бессильной ярости сжимают рукоять меча. — Не мог день-другой обождать?!» Словно наяву Амфитрион видит, как отца привязывают к колеснице. Калека идет в бой. «Когда спасаешь кого-то — спасай. Не думай, как при этом выглядишь…» Не эти ли слова толкнули хромого Алкея на выручку навплийцам? Запоздалый стыд обжигает щеки. И ты, щенок, еще смел укорять отца?!

Старшего Персеида?!

Берег. Ладья на песке. Копье со свистом уходит в полет. Падает кормчий. Ай да отец! С первого броска! Он ведь никогда не воевал… Ярость вожака телебоев. Истошное ржание. Треск опрокидываемой колесницы. Куда вы смотрели, земляки, дети Ехидны? Калека-басилей — единственный мужчина в отряде! Ну почему сына Алкея не оказалось рядом?! Вместе они бы…

Потупленные взоры. Позорное возвращение в Тиринф.

— Жив! — выдыхает Амфитрион. — Хвала богам!

— А пираты?

Ванакт ждет ответа.

— Уплыли, — Гий пожимает плечами. — Чего им ждать? Пока мы войско соберем? Отец лазутчиков отправил — проследить. А меня — в Микены…

С опозданием до Амфитриона доходит, о каком «отце» говорит Гий. Ну конечно же, о своем! Филандр всегда был правой рукой басилея…

— Что с моим братом?

— Лубок на ногу наложили. Лекари от него не отходят. Уверяют: поправится. Но ходить еще долго не сможет. Думаю, это не страшно. Басилей и раньше был не из ходячих…

— Я еду в Тиринф!

Это произносит не Амфитрион. Позже молодой человек дорого дал бы, чтобы первым сказать заветные слова. Увы, мечтами прошлого не изменить. Перед ванактом стоит Анаксо — жена Электриона, старшая дочь Алкея. Заметно постарев за годы семейной жизни, располнев от многочисленных родов, сейчас Анаксо скинула десяток лет, готовая сорваться с места — мчаться, ехать, бежать!

— Мой отец ранен. Ему нужна помощь, уход…

— Ты останешься дома! — с раздражением бросает Электрион.

— Это мой отец!

— Замолчи, женщина.

Ванакт хрипит. Все слышат рык разбуженного зверя.

— Если у тебя нет сердца…

Тяжелая оплеуха швыряет дерзкую на пол.

Тишина берет мегарон в плен. Чуть слышно трещит пламя в критских светильниках — массивных треножниках из бронзы. Хмыкает старший из сыновей Электриона. Остальные смеются. «Правильно! — звучит в смехе. — Рожденная прясть должна знать свое место. Ну, мать — что с того? Даже Гере Хранительнице запретно повышать голос на божественного супруга!» Только что юноши были готовы умереть, защищая мать и сестру. Они готовы и сейчас — ворвись в зал враги, Электриониды встретят их копьями. Это не мешает братьям смеяться над матерью, которая ворочается на утоптанном полу. Венчики пыли берут Анаксо в кольцо. Женщина оглушена. Она стонет сквозь зубы — и из-за мужских спин вылетает бешеный вихрь. Облако разметавшихся волос — черной тучей. Плащ цвета морской волны — крыльями.