Андрей Романов - Шахматы дьявола

Посовещавшись, друзья отправились в горы. Здесь было еще хуже. На каменных тропах нельзя было увидеть следов животных. Уставшие и злые, друзья решили вернуться обратно в лес, где следов было вдоволь. Словно издеваясь над ними, на ближайшую скалу вышел горный козел. Он величаво поднял вверх голову, украшенную большими красивыми рогами и стал принюхиваться.

— Из этих рогов получился бы отличный лук, — посетовал Григорий.

— Близко он к себе не подпустит, — сказал Бертольд, мысленно определяя расстояние до животного. — Копье до него не добросить.

— Тогда нечего на него глазеть, — раздраженно произнес Гуго. Он не любил охоту. Поэтому ему было скучно и хотелось поскорее забить хоть какую-нибудь живность и отправиться в хижину. — Я уверен, что в лесу нас ждет удача.

Григорий еще раз взглянул на горного красавца и отправился вслед за друзьями, которые уже начали спуск с горы.

Первым их услышал Гуго. Еле различимое похрюкивание раздавалось из кустов. Друзья осторожно подползли к густым зарослям и раздвинули ветки. Прямо перед ними на небольшой поляне находилась стая диких свиней. Пять самок с выводком рыли своими носами землю возле большого дерева. Легкий ветерок дул в лицо охотникам. Поэтому животные их не почувствовали и не убежали. Бертольд и Роберт почти одновременно кинули копья. Германец был более удачлив. Его копье пронзило свинью и пригвоздило ее к земле. Все бросились к поверженному животному. Гуго на ходу метнул копье, но оно, никого не задев, вонзилось в землю. Свиньи с диким визгом скрылись в ближайших кустах. Гуго первым добежал до животного, которое еще дергало лапами в предсмертной агонии. Он встал на колени и прильнул к ране, из которой хлестала кровь.

— Наш весельчак от счастья обезумел, — по-своему понял действия француза Роберт.

— Я тоже рад, что мы добыли трофей, но целоваться со свиньей, это уж слишком, — поддержал шутку Бертольд.

В это время из кустов выскочил кабан. Все произошло так быстро, что никто ничего не успел предпринять. Дикое животное с разбега вонзило свои длинные клыки Гуге в бок. Удар был на столько сильным, что француза отбросило на несколько метров. Этим кабан не ограничился. Он опять набросился на Гугу, распоров ему второй бок. Только у Григория в руках было копье. Он бросился на помощь своему другу. Копье воткнулось животному в холку. Рана не причинила ему сильного вреда, а только разозлила. Кабан развернулся и набросился на Григория. Тот успел выставить вперед копье, которое сразу вонзилось в грудь вепря. Подбежавший Бертольд нанес сильный удар коротким мечом по туловищу животного, разрубив его до середины.

Побледневший Гуго пытался ладонями закрыть кровоточащие раны. Кровь обильно текла сквозь пальцы, и образовала на земле маленькую лужу. Роберт сорвал с себя набедренную повязку, разорвал ее на несколько лент, и начал перевязывать француза.

— Надо срочно нести его в хижину. Может у Лейлы найдется, чем залечить раны, — сказал Григорий.

— Давайте сначала сделаем носилки, — предложил Роберт.

Из двух копий и веток быстро соорудили импровизированные носилки. На них осторожно положили Гугу, который тихо стонал.

— Свинью возьмем или кабана? — спросил Бертольд. Так как Григорий и Роберт собирались нести носилки, то охотничий трофей должен был взять германец.

— Бери секача. В нем мяса больше, — предложил Роберт.

Бертольд легко взвалил кабана на свои широкие плечи. Из раны животного на его лицо брызнула кровь. Германец непроизвольно провел языком по губам. В следующее мгновение он прильнул к открытой ране и начал высасывать еще теплую кровь. Бертольд с наслаждением поглощал этот необычный напиток. Он с удивлением обнаружил, что жажда, которая его мучила с самого утра, исчезла. Пропала и усталость, а по всему телу прошла теплая приятная волна.

— Положите свинью на носилки, — попросил Гуго. — Мы столько сил потратили, пока бродили по лесу, что мне будет обидно, если ее съест кто-то другой.

— Она тебя раздавит, — не согласился Григорий. Было ясно, что свинью придется класть прямо на их друга. — Ты и так истекаешь кровью.

— Я вас очень прошу, возьмите ее с собой, — голос Гуги был такой жалостливый, что друзья решили уступить.

Бертольд шел впереди быстрым шагом, словно не было за плечами десятка пройденных миль по горам и зарослям леса. Роберт и Григорий еле поспевали за ним, но снизить темп не решались. Гуго истекал кровью, и надо было торопиться.

До хижины оставалось совсем немного, когда Григорий услышал звук, повергший его в изумление. Он непроизвольно снизил темп, чтобы прислушаться. Из-за этого чуть не уронил носилки, ведь Роберт продолжал двигаться заданным темпом. Звук, который изумил Григория, прекратился. Послышалось невнятное бормотание, и снова раздался… храп.

— Роберт! Стой! — закричал Григорий.

— Что случилось?

— Гуго храпит.

— Он задыхается? — Роберт вслед за Григорием опустил носилки на землю. — Не надо было брать свинью. Она его задавила. Давай ее снимем.

Они аккуратно взяли животное за ноги, и переложили на землю.

— Он, наверное, потерял сознание от потери крови, — предположил Роберт.

В это время Гуго уже перестал храпеть. Он зевнул, потянулся, и сел.

— Кажется, меня укачало, и я заснул.

Роберт и Григорий ошарашено уставились на своего друга. Повязка, закрывающая рану, сползла вниз, но никаких следов от клыков секача не было видно.

— Что вы на меня уставились, словно увидели привидение?

— В чем дело? Почему остановились? — Бертольд бросил кабана возле носилок и вытер вспотевший лоб рукой.

— У Гуги пропала рана, — невнятно пробормотал Роберт.

— Что за ерунду ты мелешь? — не понял Бертольд. Он подошел к Гуге и сорвал окровавленную повязку. — Черт меня побери!

Теперь все четверо внимательно разглядывали бока француза. На теле не было ни единой царапины.

— Гуго, опять твои шуточки! — взревел Бертольд. — Решил прокатиться с комфортом? С меня сошло уже семь потов, а ты лежишь себе и прохлаждаешься!

— Я же сам видел раны, — Роберт был явно растерян, и ничего не понимал. — Когда ему делал перевязку, то кровь еще текла из разорванного бока.

— Бертольд, мы все видели, как кабан пропорол Гуге бок, как из открытой раны хлынула кровь, — встал на защиту своего друга Григорий. — По-твоему, у нас всех были галлюцинации?

— Действительно, все это я видел собственными глазами, — согласился германец. — Тогда, как это объяснить?

— Не знаю.

Григорий задумчиво смотрел на бок Гуги, потом помял его пальцами, стал рассматривать окровавленные повязки.

— Есть один способ узнать, как это случилось, — Григорий взял в руки нож.

— Хорошая идея, — одобрил Бертольд.