Аарон Дембски-Боуден - Первый еретик. Падение в Хаос

Исхак счел этот совет дельным, но, уже повернувшись, чтобы уйти, решил еще раз испытать свое счастье:

— Сэр?

— Что еще?

Старик уже шагал прочь, постукивая по палубе серебряной тростью.

— А ты не кажешься таким неумолимо ужасным чудовищем, каким тебя представляют летописцы.

Генерал Аррик улыбнулся, отчего прореха на его лице стала еще менее привлекательной.

— Это лишь потому, что ты не из числа моих людей, летописец Кадин. А теперь убирайся со стратегической палубы и беги обратно в кабачок, который вы, мелкие паразиты, уже наверняка устроили в каком-нибудь темном углу этого благословенного корабля.

— Он называется «Погребок».

— Очень подходяще, — фыркнул старик и ушел.

Итак, он ждал еще одиннадцать дней и в соответствии с пожеланиями генерала провел их в баре.

А теперь притащил свое измученное похмельем тело в главный ангар правого борта и вместе со всякими подонками и армейской элитой ждал прибытия капеллана.

— Я думал, что Алый Повелитель тоже будет здесь, — прошептал он, обращаясь к Марсину.

Летописец молча пожал плечами и продолжал делать заметки и наброски неопределенных фигур.

По крайней мере, здесь хотя бы присутствовали Астартес, хотя Исхак в их обществе получал куда меньше радости, чем ожидал. Их было двадцать: серые статуи выстроились в два ряда по десять воинов и стояли абсолютно неподвижно. К груди Несущие Слово прижимали огромные болт-пистолеты, а неактивированные цепные мечи висели на боку. Свитки и символы позволили определить в них воинов Тридцать седьмой штурмовой роты.

Исхак был в курсе разговоров об операции на поверхности: большая часть Тридцать седьмой роты сейчас находилась внизу и вела сражения по приведению к Согласию вместе с отрядами Эухарского полка генерала Аррика.

Он сделал несколько пиктов огромных безмолвных Астартес, но его позиция была далеко не идеальной, и снимок подпортили мельтешившие на заднем плане сервиторы. Он ожидал восторга и вдохновения от этих воинов, но обнаружил, что не может сглотнуть, если слишком долго на них смотрит. Они совсем не вдохновляли его. Просто… внушительные. Далекие. Холодные.

— Смирно! — рявкнул генерал.

Исхак отреагировал на приказ, слегка выпрямившись. Эухарские офицеры вытянулись в струнку. Астартес не шелохнулись.

Десантный катер медленно и плавно вплыл в ангар, удерживаемый в воздухе струями сжатых газов рулевых двигателей. Красные пластины брони покрывали корпус «Громового ястреба» блеклой чешуей, слева и справа застыли болтерные турели, управляемые сервиторами, всегда готовыми устранить любую опасность.

Наконец посадочные захваты вцепились в палубу, и с пронзительным воем гидравлики опустился пассажирский трап. Исхак успел несколько раз щелкнуть разверстую пасть катера.

С другого конца ангара подошли еще Астартес — пять воинов, одетых в более обтекаемые доспехи нового образца, раскрашенные багрянцем и серебром, и в черные шлемы. Все летописцы мгновенно развернулись и начали перешептываться, делать пикты и наброски, запечатлевая увиденное.

— Гал Ворбак, — слышался шепот со всех сторон.

Впереди всех шел воин в наброшенном на плечи черном плаще, и многочисленные пожелтевшие свитки пергамента, отмечавшие его заслуги, почти полностью скрывали эмблему легиона. Он проследовал мимо собравшихся летописцев, сопровождаемый мягким гудением сочленений доспеха модели «Марк IV». Черепа убитых военачальников-ксеносов, свисавшие на железных цепях, негромко постукивали о темный керамит.

— Вот он, — снова послышались перешептывания. — Алый Повелитель.

Воин подошел к Блаженной Леди, слегка наклонил голову и приветственно прорычал ее имя:

— Кирена.

— Здравствуй, Аргел Тал.

Она улыбнулась, не глядя в его сторону. Сопровождавшие ее служанки и советники с неторопливым достоинством попятились, уступая место Гал Ворбак, подошедшим вслед за своим лордом.

Исхак сделал еще один пикт: огромный воин в оскаленном черном шлеме и миниатюрная женщина в окружении Астартес в красной броне.

Астартес, спускавшийся на ангарную палубу из «Громового ястреба», носил почти такую же броню, как и его братья по Гал Ворбак, с той лишь разницей, что отделка его доспеха была выполнена из кости и бронзы, а на шлеме листовым золотом были начертаны колхидские руны.

Капеллан Ксафен сошел по трапу и внизу на мгновение обнял Аргел Тала.

— Кирена, — произнес после этого капеллан.

— Здравствуй, Ксафен.

— Ты выглядишь моложе, чем прежде.

Она покраснела, но ничего не ответила.

Аргел Тал махнул рукой в сторону «Громового ястреба»:

— Как поживают наши братья из Четвертого легиона?

Раскатистый голос Ксафена, как и голос Аргел Тала, искажали помехи вокса.

— Железные Воины в полном порядке, но я рад, что вернулся.

— Полагаю, нам есть что обсудить?

— Конечно, — ответил капеллан.

— Тогда пойдем. Мы успеем поговорить, пока продолжается подготовка к высадке.

Воины ушли, и собравшиеся стали чинно расходиться, возвращаясь к своим обязанностям. Все закончилось.

— Ты идешь? — спросил Исхака Марсин.

Исхак внимательно смотрел на свой пиктер, увеличивая изображение на маленьком экране. Оно показывало двух командиров Гал Ворбак рядом с Блаженной Леди. Женщина повернула голову, словно глядя на них невидящими глазами, и на ее прекрасном лице сияло выражение восторженного милосердия. Один из Астартес держал на плече богато украшенный черный крозиус. Второй, одетый в темный плащ Алый Повелитель, щеголял неактивированными силовыми клинками из красного железа — каждый его огромный кулак заканчивался четырьмя когтями длиной с лезвие косы.

Оба доспеха, отражая свет верхних ламп, мерцали желтоватыми нефритовыми бликами, глазные прорези обоих шлемов, закрытые сапфировыми линзами, смотрели как будто точно в видоискатель Исхака.

«Это, — подумал он, — будет еще одним шедевром».

— Ты идешь? — повторил Марсин.

— Что? А, да, конечно.

— Повсюду эти летописцы, — с явной досадой произнес Ксафен.

— Они появились у нас в этом месяце. Противиться их прибытию на флотилию дальше было невозможно.

— Эти крысы шастают по флагману Хоруса вот уже два года. Можешь себе это представить?

Аргел Тал равнодушно пожал плечами:

— Три поэта читали свои стихи Блаженной Леди, за что Кирена была им очень благодарна. А я получил прекрасный пикт «Де Профундис», сделанный одним из летописцев в первый же день. У меня сердце чуть не остановилось, когда я увидел, как величественно выглядит со стороны наш корабль.

— Твой характер становится мягче, брат, — усмехнулся Ксафен.