Аарон Дембски-Боуден - Кровавый Грабитель

Привязанность Возвышенного к своему кораблю выходила далеко за пределы гордости. "Завет" был убежищем, укрытием существа от желавшей его уничтожения галактики и тем оружием. которым он сражался в Долгой Войне.

Восседая на командном троне, создание облизнуло челюсти, глядя, как на оккулусе увеличивается изображение станции Ганг. Они призраками подкрались столь близко, оставшись незамеченными для приборов и орудийных батарей станции, но, подойдя к незримой границе пустотных щитов Ганга, они оказались достаточно близко, чтобы их можно было разглядеть невооруженным глазом.

— Ближе, ближе, — протяжно обратился Возвышенный к экипажу мостика. — Поддерживать "Вопль".

Монитор Ареллы продолжал показывать множество запутанных данных: мерцающие остаточные изображения, обрывки информации и зафиксированные сигналы, которых просто не могло быть. В какой-то момент он зарегистрировал пятьдесят три корабля , располагавшихся практически друг на друге. А в следующую секунду — только пустое пространство.

По ту сторону обзорного окна корабль приближался. Взгляд далеких звезд отражался в пластинах брони — слоях черного, бронзового, кобальтового и полуночного.

— Похоже на ударный крейсер Странствующих, — произнесла она. — Большой. — Она пожевала нижнюю губу, не в силах оторвать глаз от подплывающего корабля. — Странствующие Десантники не должны забирать ресурсы до конца производственного цикла, а до него еще девять с половиной месяцев.

— Это не Странствующие Десантники, — отозвался Силус. — Не их цвета и символика.

— Так кто они, черт побери?

Силус тихо и мягко рассмеялся.

— Откуда мне знать?

Арелла села на место, дыша скввозь зубы.

— Почему мы не стреляем? — она почувствовала, как голос поднимается, опасно приближаясь к визгу. — Мы должны стрелять.

— По имперским космодесантникам? — один из остальных выглядел напуганным. — Ты с ума сошла?

— Они находятся в нашем пространстве без разрешения, не пытаются нас приветствовать и полностью глушат наши сенсоры? Идут на сближение для стыковки с аванпостом механикус, наполненным ресурсами, которые должны быть разделены с орденом Странствующих Десантников? Да, мы должны защищаться, — она вновь выругалась. — Так или иначе, мы должны стрелять.

— Без наведения на цель? — Силус сопротивлялся панике гораздо лучше. Если уж на то пошло, он выглядел практически скучающим, пока трудился над своей консолью и перенастраивал верньеры с терпением взломщика сейфов.

— Пусть силы обороны станции ведут огонь вручную!

На этот раз Силус нахмурился, пытаясь что-то услышать в наушнике.

— Внутренний вокс не работает. Чего ты от меня хочешь, Арелла? Покричать в коридор и надеяться, что это услышит вся станция? Они там все равно ослепли. Освещения нет. Как они доберутся до платформ с турелями?

Она стиснула зубы, глядя, как приближается боевой корабль. На борту Ганга находилось почти три тысячи человек, и у них хватало огневой мощи, чтобы отбросить целый пиратский флот. А теперь один-единственный вражеский корабль целился им в самое сердце, и единственные люди, кто об этом знал, ни черта не могли сказать тем, кто мог с этим что-то поделать.

— Выдвигай пушки, — произнесла она.

— Что?

— Открой орудийные гнезда. Мы настроим восточные батареи на стрельбу по примерным координатам корабля. Запрограммируй их на учебную стрельбу боевыми зарядами. Это сработает.

— Хорошая идея, — Силус потянулся к убранному в кобуру пистолету. Без малейших колебаний он одним плавным движением выхватил оружие и выстрелил. В маленьком помещении выстрел протрещал поразительно громко. Арелла рухнула с кресла лишенной костей грудой с аккуратной дыркой во лбу. Стену позади нее покрыла влажная каша.

— И это бы сработало, — закончил Силус.

Два из трех остальных офицеров смены сидели в ошеломлении, а третий потянулся к собственному пистолету. Он умер первым, со вздохом откинувшись в кресле, когда Силус вогнал ему в грудь три заряда. Двое оставшихся попытались убежать. Их намерения пресекли выстрелы в голову, от которых по комнате управления разлетелось еще больше осколоков черепа и темной массы.

— Грязная работа, — произнес Силус.

Он ботинком спихнул одного из них с кожаного кресла и начал трудиться над консолью, в аккуратной последовательности занимаясь несколькими из основных систем станции. Орудийные гнезда остались заперты — вся сотня турелей лишилась питания, необходимого им для активации. Пусковые шлюзы и блоки спасательных капсул были закрыты, из них высосали всю энергию, заперев в западню всех, кто находился на борту станции. И наконец, лишенные энергии и отрезанные от резервных генераторов, опустились пустотные щиты. В помещении начала выть сирена, которую он почти сразу же отключил. Звук раздражал.

Силус вздохнул. Ему хотелось закинуть ноги в ботинках и положить их на консоль, но — странное дело — это представлялось ему ненужной непочтительностью. Вместо этого он поднялся на ноги, перезарядил пистолет и подошел к консоли вокса, где сидел ранее.

Заморгала одинокая синяя лампочка. Входящее сообщение. Он щелкнул, активируя его.

— Доложить, — голос в воксе звучал как нечто среднее между бульканьем и рычанием.

— Говорит Септим, — отозвался он. — Станция "Ганг" ваша, мой повелитель.

Крысы всегда выживают.

В этой мысли было нечем гордиться, однако она была постыдно точна. В этом тусклом багровом мире аварийного совещения он протянул дольше, чем большинство остальных.

— Пошли, — прошептал Марук через плечо. Посылая вперед тонкие полосы света из своих осветителей, трое людей двинулись по коридору. Всякий раз, когда луч светильника касался стены, нарисованные на корпусе палубные указатели именовали проход E-31:F. Марук постоянно делал все, что было в его силах, чтобы держаться подальше от основных коридоров станции. С тех пор, как пришли убийцы, на Ганге не осталось полностью безопасных мест, однако Марук продержался дольше остальных на целый дневной цикл благодаря тому, что был в первую очередь осторожен. Везде, где это было возможно, он держался третьестепенных проходов и сервисных трубопроводов.

Он знал, что от него смердит после пережитых семидесяти девяти часов, на протяжении которых их немытые тела ползли во мраке. Глаза стали омутами боли от бесконечного озирания по сторонам. Но он был жив. Словно крыса, он выжил, слушая звуки далеких воплей, стрельбу и смех, которые разносились по железным костям станции Ганг.

Хуже всего был холод. Как мог холод быть настолько сильным, чтобы обжигать? Окружавшие их металлические стены были расписаны алмазами ледяных кристаллов. Дыхание срывалось с губ и носов разреженными облачками, забирая с собой драгоценное тепло. Марук не был врачом, однако он знал, что они не переживут еще одну ночь в этой секции станции. Убийцы, кем бы они не были, разрушили теплообменники в Восточном Ганге. Может быть, они хотели выгнать оставшийся экипаж из укрытий. Такое было возможно. Или же им надоела охота, и они хотели просто заморозить выживших насмерть, где бы те не прятались. Ни та, ни другая мысль не успокаивала.