Аарон Дембски-Боуден - Ловец душ

Корабль сейчас не участвовал в военных действиях, так что все члены экипажа, еще способные испытывать любопытство, могли взглянуть на объявившееся в их рядах чудо. Малкарион стоял в одиночестве перед тронным возвышением. Дредноут был настолько высок, что саркофаг оказался на одном уровне с сидящим на троне.

Вдоль стен выстроились все Астартес, не занятые в операции на поверхности. Они желали стать свидетелями воскрешения и первой встречи бывшего капитана с нынешним. Талос и Адгемар застыли в благоговейном ужасе. Эти же чувства испытывало большинство воинов.

Трон Вознесенного окружали Чернецы. Все, кроме Враала. Семь воинов элитного отделения терминаторов выстроились четким полукругом за троном. Малек и Гарадон, как и всегда, стояли ближе всех к Вознесенному.

Довольно долго боевая машина молчала. Черные раскосые глаза Вознесенного впились в незваного гостя, по-птичьи внимательно изучая все детали. Извращенному Хаосом существу казалось, что оно практически слышит сквозь монотонный гул генератора дредноута всплески амниотической жидкости. Плеск, с которым останки Малкариона корчились в своем саркофаге.

— Ты изменился, — громыхнул дредноут.

Ухмылка Вознесенного не померкла — наоборот, стала как будто более искренней.

— Так же как и ты, брат.

Машина издала звук, заменявший ей согласное ворчание. Казалось, танк переключает передачи.

— Ты выглядишь еще гаже, чем на моей памяти, — продолжил дредноут.

Еще одно ворчание, на сей раз больше похожее на смешок.

— Я бы не поверил, что такое возможно.

— Вижу, что за те десятилетия, пока ты спал, а мы продолжали сражаться во имя нашего отца, твое чувство юмора не затупилось.

— Еще немного твоих плоских шуток, Вандред, и я вновь усну от скуки.

— Теперь я — Вознесенный. Лучше бы тебе запомнить это, Малкарион. Время многое изменило.

— Но не все. Послушай меня, Вандред. Я пробудился. Меня вырвали из векового сна, заполненного кошмарными видениями величайшего из наших поражений. Ловец Душ сообщил мне, что война вновь призывает нас. И ты расскажешь мне об этой новой войне. Сейчас же.

Вознесенный скривил губы. Ловец Душ. Тошнотворно.

— Как пожелаешь.

У нынешнего плацдарма было много названий. И ни одно из них не отражало реальной важности операции. Это был решающий бой, момент истины.

На вершинах горной гряды в северном полушарии планеты располагался основной бастион Механикус.

Захватчики, невольно впечатленные извилистыми скальными формациями и встроенными в них крепостями-фабриками, назвали его Когтем Омниссии. Помпезное, но меткое имя: горы напоминали стальные пальцы, простертые к небесам, словно крепости хотели сдернуть с орбиты флот вторжения.

Для бездушных когитаторов и тактических вычислителей защитников-Механикус это был просто опорный пункт 017–017.

«Семнадцать-семнадцать», главный литейный завод Легио Маледиктис, сердце и душа боевых сил Адептус Титаникус на Крите Прайм.

Он был прикрыт такими многослойными пустотными щитами, что об орбитальной бомбежке и речи не шло. Ирония заключалась в том, что эта защита оказалась бесполезной. Абаддон ясно объяснил своим капитанам и командирам, что «Семнадцать-семнадцать» надо захватить, а не уничтожить. Такая база нужна была для ремонта, переоборудования и производства титанов, которые послужат в его новом крестовом походе. При самом худшем сценарии со здешних фабрик-крепостей следовало вывезти максимальное количество рабочих и материалов.

Времени, однако, почти не оставалось. Астропаты сообщали о доносящемся из варпа шепоте. Прибытие имперских сил ожидалось в течение ближайших недель.

Кровавые Ангелы. Странствующие Десантники. Бесчисленные полки имперской гвардии. Абаддон забрался слишком далеко от своего логова — от Ока Ужаса, куда Империум не мог за ним последовать. И хотя Магистр Войны выбрал многообещающую цель — Крит Прайм — и его поспешно собранный флот нанес мощный удар, победы следовало добиться как можно скорее. Или же забыть о ней навсегда. Затянувшаяся на месяц война была уже слишком долгой, а потери на поверхности — слишком велики. Механикус и их проклятые чемпионы из Легио Маледиктис оказались неутомимыми и несгибаемыми противниками.

Если предсказания астропатов были верны, приближавшиеся имперские флоты намного превосходили армаду Хаоса. Силы Трона почувствовали, что им наконец-то представилась возможность покончить с Разорителем раз и навсегда. Навигаторы и другие псайкеры флота Абаддона говорили о чудовищной волне давления, раскатившейся по варпу, словно фронт приближающейся грозы. Каждый воин в армии Магистра Войны понимал, что это такое. Столкновение потоков варпа — так морские суда гонят перед собой волну. Невидимые течения Моря Душ захлестывали скопление Крит. Это означало, что бесчисленные имперские корабли движутся сквозь варп на максимальной скорости, дабы отстоять мир-кузню и отомстить за разоренные миры.

Все должно было решиться в «Семнадцать-семнадцать», а Крит Прайм — пасть.

Эндшпиль начался.

Остатки десятой роты шли на острие атаки. Рядом сражались их братья с «Охотничьего предчувствия».

При поддержке перекинувшихся на сторону Абаддона полков имперской гвардии и легионов рабов, набранных на Солас, Повелители Ночи с «Завета крови» и «Охотничьего предчувствия» должны были захватить несколько литейных заводов и крепостей-фабрик.

Черному легиону, куда более многочисленному, чем Повелители Ночи, предстояло атаковать большее количество целей. Талос уже не мог обвинить Магистра Войны в том, что он пытается обескровить Восьмой легион и жертвует Повелителями Ночи ради собственных Астартес.

Необходимость свела на нет все привилегии.

Оружейная Первого Когтя превратилась в кипящий активностью улей.

Рабы и сервиторы облачали своих господ в броню, подгоняли и закрепляли части доспехов. Среди рабов был и Септимус. Он проверял герметичность суставных сочленений в броне Талоса. Беседующие Астартес не обращали на слугу ни малейшего внимания.

Кирион вытянул руку, чтобы сервитор мог закрепить наручи и перчатку. Все в комнате заметили его новую аугментическую конечность. Металлическая поверхность серо-стального цвета еще не успела обрасти синтеплотью. Скоро предплечье из стали и титана скрылось под темно-синим боевым доспехом.

Воины возносили молитвы и благословения оружию. Давали клятвы. Иглы входили в спинные разъемы, соединяя Астартес с силовой броней. Опустившиеся на головы шлемы окрашивали все вокруг в багрово-красный цвет визоров.

— Я видел Октавию в последний раз уже очень давно, задолго до ее вчерашней операции, — заговорил Кирион. — Как поживает наш навигатор, оружейник?