Стивен Эриксон - Буря Жнеца

Хозяин пытался вытащить из-под разбитого стола второй стул, хотя было ясно, что хромота причиняет ему сильную боль. Венит Сафад поставил бутылку, поднялся и пошел помогать.

– Нижайшие извинения, милостивый господин, – пропыхтел старик. Лицо его побледнело, капли пота застыли на губе. – Вчерась на закате упал, господин…

– Должно быть, тебе было больно. Оставь поиски стула мне. Лучше найди нам еще одну бутылку – если есть не разбитые.

– Премного благодарствую, господин…

Подивившись мимоходом, где старик сумел найти такой прочный дубовый стул, вполне соответствующий размерам туши Орбина, Сафад протащил его по камням и поставил к столу напротив своего места.

– Если не «честь», – произнес он, снова беря бутылку и наполняя глиняный кубок, – то какое же слово приходит вам на ум?

Правдоискатель облегченно шлепнулся на стул, испустив тяжелый вздох. – Мы можем вернуться к этому позже. Я давно жду вашего приезда.

– Но я не нашел в городе ни вас, ни Летура Аникта, хотя меня так радостно ждали.

Орбин махнул рукой, прогоняя хозяина (тот принес им вторую бутылку вина Синей Розы). Старик склонился и отошел. – Фактор настаивал, чтобы я сопроводил его в поездке на ту сторону моря. В последнее время он меня не жалел. Уверяю, Венит Сафад, что подобная роскошь Аникту более не будет доступна.

– Подозреваю, сейчас он в нехорошем расположении духа.

– Беснуется.

– Не верит, что удастся подавить мятеж?

– Летур Аникт всегда верит в себя. Увы, последние события доказывают, что вера расходится с реальностью.

– Жаль, что смотритель Эдур уехал на восток, сопровождать Атрипреду Биветт.

– Возможно, это окажется роковым решением.

Венит Сафад поднял брови: – Выпейте, Орбин. И прошу вас объяснить последнее замечание.

– С войском отправились ассасины, – признался Правдоискатель, хмуря лоб в доказательство своего недовольства. – Не мои, уверяю вас. Летур играет со Смотрителем в собственные игры. Политика. Честно говоря, не ожидаю, что Брол Хандар вернется в Дрену. Разве что в виде просоленного, завернутого в саван тела.

– Понятно. Да, он выведен из игры – и это нам совсем не на руку.

Орбин кивнул и налил себе полный кубок. – Ну, раз Смотрителя нет поблизости, вина за происшествия ночи ложится целиком на фактора. Не сомневаюсь, последствия будут отзываться еще долго.

– Правдоискатель, бунт вовсе не завершен. Сегодняшней ночью он выльется из трущоб, став гораздо яростнее и беспощаднее. Снова нападут на особняк Аникта, а также на все его владения в округе. Он не сумеет их защитить. Казармы осадят. Начнется мародерство. Резня.

Орбин подался вперед. Схватился за лоб, массируя складки жира. – Значит, все верно? Финансовый коллапс.

– Империя зашаталась. Совет Вольности смертельно ранен. Когда люди начнут понимать, мятежи охватят один город за другим…

– Тисте Эдур выйдут из спячки.

– Да.

Орбин не сводил взора с Венита Сафада. – Есть слухи о войне на западе.

– На западе? О чем вы?

– Вторжение с моря. Похоже, оно направлено против самих Тисте Эдур. Каратели приплыли вслед за флотом. Далекая империя не пожелала терпеть истребление своих подданных. А теперь пришло донесение, что войска Болкандо скопились на границе.

Венит сухо улыбнулся: – Мы сами выковали их союз.

– Точно. Еще один блестящий план Аникта пошел вкривь и вкось.

– Едва ли это план его одного, Правдоискатель. Ваши истопаты внесли существенный вклад в распространение ложных слухов.

– Хотел бы возразить, но… Итак, в моем уме уже готово слово в замену «чести». Я нашел вас здесь, в Дрене. Венит Сафад, поймите меня. Я знаю, какую именно работу вы делаете для хозяина, и знаю, как хорошо вы умеете ее делать. Я знаю, что сам Карос Инвиктад этого не знает. И не желаю просвещать его относительно вас, господин.

– Теперь вы желаете говорить за себя, не от имени Истых Патриотов?

– Да. Хочу остаться в живых.

– Тогда придуманное вами слово явно не «честь».

Орбин Правдоискатель, человек, которого боится вся Дрена, залпом выпил кубок вина и склонился над столом: – Вы сидите здесь, на месте побоища. Люди снуют мимо и, увидев вас… хотя в вашем лице и фигуре нет ровным счетом ничего примечательного, посмотрите, что они делают. Замирают, и трепет страха охватывает их сердца. Они сами на знают, отчего. А я знаю.

– Тогда вы понимаете, что мне придется нанести визит Летуру Аникту.

– Да. И желаю успеха.

– К сожалению, Орбин, мы попали в сердцевину кризиса. В отсутствие Брола Хандара восстановление порядка выпадает на долю Аникта. Он вполне может проиграть – но ведь в наших силах дать ему возможность победы. Ради блага Империи, Орбин. Я ожидаю, что вы и все ваши люди всячески станете помогать фактору.

– Конечно! Но со вчерашнего дня я потерял тридцать одного агента. Среди них были люди из таких семейств… но никто не был оставлен в живых ради выкупа.

– Печальная истина, Орбин. Тот, кто вознагражден тиранией, должен быть готов разделить ее участь.

– Вы говорите почти с удовлетворением, Венит.

Должник Раутоса Хиванара позволил слабой улыбке прокрасться к губам. Отпил вина.

Лицо Орбина вытянулось. – Разумеется, – пробормотал он, – вы не верите, что толпа способна на справедливый суд?

– Пока что она вела себя вполне сдержанно.

– Это вы шутите?

– Орбин, они не тронули ни одного Тисте Эдур.

– Потому что мятежники – не дураки. Кто осмелится бросить вызов эдурскому волшебству? Именно пассивность местных Эдур и позволила толпе пуститься во все тяжкие – уверяю вас, Летур отлично понимает это.

– Итак, он обвинит в беспорядках Тисте Эдур. Как удачно.

– Я пришел не защищать фактора, Летур Аникт.

– О да. Вы пришли торговаться за свою жизнь.

– Конечно, я помогу Аникту восстановить порядок. Но я не уверен, что ему удастся. Я не брошу своих людей.

– Нет, вы сделаете именно это.

Орбин выкатил глаза. Пот потек по лицу ручьями. Одежда стала пятнистой, прилипнув к складкам жирного тела.

– Правдоискатель, – продолжил Сафад, – Истопаты пережили себя и теперь бесполезны. Осталось одно, самое доблестное жертвоприношение. Стать сосредоточием народного гнева. Я узнал, что в Дрене существует обычай, связанный с сезоном штормов. Здесь делают «морской народец» – похожие на людей куклы с ракушками вместо глаз, в старых одеждах… ну, и тому подобное. Потом посылают в море на утлых лодочках, чтобы отметить начало сезона. Приношение древним владыкам морей, которое потопит ближайшая буря. Оригинальный обычай – и кровожадный, как большинство старых обычаев. Истопаты, Орбин, станут «морским народцем» Дрены. Мы вступаем в сезон штормов, и необходимы жертвоприношения.