Valley - Burglars trip

Кес.

Клаусу Каесиду.

Ашфорд.

Ирландия.

26.05.1994

Кто будет им приказывать напасть на школьника?

Альбусу Дамблдору.

Хогвартс.

26.05.1994

Фадж.

К.

Клаусу Каесиду.

Ашфорд.

Ирландия.

26.05.1994

Как ты себе это представляешь?

Альбусу Дамблдору.

Хогвартс.

26.05.1994

А «imperius» на что придуман? Фадж ведь приедет в твою школу лесника казнить.

К.

Клаусу Каесиду.

Ашфорд.

Ирландия.

26.05.1994

Гиппогрифа он приедет казнить, а не лесника! Ты там совсем с ума сойдешь со своими экспериментами.

Альбус.

Альбусу Дамблдору.

Хогвартс.

26.05.1994

Да какая разница.

К.

Я вычислил, когда они встречаются. Вычислил еще в декабре, и с тех пор меня интересовал только один вопрос: какого черта я не сделал этого раньше? Что мне стоило просто спросить об этом Криса? Ведь он бы сказал. Наверняка бы сказал.

С Фламелем раз в месяц, в половине двенадцатого ночи, тридцатого числа. Мне было интересно, пропустят ли они февраль, потому что если в месяце было больше тридцати дней, то они все равно встречались тридцатого, я проследил.

Февраль они не пропустили, но Фламель явился почему-то в четверг двадцать четвертого. Больше того, он явился не просто так. Они с Кесом всю ночь за что-то пили и обсуждали тактику с баллистикой. Потом плавно перешли к псевдомагическим ритуалам, которые высмеяли без всякого почтения, упомянули Сен-Жермена с Калиостро, обругали суеверных идиотов, а к пяти утра я понял, что они говорят о магглах, и пожалел, что потерял ночь.

Результат был нулевым. Все, в чем я смог убедиться, подслушивая беседы Кеса с Фламелем, – происходящее у нас и сейчас, а тем более то, что будет происходить через пару лет, не интересовало их обоих совершенно. При этом они могли запросто убить часов восемь, вспоминая, как Фарнезе снимал осаду Руана. Вот нечего людям делать. Хотя, ну какие они люди. Даже Фламель человек очень сомнительный. А о Кесе и говорить нечего.

Совсем иначе дело обстояло, когда приходил Дамблдор.

Начать с того, что я так и не смог рассчитать систему их встреч. Они не были привязаны ни к солнечному календарю, ни к лунному, ни к чему бы то ни было еще, но система была абсолютно точно. Кес не любил неожиданностей.

Альбус появлялся из западного камина в четыре десять утра. Обычно Кес сам его встречал. На этом постоянные заканчивались и начинались сплошные переменные. Что я только ни делал, желая выяснить, как все-таки Дамблдор определяет даты своих визитов. Зная своеобразные пристрастия Кеса, я перебрал все известные и неизвестные системы летоисчисления, даже самые экзотические. Ничего не получалось. А встречались они часто, однажды даже четыре дня подряд, и не потому, что случилось что-то важное, а потому что так выходило по их договоренности.

Меня это невероятно злило, и желание выяснить их секрет довольно быстро приобрело вид спорта, став даже сильнее, чем желание поймать Блэка. Караулить их каждую ночь было несколько утомительно, даже в отсутствие Шефа, а уж когда вернется, так вообще немыслимо, и я просто поставил на Западный камин оповещатель. Когда директор там проходил – я знал об этом.

С Дамблдором Кес говорил о более интересных вещах. Точнее, говорил Дамблдор. Кес откровенно скучал и не стеснялся это демонстрировать.

Хотя смутить этим Альбуса было все равно невозможно. Он мягко и неотвратимо уговаривал и уговаривал, а я сидел и вспоминал, как Кес сказал мне однажды: «Есть люди, которым проще уступить, чем объяснить, почему ты не хочешь этого делать». Неужели он имел в виду моего директора?..

Но даже если и так, то в данном случае Кес уступать не собирался и, уставая от бесконечных уговоров, время от времени устраивал скандалы с очень обидными и несправедливыми обвинениями в адрес Дамблдора. Самым неприятным было то, что директор, видимо, несправедливыми эти обвинения не считал, ужасно расстраивался и отбивался довольно вяло.

Основное и, строго говоря, единственное заявление Кеса гласило, что Альбус сам во всем виноват. И их бесконечные разговоры были лишь вариациями на эту неисчерпаемую тему.

Беседовали они, разумеется, о Темном Лорде и его скором, по их мнению, возвращении. Стоит ли говорить, что я полгода слушал их однообразные препирательства, боясь пропустить хоть слово.

Затрудняюсь точно сказать, когда я понял, что они оба лгут. Каждый говорил ровно противоположное тому, что думал, и до хрипоты был готов отстаивать эту «противоположную» точку зрения.

Дамблдор действительно верил, что он сам во всем виноват. Сам научил, сам не уследил, пустил на самотек, не предусмотрел, не остановил, не смог. Но когда Кес начинал обвинять его во всем этом, он категорически не желал признавать за собой всех этих грехов. Нет, он, конечно, правильно делал, что не признавал. Его промахи – это его сугубо личное дело. Но мне не нравился такой подход в принципе. Альбус слишком много на себя берет, полностью принимая вину за чужие решения.

Кес же был убежден, что кроме самого человека никто за его судьбу никакой ответственности нести не может, потому что люди и за собственной фортуной часто уследить не в состоянии. Уж что-что, а мнение Кеса по этому вопросу было мне отлично известно. Слишком долго он в свое время убеждал в обратном меня самого.

Обвинения Кеса раз от раза становились все гротескнее и необоснованней. Возможно, он хотел, чтобы Альбус именно это и увидел. А я учился. Учился понимать, что они действительно прячут за своими перепалками, чего хотят и чего боятся.

С Дамблдором все было просто. Хоть он и не желал признавать этого, но готов был обвинить себя и в войне, и в том, что не уследил не только за Лордом, но и за его последователями, потому что через Хогвартс, за редким исключением прошли мы все, и в жертвах, которые уже были и которые еще будут.

Кеса это не просто злило. Его это бесило, если я хоть что-то научился понимать, общаясь с ним столько лет. Он не верил в личность. Его философия сводилась к социальному развитию, каким-то бесконечным процессам, неотвратимости прогресса, вселенской дури общества в целом и каждого индивидуума в отдельности. Другими словами, Кес считал, что человек толком не может просчитать даже результаты собственных действий, не говоря уже о чьих-то чужих, но при этом упорно доказывал Дамблдору обратное. Когда я все это понял, то долго думал, зачем же он так поступает. На следующей их встрече, когда Кес перешел уже к совсем идиотским обвинениям, мне все стало ясно.

Дамблдор показал ему собственное воспоминание о том, как забирал нашего Лорда из маггловского приюта в Хогвартс. Воспоминание было коротким, и, как только они вновь оказались на Тревесе, Кес принялся за свое: