Анатоль Нат - Долгое путешествие на Юг.

— Дурак! — негромким голосом заметил Сидор, брезгливо глядя на вмиг помрачневшего, сердито зыркнувшего исподлобья на мастера стряпчего. — Ты что, ещё не понял, что сама жизнь твоя зависит от того, как ты себя сейчас поведёшь. Или ты думаешь, что твоё хамство этим утром мы все дружно забыли? Ты кого сегодня утром "придурками" назвал, мила-ай? А кого толкал? Али забыл ужо? Так мы тебе все вместе сейчас и напомним.

Глядя на то, как лицо стоящего перед ними стряпчего начало постепенно приобретать серый, землистый оттенок, он безжалостно его добил.

— Будешь хорошо себя вести, оформишь сделку быстро и без проволочек, сделаешь всё, как надо — забудем твоё хамство. Нет, или если потом всплывёт ещё какая-нибудь гадость, что ты, якобы, не учёл, забыл, или ещё что, тебе не жить. Ты за одно это утро смертельно оскорбил двух вольных торговцев и одного дворянина. Меня, если ты этого ещё не понял. И поэтому жизнь твоя, целиком зависит от того, как ты себя сейчас поведёшь. Выбирай! Твоя никчёмная жизнь или болт в глаз. Здесь и прямо сейчас.

Или что, ты думаешь, что кто-нибудь из нас промахнётся?

Бросив на мастера злобный, многообещающий взгляд, стряпчий с обречённым видом вытер выступивший на лице обильный пот и осторожно присел на краешек стоящего перед ним стула.

— Надеюсь, господин барон, всё же учтёт мою преданность и добровольное согласие на сотрудничество. И оперативность, с которой подготовлены будут все бумаги. Надеюсь, вы не оставите бедного стряпчего совсем без вознаграждения.

— Офигеть, — Димон со странным выражением лица задумчиво смотрел на стряпчего. — Решается вопрос о том жить ему или нет, а он ещё выкобенивается, ещё и торгуется.

— В разумных пределах, — сухо уточнил Сидор, бросив на Димона предупреждающий взгляд. — И если только ты действительно его заработаешь.

Немного оживившись и бросив в сторону мрачного, так и стоящего в стороне каретника откровенно неприязненный взгляд, стряпчий принялся быстро раскладывать перед собой письменные приборы, как по волшебству появляющиеся из его объёмной, вместительной сумки.

— Итак, — вытянув руки вперёд, он нервно пошелестел пальцами, сложенными щепотью.

Сухим, резким голосом он начал детально перечислять платежи, когда все нужные ему инструменты и бумаги лежали перед ним на столе.

— Во-первых. С покупателя причитается сумма, требуемая для внесения в кассу городской Управы. Она состоит:

Первое — сумма всех долговых расписок, предъявленных Управе на сегодняшнее утро. Это составит две двести двадцать восемь золотых. Плюс сюда ваша задолженность.

Прервавшись, он с предупредительным выражением на лице вопросительно посмотрел на сидящего напротив Сидора. Добившись этим только удивлённого ответного взгляда, он нетерпеливо побарабанил по столу пальцами и с обречённым вздохом уточнил:

— Предъявите расписки, господа, иначе я не могу начислить полную сумму его долга.

— А сразу исключить нельзя? — мрачно поинтересовался Димон, доставая из внутреннего кармана своей маскировочной хламиды, стопку каких-то бумажек. — Вот здесь всё, — протянул он её стряпчему.

Быстро перебрав предъявленные бумаги, стряпчий с довольным видом присоединил их к общей стопке расписок, высящейся перед ним.

— Вот и ещё двести двадцать злотых, — с довольным видом констатировал он. — Отлично.

— Двести? — возмущённо, чуть ли не в один голос переспросили Сидор с Ваном, у мрачно сидящего напротив Димона.

Если Сидор этим и ограничился, то ящера, казалось, сейчас хватит удар, настолько он был возмущён озвученной суммой.

— Господа, — прервал их ссору стряпчий, — вопросы по поводу того, сколько он вам должен вы будете решать с ним потом. Сами. Сейчас же давайте сосредоточимся на деле.

Итак, общая сумма долга две тысячи четыреста сорок восемь злотых.

Второе. Доля города. Две тысячи четыреста сорок восемь злотых.

От усердия высунув язык, он принялся старательно выводить на бумаге озвученные цифры.

— Какая такая ещё доля города? — тихим, звенящим от злости голосом негромко уточнил Сидор, злобно уставясь на снова побледневшего до синевы стряпчего.

— За право до торгов решения данного вопроса, с покупателя взимается полная сумма долга в казну города, — бледными до синевы губами, тихо прошептал стряпчий. — Если вы не согласны с данной процедурой, то сделка считается не состоявшаяся и должник выставляется на общие торги. А там уж как повезёт. Всё, что выручат от его продажи идёт в казну города и для расчёта с должниками.

Гневно повернувшись в сторону мастера, Сидор поймал его дикий, полный молчаливой мольбы взгляд и тихо скрипнув зубами, осторожно выдохнул из себя застрявший в лёгких воздух.

— Ладно, — сквозь судорожно стиснутые зубы, буквально по буквам медленно процедил он сиплым, скрипучим голосом. — Считай дальше, городская чернильница. Посмотрим, что у тебя там будет в конце.

Осторожно и медленно переведя дух, стряпчий, настороженно покосившись в его сторону, продолжил.

— Оформление сделки в Управе по продаже в рабство мастера, со всей его семьёй — ещё пятьсот злотых. Это за оформление документов, — сипло пискнул он, вжав голову в плечи.

Замерев на месте и втянув голову в плечи, он осторожно покосился в сторону молча сидящих напротив угрюмых покупателей. Не дождавшись от них никакой реакции, он, настороженно косясь в их сторону, продолжил.

— Десять процентов от суммы общего долга, то есть от суммы в четыре тысячи восемьсот девяносто шести злотых это составит четыреста девяносто злотых. Это комиссионные от сделки — платёж в Управу.

Мне, за оформление и труды, десять процентов — ещё четыреста девяносто злотых.

Итого, общая сумма шесть тысяч триста семьдесят шесть злотых.

Это надо предъявить прямо сейчас.

Теперь, если вы хотите сократить эту сумму, то можете что-то продать из его имущества, — небрежно кивнул он в сторону стоящего у него за спиной мастера-каретника.

Поскольку у него всё сгорело, то оценивать можно только его участок. А это будет…, - достав из стопки лежащих перед ним каких-то бумаг тоненькую книжонку в кожаном, рифлёном переплёте, он углубился в её чтение, судорожными, рваными движениями перелистывая страницы и что-то разыскивая.

Добравшись до того, что искал, он с радостным воплем ткнул в середину страницы пальцем и с довольным видом заключил.

— Вот! Тысяча злотых. При описи имущества, городская стандартная оценка земельного участка в городе со сгоревшими строениями составляет одну тысячу злотых.

— Что-то я о таких ценах ни в этом, ни в каком другом городе даже не слышал, — тихо, сквозь зубы процедил ящер, злобно глядя на суетящегося за столом стряпчего. — Пять, шесть тысяч золотых за участок, еще, куда ни шло. За полуторный — восемь. Но чтобы одна. Участок то здесь не стандартный, а полуторный.