Анатоль Нат - Кедровый лохотрон

— О, как, — тихо прошептал Сидор. — Даже так.

— Даже так, — сердито кивнула головой Белла.

— В Амазонии по границе с подгорными ящерами идут тяжёлые бои с новым поколением ящеров, — тихо проговорила Белла. — И это аукается нам всё сильней и сильней.

Ящеры наступают с востока на юг и на запад, через бывшие волоки и болота верховий, полностью перерезав всяческое сношение всего Поречья с Империей. И амазонки терпят жестокие поражения, медленно теряя свои территории и постепенно, верста за верстой отходя на запад и север. Уже потеряно до половины территории каучуковых болот на востоке страны. И перспективы перед амазонками самые безрадостные. Поэтому они, активно ищут союзников, закупают везде оружие и нанимают бойцов. В том числе и в Ключе. И им уже без разницы кто воюет и как, ключёвцы или пореченцы. Лишь бы оттянули с фронта хоть кого, и чтобы туда, на их фронт местные ящеры не дали подкреплений с этого берега.

А тут ещё и восстание доведённых до отчаяния штрафников. Точнее смертников.

Власти Амазонии снова официально обратились к городским властям с просьбой о помощи и покупке оружия. И теперь уже гонору у них сильно поубавилось. Теперь они не прочь купить и у нас наши пневматические пулемёты, а при нашем согласии, то ещё и мортиры. С каждым днём положение у них ухудшается и они хватаются за всё, даже за соломинку.

— Оно-то, может быть, и так, — раздражённо хмыкнул Сидор. — Для них. А вот надо ли это нам соваться в ту войну? Ответ — нет, не надо. Продать им оружие — можно, даже нужно. А вот воевать за чужие интересы — нет, не надо. А Голова если хочет, пусть воюет. Но только без нас.

— И без наших рыцарей, — поддержала его Белла.

Покосившись на неё, Сидор тяжело, обречённо вздохнул.

— Белла, они не наши, пойми ты это. И нашими они никогда не будут. Они — чужие. Потому и соваться в ту мясорубку я не собираюсь. И тебе не дам.

Всё что ты говоришь — хорошо, правильно, — тихо проговорил Сидор. — Рыцарский долг, будущие вассалы, нужды амазонок, наших вероятных союзников, и всё такое. Пусть так. И что?

Амазонки — получают то, чего добиваются. А что получаем мы? Ни-че-го!

Молчишь? Молчишь, — с тяжёлым вздохом констатировал он. — Так вот, что я тебе отвечу Белла. Ничего мы от этой войны не получаем. Ничего, — тихо повторил он. — И даже меньше чем ничего.

Давай рассмотрим предлагаемой Илоной с Карой вариант. Мы бросаем в чужую войну все четыре тысячи наших наёмных амазонок и ударом в подбрюшье ящеров в верховьях Лонгары на левом берегу останавливаем войну. В Амазонии, — подчеркнул он. — Повторяю — войну останавливаем в Амазонии.

И начинаем её здесь. Разозлённые ящеры, не сумевшие отобрать у амазонок так нужные им каучуконосы, основу уже их благосостояния, бьют по нам. Со всей пролетарской злостью. Или пролетарской ненавистью, — с кривой усмешкой поправился он. — И нам что? Нам — каюк! Пипец! Крышка! Хана!

Нас вышибают с озёр, Белла. Вышибут с нашей кормушки, — повернул он голову к ней. — В полпинка! И на нашей компании сразу можно будет поставить жирный крест. У нас всё, абсолютно всё завязано на эти озёра. Золото, лес, железные и медные руды, рыба, уголь. Даже Пашино серебро, до которого мы так никак и не можем добраться, и то, дорога к нему идёт через этот озёрный край.

И всё это наше благосостояние поставить на кон? Всё поставить под угрозу? Привлечь к нам ещё большее внимание ящеров? Мы и так еле-еле удерживаем за собой озёра. Всё трещит. Всё на грани. Скажи прямо. Тебе нужна эта война? Тебе лично, нужна ТАКАЯ война?

— Мне никакая война не нужна, — сухо откликнулась Белла.

— Не уходи от ответа, — поморщился Сидор. — Отвечай прямо. Зачем нам эта война?

Молчишь, — нахмурился он. — Опять молчишь. Всю неделю молчишь, — мрачно констатировал он. — Тогда и ответ мой — нет.

— С последней партией наёмниц прибыло много агитаторов из Республики, во всех красках расписывающих надвигающиеся на их дом ужас, — тихо проговорила Белла. — Нравится, нам это, не нравится, а именно с этим ничего сделать мы не можем. Агитаторы действуют очень тонко. Их родина в опасности. От них просят помощи, а они тут заняты какой-то ерундой. Доставкой какой-то руды. Совершенно не героическое занятие. А амазонки — молодые горячие девки. Глупые! Да! — рассерженно воскликнула Белла. — Молодые и глупые. Но агитаторов мы никак прищучить не можем, потому что так как они, говорят все, абсолютно все прибывшие оттуда. И нам надо или прекратить вообще из Амазонии людей принимать и запереть своих амазонок на озёрах без малейших сведений из дома, или как-то реагировать.

А реагировать мы можем одним единственным способом — ввязавшись в войну на стороне амазонок. Мы фактически оказались их заложниками. А своих сил, чтоб выгнать агитаторов, а потом попытаться с оставшимися амазонками удержать озёра за собой, ты прав, у нас нет. И в ближайшее время не будет.

И думается мне. Что основной причиной, по которой сами власти Амазонии пошли на беспрецедентную отмену торговой блокады и не препятствуют повальному бегству бывших речных стражниц к нам сюда, якобы для устройства на хорошо оплачиваемую работу, являлось именно то, что они хотели добраться до нашего, практически возрождённого нами Речного легиона.

Две с половиной тысячи прекрасно вооружённых, обученных, опытных бойцов, дополненных полутора тысячами новобранцев, тоже не совсем неумех — грозная сила. И она им нужна.

И надо честно признать, борьбу за их умы мы проиграли. Нельзя было принимать к себе на работу те полторы тысячи, что прибыли после последнего их посольства в Старый Ключ. Надо было сразу всем отказать. Тогда был ещё шанс удержать своих амазонок за собой. А теперь всё. Поздно. Или-или.

Они сбегут, — тихо проговорила Белла. — Всех агитаторов мы не выловим. Да они их и сами не выдадут. Патриотизм и всё такое. И стоит нам агитаторов только тронуть пальцем — нам конец. Не считая того, что тех не одна, не две, а все полторы тысячи.

— Да пускай, — равнодушно пожал плечами Сидор. — Уйдут, так уйдут. Тут мы ничего сделать не можем. Ты права. И насильно их удержать мы тоже не сможет. Поэтому — пускай бегут. Ведь не будем же мы ставить у них в тылу пулемёты с заградотрядами. Чай не звери какие. Пусть бегут, — невесело усмехнулся он. — Если ничего нельзя сделать, то будем делать то, что должны. И тогда мы с полным правом сможем заявить, что в таком случае и у нас нет никаких обязанностей по отношению к ним. И никакие наши, достигнутые ранее договорённости с амазонками больше недействительны. А если дура какая и останется на прежнем месте, не сбежит, то и передоговариваться с ней будем уже по новому. А про свои доли в золоте, меди, железе, угле, рыбе… Что там ещё, — наморщил он лоб, вспоминая. — А! — сердито махнул Сидор рукой, — О своём интересе в наших проектах — могут спокойно забыть. Раз и навсегда! Как аукнется, так и откликнется.