Стивен Эриксон - Буря Жнеца

Ее правая «рука» тяжело ранена. Но не смертельно. – Средней и тяжелой пехоте двигаться через долину. Приказываю наступать на вражеский строй. Строй клиньями! «Их застрельщики не выдержат, слишком тонкая линия».

– Атрипреда! – крикнул вестовой. – Движение на севере!

Он послала коня на край долины и оглядела то, что творится слева. – Отчет!

– Уланы Синей Розы отступают, Атрипреда. Дно долины за узким местом занято врагом.

– Что? Сколько же у него этих треклятых лучников?

Офицер покачал головой: – Псы, госпожа. Почти две тысячи чертовых тварей – прокрались сквозь высокие травы – они напали на кавалеристов неожиданно. Кони взбесились, госпожа…

– Дерьмо! – Увидев выпученные глаза подчиненного, она заставила себя успокоиться. – Отлично. Перевести среднюю пехоту на север от баллист. «Семьсот пятьдесят из Купеческого батальона – сомневаюсь, что они пошлют собак на такую массу. Я все еще могу двинуться и отбить «бутылочное горло», когда придет время».

Думая так, она следила за положением внизу. Напротив тысяча легких пехотинцев Харридикта пересекала речное русло, а «пила» Багряных Львов уже достигла ровной поверхности. Пять клиньев Красной Маски двигались навстречу им. «Превосходно. Мы примем бой – баллисты проредят их северный фланг, и потом в него вопьется средняя пехота Львов».

Как ни удивительно, клинья овлов сохраняли ровный строй, хотя каждый отряд сохранял значительное расстояние от других. Она подозревала, что если они сойдутся ближе, то начнут смешиваться, теряя порядок. «Одновременное движение – самый сложный из маневров. Между ними должны найтись слабые места. Скорее всего, достаточные, чтобы зубья проникли и начали изолировать клинья врага…»

– Псы на холме баллист!

Она подскочила: – Пинок Странника! – Дикий лай, крики оружейных команд… – Второй легион резерва, Ремесленники – скорым шагом вперед. Перебить проклятых тварей!

Смутно припомнилась сцена, виденная месяцы назад: раненые, но выжившие псы, не больше пригоршни, на холме над лагерем овлов… следят, как летерийцы избивают их хозяев. Она с дрожью суеверного страха подумала, не замышляли ли тогда собаки жестокую месть. «Проклятие, Биветт! Не время для этого!»

Острия клиньев не сближались – но нет и причины этого делать, ведь баллисты временно выведены из боя. Два северных клина повернули навстречу средней пехоте Багряных Львов. Она знала, это будет схватка классического образца – а овлы не обладают нужной выучкой для хладнокровного убийства.

«Да, Красная Маска ведет битву не на обычный манер овлов. Нет, тут что-то иное. Он устроил нечто вроде разбойных налетов в миниатюре – его конники кружатся, перестраиваются, снова кружатся – тактика «ударь и убеги», но на ограниченном пространстве.

Ясно. Однако скоро она перестанет работать.

Едва его воины столкнутся с бронированным кулаком».

Острия клиньев Овл’дана приблизились к пересохшему речному руслу – стороны столкнутся на плотно слежавшемся песке. Никто не получит преимущества, оказавшись выше по склону. Пока не нарушится равновесие. «Так или иначе… нет, я не думаю, что…»

Земля снова задрожала – еще сильнее, глубже, пугающе.

Над клиньями овлов в пыли показались громоздкие формы.

Фургоны. Нелепые овлийские повозки о шести колесах. Их не везут, их толкают сзади. Внутри вздымают копья полуобнаженные воины. Передние стороны каждого скрипящего и колыхающегося фургона утыканы очень длинными пиками; круглые щиты повешены везде, превращая передки повозок в подобие боевых «черепах».

Они грохотали, катясь по широким просветам между клиньями – двадцать, пятьдесят, сотня – неуклюжие, но двинувшиеся вниз по длинному склону столь быстро, что группы мускулистых воинов уже не толкали их, а бежали следом, пытаясь удержать.

Фургоны врезались прямо в строй панцирной пехоты Багряных Львов.

Тела в доспехах взлетели вверх тормашками, пилообразный строй смешался – а полуголые фанатики прыгали из повозок на все стороны, вопя словно демоны.

Три ближайших клина яростно бросились следом, учинив кровавую бойню.

Биветт замерла, не веря глазам. Потом рявкнула: – Тяжелая пехота Ремесленников – вперед скорым шагом. Построение полумесяцем. Прикрывать отступление.

Вестовой уставился на нее: – Отступление?

– Ты слышал! Сигнал ко всеобщему отступлению. Багряным Львам – немедленный отход! Скорее, пока всех не перебили, проклятье!

«Станет ли Красная Маска преследовать? Если да, то мои потери будут тяжелыми – но на равнине я нанесу ответный удар. Посмотрим, как его кости запылают!»

Она услышала грохот новых фургонов, на этот раз справа. «У меня еще есть преимущество…» – Сигнал ко всеобщему отступлению!

Заревели рога.

Но сзади раздались крики: – Нападение на обоз!… Атака…

– Тихо! Думаете, Эдур не сумеют справиться? – Она молилась, чтобы Брол Хандар действительно сумел. «Без припасов военной кампании конец. Без припасов мы до Дрены не доберемся. Спаси Странник, меня перехитрили на каждом этапе…»

Сзади раздался шум, не уступающий грохоту из долины. Ощутив тошнотворный ужас, она развернула коня и поскакала назад, мимо платформы сигнальщиков.

Оставшиеся подразделения резерва поворачивались кругом. Она увидела между двух каре офицера и пришпорила коня, спеша к нему.

– Что там такое, во имя Странника?! – вопросила она. Далекие крики, вонь дыма, громыханье…

Повернутое к ней лицо под шлемом было бледным. – Демоны, Атрипреда! Маги преследуют их…

– Что они делают? Отозвать, черт подери! Немедленно отозвать!

Брол Хандар неуклюже восседал на коне в компании восьми вождей – арапаев, четырех ведунов и к’риснана из Ден-Рафа. Две тысячи пеших солдат – в терминах Летера они определялись как средняя и легкая пехота – были соединены в восемь отрядов. Они надели доспехи, взяли оружие и были готовы выступить в бой по первому слову.

Обозный лагерь раскинулся по большому, невысокому холму в пятистах шагах к западу. Еще дальше толклись в загоне тягловые животные, над ними плыл дымок кизячных костров и клубилась пыль. Смотритель видел на ближнем краю лагеря госпитальные палатки – брезент блестел в ярком утреннем свете. Над другим холмом, что к северу, кружили два ястреба или орла. Небо над ними было пустым; синева медленно выцветала, ведь солнце карабкалось все выше.

Бабочки порхали над крошечными желтыми цветками – их крылья не отличаются оттенком от лепестков, понял вдруг Брол и удивился, что не замечал прежде таких подробностей. «Природа знает обман и маскировку. Природа напоминает нам, как надо выживать. Тисте Эдур хорошо изучили ее мудрость – мы серы, как тени, из которых мы рождены. Мы серы, как стволы деревьев в темных лесах этого мира. Мы серы, как полотнища пыли…»