Стивен Эриксон - Буря Жнеца

Ответом послужил угрюмый кивок.

Они бежали, пока долгая, долгая ночь не споткнулась, сменившись днем. Бутыл понимал, что впереди маячит отдых – для всех, кроме него. Нет, ему предстоит ставить иллюзии, прятать отряд. Предстоит искать в лесу всякую живность, проверяя, не идут ли по следу. Предстоит сохранять жизнь дуракам – сослуживцам.

Выбравшись из-под руин дома, демон – принц сплюнул кровь, присел на корточки и огляделся. Брат стоял неподалеку – все тело покрыто ранами и ссадинами, половина лица снесена. Ну что ж, это и раньше с трудом можно было назвать лицом… и почти все отрастет заново. Разве что глаз…

Брат заметил его, подковылял ближе. – Больше тебе не поверю, – проскрипел он.

– Ты о чем? – Говорить было больно. Он вдохнул огненные пары при взрыве второй гренады.

– Ты сказал, на фермах безопасно. Сказал, мы можем отдохнуть.

– Было безопасно, – сердито ответил он. – Отсюда все сбежали.

– Но не эти.

– Наверное, они не фермеры. Думаю, можно утверждать с изрядной долей уверенности…

– Голова болит.

– У меня тоже.

– Куда они побежали?

– Не на юг.

– Нужно ли идти следом, брат? Если честно, сказал бы – они нас переиграли в этой маленькой засаде. Мне обидно.

– Стоит подумать. Во мне пробудился гнев. Но советую сначала отыскать кирку вместо дурацкого топора.

– Первое, что попалось в руки. Теперь придется перерыть всю здешнюю горелую рухлядь. Сколько копаемся, и все без толка!

В этот миг они ясно услышали стук лошадиных подков. Кто-то мчался по дороге.

– Слушай, вот еще они. Нет времени искать кирку, братец. Давай наскочим и устроим сладкую месть.

– Воистину мудрое предложение. Один глаз остался, этого хватит.

Принцы – Кенрилл’ахи двинулись по дороге.

Это был явно не их день.

Когда ферма осталась в четверти лиги позади, Скрипач резко развернулся (что еще раз доказало Бутылу – у сержанта имеются скрытые таланты). – Лошади, – произнес он.

Бутыл тоже почуял их.

Взвод замер под ярким солнцем на обочине разбитой дороги. В тысяче шагов к востоку ожидало новое скопление фермерских хижин. «Ни одного дымка над трубами. Я не удивлен – если подумать, что соседями у них оказались демоны…»

Барабанная дробь нескольких взрывов сотрясла землю.

– Четыре! – зловеще ухмыльнулся Скрипач.

Бутыл заметил, что Каракатица уставился на сержанта с нескрываемым восторгом. Пожалуй, почти с религиозным почитанием.

Над линией деревьев черным пятном поднялся густой дым.

– Проверим те фермы впереди, – сказал Скрипач. – Там отдохнем до вечера. Не думаю, что преследователи еще способны напасть.

– Барабан, – прошептал Каракатица. – Я видел это. Барабан. Теперь можно умереть счастливым.

«Треклятые саперы». Бутыл тряс головой. Там царит боль. Там, среди развалин в четверти лиги позади. Люди, лошади… о да, и демоны. «Лучше бы вы пустились в погоню. Ну и заварушку мы устроили!»

Да, много боли и еще больше смерти. Наглой, очевидной смерти, расползающейся в воздухе темным пятном. Барабан Скрипача. Не придумать лучшего объявления: малазане пришли.

Спуск Фома Тисси с дерева вышел слишком громким и слишком быстрым. Сержант тяжело шлепнулся на спину, его почти завалила смесь листьев, веток, сучьев, пустых осиных гнезд. – О боги, боги вы подлые!

– Под тобой богов не было, не боись! – крикнул какой-то солдат.

Кенеб выждал несколько ударов сердца и сказал: – Сержант, доложите, что видели.

Фом Тисси медленно, осторожно встал. Прошелся, проверяя целость кривых ног. Он был похож на огра – короткий, неуклюжий, с изрытым оспой лицом и бородавчатой кожей. – Дым, Кулак. Много дыма. Я насчитал десять очагов пожара, один очень большой. Возможно, возник после того грохота, что мы недавно слышали. Это были долбашки. Три. А может, и больше.

«Значит, кто-то попал в отчаянное положение». Кенеб обежал взором неровную линию притаившихся в подлеске солдат. – Десять?

– Да, Кулак. Думаю, мы их уже сильно достали, и война становится горячей. Когда вернется капитан, мы, верно, узнаем подробности.

«Да. Капитан Сорт. Но ее с Клювом нет уже почти неделю».

– Десять.

– Ожидайте большего, Кулак! – воскликнул Фом. – У меня был обзор хороший, но неполный. Заметил шесть к северу, четыре к югу – мы, считай, в самой середке. До того места полночи брести. Самые дальние дымы почти на горизонте – значит, мы правильно идем. Дымы говорят только, где прошли большие стычки. Всех засад не видно. Что-то не так, Кулак?

– Поднимайте взводы, – приказал Кенеб и отвернулся. «О да, там идут бои. Но счет уж очень неравный» . Его морпехи немногочисленны; им не удается найти союзников, на которых был весь расчет. Верно, морантских припасов взяли много… но чем больше прибывает эдурских и летерийских магов, тем сильнее начинает сказываться численный перевес врага. Взводы соединены по двое, и все равно каждый человек на счету. Потери недопустимы: четверо, пятеро погибших – и порог неэффективности будет перейден. Потребуется сойтись, перетасовать выживших. Тонкая линия авангарда еще более истончится. Потеряв наступательный импульс и живую силу, морская пехота начнет слабеть задолго до приближения к имперской столице.

Разумеется, план наступления включает не только тайное продвижение морпехов Кенеба. Есть и другие элементы. Регулярная пехота Адъюнкта и Блистига, которую в нужный момент выведет в поле ужасный, но опытный капитан Добряк. Хундрилы клана Горячих Слез, Напасть – хотя они в настоящее время далеко. Поистине сложное вторжение.

«Наша задача – сеять смятение, перерезать снабжение столицы где только возможно. Мы должны выводить противника из равновесия, чтобы он сомневался, гадал, отвечал на атаки, а не действовал самостоятельно. Смертельный удар совершит кто-то другой. Нужно постоянно напоминать себе об этом. Не предпринимай лишних действий! Что важно – сохранить жизни моряков. Хотя тактика Адъюнкта не оставляет нам шансов на это. Кажется, я начал понимать, что чувствовали Сжигатели Мостов, когда их бросали из одного кошмара в другой, без перерыва.

Особенно в конце. Крепь, Даруджистан, так называемый Черный Коралл.

Хотя не совсем так. Адъюнкт не желает истребить нас. Это было бы безумием – а она может быть холодной, жестокой сукой, но она не безумна. По крайней мере, признаков безумия не выказывает».

Кенеб мысленно выругал себя. Стратегия может показаться отчаянной, но она основана на здравых принципах. Фактически на традиционных принципах Келланведа. Это он придавал большое значение морской пехоте; он возвысил саперов, когда морантские припасы произвели революцию в военном искусстве Империи. «Фактически это старый, первоначальный способ использовать морскую пехоту – но отсутствие линий снабжения, пусть сколь угодно трудных и растянутых, заставляет нас действовать без колебаний, без возможности отступления. Он сожгла корабли, и ни одного кворла поблизости не видно. В такой ситуации сам Император содрогнулся бы».