Анатоль Нат - Приключения Димки Петрова...

Опустив бинокль, в который Димон внимательно разглядывал укрепление, он задумчиво покусал губу. Эту девицу он определённо видел ранее в Гультяй-Доле.

— Ефросинья Парнова. Для своих — Фроська, — донёсся до него тихий голос Васьки справа. — "Лия" встречалась с ней как раз перед нашим бегством из города. Все связи чётко укладываются в область интересов местных погранцов. Ни с кем из тех, кого мы подставили с нашими картами, не связана.

По крайней мере я о таком не знаю, — тут же поспешил уточнить он, в ответ на брошенный в его сторону косой взгляд Димона.

— О! А вот и наши волокуши, — задумчиво пробормотал Димон. — Гляди ка, словно нас тут стояли и ждали…

— Мама дорогая, — ахнул Васька рядом.

По неразборчивым восклицаниям, раздавшимся сзади, Димон понял что не одного его впечатлило то что они сейчас увидели. То убоище, что сейчас медленно выползало из широко уже к этому времени распахнутых ворот хутора, иначе чем монструозной конструкцией и назвать нельзя было.

— М-да, — медленно задумчиво протянул Димон. — Всякое я раньше видал, но подобного монстра… Как только бедные лошадки его тащат то? Хотя, такие битюги…

— Танк увезти можно, — согласно поддакнул Васька.

А лошади то, лошади! — ахнул он. — Если это лошади, то я Императрица Ящеров, а наши лонгарские тяжеловозы — выродившиеся в задохликов жалкие мутанты.

— Муравей тащит на себе груз в одиннадцать раз превышающих его собственный вес, — недовольно буркнул Димон, сам не менее остальных потрясённый открывшимся видом. — Подумаешь, всего-то, наверное, сантиметров на десять в холке повыше. Но мощные заразы. Мастодонты, — довольно промурлыкал он, опуская бинокль. — Натуральные мамонты. Клыков жаль только нет, а так, натуральные мамонты б и были.

Может, это какие-то местные слоны? — бросил он на Ваську вопросительный взгляд.

Увидев в ответ лишь растерянные глаза верного ординарца, задумчиво подёргал мочку левого уха.

— М-да, — хмыкнул он. — Не для меня одного сюрприз, однако.

Зашевелившиеся в голове интересные мысли, появившиеся как только он увидал на ком "Лия" собралась вывозить непонятно что, по одной его просьбе, открывали весьма и весьма радужные перспективы на будущее. Надо было лишь узнать сколько таких вот "волокуш" с таким вот монстрами можно было достать у этой "подруги" Фроськи, и тогда можно было смело планировать налёт на князя.

Туманные было ранее перспективы зримо обрастали мясом.

— Вперёд, — дал он шпоры коню, посылая вперёд. — Проверим кое-какие появившиеся у меня мысли.

— "Полагаю, наш князь не раз ещё пожалеет, что с нами связался, — проскочила быстрая злая мысль. — Надо будет лишь весточку нашему "другу" оставить, чтоб знал, сволочь, кого благодарить".

К этому наглому, горластому княжескому сотнику из новеньких, недавно принятых князем на службу, оттого наверное таким наглым и горластым, за прошедшую неделю на сортировочной все уже успели привыкнуть. Да и как тут не привыкнешь, если тот каждое утро начинал с разноса местного руководства и формирования очередного обоза трофеев. А к вечеру утаскивал сформированный обоз к морю.

А следующим утром, словно и не спал, снова безжалостно гнал измождённых рабов на промывку и комплектацию вывозимых ценностей.

Доставалось и охране с вольнонаёмным рабочим персоналом, которых тому даже в голову не приходило жалеть. Один только маленький штрих. Рабочий день у него начинался в шесть утра, задолго ещё до рассвета. И продолжался, пока очередные двадцать, тридцать, а то и все сорок возов с добром со складов сортировочного лагеря не убудут к побережью.

Причем, заканчиваться рабочий день мог и далеко заполночь, если рабы не справлялись с дневным уроком. Или если этому безжалостному монстру только казалось, что что-то не так.

Эти семь дней был просто какой-то ужас. Такого дотошного и въедливого приёмщика товара никто из лагерной охраны допреж не встречал. Поговаривали, что это какой-то дальний родич князей Подгорных, за какие-то свои прегрешения сосланный владетельным князем на Плато и оттого ныне тут и зверствующий, желая делом вымолить прощение старого князя и вернуться обратно.

Иначе не было никакого объяснения тому, что он буквально под метёлку вымел всё со складов, до пустых полок опустошив хранилища и вытащив из дальних пыльных углов давно и прочно забытые находки.

А такой дотошности в проверке работоспособности и комплектности моторов и прочих агрегатов, здесь никогда ранее не встречали. Да и не их это было дело. Такими вещами занимались не здесь, а в приморском сортировочно-ремонтном лагере, где и мастера были получше, и выбор деталей был побольше, да возможностей там было поболе, поскольку к побережью стекалась вся добыча с плато. А здесь что? Два типа тракторов, первый да второй, которые только и добывали из торфа. Ну, редко когда попадались и случайно оказавшиеся тут танки в довольно приличном состоянии. Но чаще, годными лишь на переплавку.

Десятник княжеских тыловых служб обеспечения Рома Медведь, получивший свою кличку за исключительную схожесть фигурой со своим прототипом, да и характером тож, чего уж там скрывать, лениво переложил пачку накладных на отгруженный товар на другой край стола, и с облегчением вытянул на столе ноги.

Конечно, честнее будет сказать, что кличку ту он получил по совершенно другой причине, когда-то с испугу обделался в штаны при штурме замка какого-то за давностью забытого мятежного барона. Но про тот неприятный, дурно пахнущий случай все давно уже и прочно забыли. Чему и сам Рома немало поспособствовал своей активной деятельностью на ниве безжалостных тайных расправ со слишком памятливыми. А сам Рома о собственной неприятности старался лишний раз не вспоминать, озвучивая для всех иную, давно ставшую правдивой версию.

Сладостно потянувшись, расправляя мышцы ещё до конца не проснувшегося тела, Рома довольно зажмурился.

Полдень — самое сладостное время дня, когда после сытного обеда, или позднего плотного завтрака, как придётся, можно было безмятежно отдохнуть, предаваясь сладостным мечтам или не менее приятным воспоминаниям. Это уж как выпадет.

Кто-то, сейчас уж не упомнишь кто именно, сказал ему однажды, что задранные на стол ноги — яркий показатель крутости босса. Поначалу он ничего не понял из сказанного, а потом дошло. Точнее, рабы земляне старательно разъяснили, подмазываясь к нему, хозяину лагеря, чтоб сильно не зверствовал и нормы выработки не завышал.

Ну да он не злой. За такую благую весть можно было и послабление дать, ненадолго правда, чтоб не разленились и не отвыкли работать.