Стивен Эриксон - Буря Жнеца

– Конечно, нет. – Они с Красной Маской приближались к широкому кожаному полотнищу, закрывавшему карты, которые Вождь Войны нарисовал на коже родара, вспомнив виденные им военные карты летерийцев. Эти новые карты расстелены на земле, прикреплены колышками – словно куски головоломки, создающие видимость обширных пространств, включая южные приграничные королевства. – Но ты же солдат, Анастер Тук. Мне нужны солдаты.

– Ты ищешь соглашения между нами.

– Ищу.

– Сплетения слов.

– Да.

– А если я решу отказаться? Уйти?

– Тебе это позволят. Дадут еды и коня. Можешь скакать на восток, юго-восток или на север… хотя на севере искать нечего. Но только не на запад и юго-запад.

– Иными словами, не в Летерийскую Империю.

– Верно. Не знаю, что за месть ты затаил в израненной душе. Не знаю, не желаешь ли ты предать овлов в ответ на их предательство. Лично я тебя за это не винил бы. Не желаю тебя убивать, потому и не советую ехать в Летер.

– Ясно.

Маска изучал карты, насколько позволял тусклый свет. Казалось, черные линии пропадают в области забвения. – Я имел намерение воззвать к твоему желанию отомстить Летеру.

– Не овлам?

– Да.

– Ты веришь, что сумеешь победить.

– Я одержу победу, Анастер Тук.

– Заранее подготовив поле брани. Ну, как тактик, я не могу этого оспорить. Но неужели летерийцы так глупы, чтобы встать именно туда, где ты желаешь видеть их?

– Они наглы. И у них нет выбора. Они желают отомстить за резню в поселении и кражу скота. Они назвали его своей собственностью – как будто и не украли у нас! Они желают покарать нас, и потому им не терпится скрестить клинки.

– Используя кавалерию, пехоту, лучников и магов.

– Да.

– Как, Красная Маска, ты намерен нейтрализовать магов?

– Я пока не скажу тебе.

– На случай, если я уеду и сделаю круг, избежав твоих охотников.

– Шанс призрачен.

Увидев, что иноземец улыбнулся, Маска продолжил: – Я понимаю, что ты умелый ездок; но ведь я пошлю в погоню не овлов, а К’чайн Че’малле.

Анастер Тук отвернул лицо. Казалось, он изучает стоянку – ряды палаток, клубящийся над кострами дым. – Ты вывел в поле десять тысяч воинов? Двенадцать?

– Скорее пятнадцать.

– Ты разбил их не по родам.

– Да.

– То есть ты пытаешься создать нечто вроде профессиональной армии. Нужно оторвать их верность от старых кровных связей. Я видел, как ты изнуряешь командиров, чтобы во время боя они следовали приказам. Я видел также, что они муштруют командиров взводов, а те – солдат своих взводов.

– Ты сам солдат, Анастер Тук.

– Я был солдатом и ненавидел каждый миг службы.

– Разве это важно? Расскажи о Серых Мечах, он тактике, что они использовали.

– В этом не будет большой пользы. Но я могу рассказать об армии, к которой я принадлежал вначале, до Серых Мечей. – Он блеснул единственным глазом, и Красная Маска различил насмешку, тот вид безумного веселья, что заставлял его чувствовать беспокойство. – Могу рассказать о малазанах.

– Никогда не слышал о таком племени.

Анастер Тук снова рассмеялся: – Это не племя. Империя. Империя в три или четыре раза больше Летера.

– Так ты остаешься?

Анастер Тук пожал плечами. – На время.

Этот человек вовсе не прост, успел понять Маска. Действительно безумен, но его безумие может оказаться полезным. – Так каким же образом, – спросил он, – малазане выигрывают войны?

Кривая улыбка иноземца блеснула в полутьме словно выхваченный кинжал. – Это займет немало времени, Красная Маска.

– Я пошлю за едой.

– И лампой. Могу здорово расширить твои карты.

– Ты одобряешь мои намерения, Анастер Тук?

– Создать профессиональную армию? Да, это необходимо… но это изменит всё. Твой народ, культуру. Всё. – Он помедлил, а затем произнес насмешливым тоном: – Тебе понадобится новая песня.

– Ты должен создать ее. Выбери из малазанских. Что-нибудь подходящее.

– Да, – буркнул собеседник. – Похоронную.

Снова блеск белого кинжала. Красная Маска предпочел бы, чтобы тот оставался в ножнах.

Поляну окружали развалины низкой стены – грубые плиты базальта, между которыми проросли пучки зеленой травы. За стеной виднелась рощица берез и осин; весенняя листва весело блестела и дрожала. Дальше лес сгущался, становясь темным – там появлялось все больше серокорых сосен. Мягкие суглинки скрыли то, что ограждала стена, хотя там и тут углубления отмечали места древних камер, келий или чего-то подобного.

Казалось, прогретый солнцем воздух шевелится и извивается – столь густыми были тучи насекомых; кроме того, в самом этом душном воздухе было нечто, заставлявшее Сакуль Анкаду смутно беспокоиться. Словно из темных куп деревьев за ней следят духи. Да, она уже не раз проверяла, не находя ничего, кроме мгновенных вспышек искр жизни – обычные обитатели леса – и еле слышного бормотания духов земли, слишком слабых, неспособных ни на что большее, чем ворочаться в вечном сне – умирании. Их ничто не заботит. И хорошо.

Встав поближе к одной из стен (высотой она была ей под подбородок), она поглядела на временное убежище, подавив очередной приступ раздражения и нетерпения.

Освобождение сестрицы должно бы принести ей лишь благодарности. Но сучке Шелтате Лор нехорошо пришлось в том кургане – Сильхас Руин и проклятый Локви Вайвел избили ее до бесчувствия, почти утопили в бездонном болоте какого-то заворота древней памяти Азата, в котором каждый миг растягивается на столетия. Несчастная Шелтата явилась вся выпачканная несмываемой черной грязью, волосы ее приобрели цвет тусклого пламени, кожа покрылась восковыми пятнами, рубцами – не отличишь от Т’лан Имассы. Раны зияют, не выделяя крови. Заостренные ногти блестят как спинки продолговатых жуков – керабасов. Сакуль заметила, что ее взор то и дело возвращается к ним, будто ожидая: сейчас половинки разойдутся, обнажая кожистые складчатые крылья – и пальцы дернутся, оторвутся, устремляясь к небу.