Йен Макдональд - Дорога Отчаяния

Инженер Чандрасекар неуверенно постукивал ногой в такт большого свинга.

— Это не так просто.

— Это тоже. Ты должен будешь отправиться к новой вышке через пару дней. Просто возьми меня с собой.

— Мы — секретная, высокомобильная группа, мы не может вот так брать с собой всех, кто только захочет. Ты просишь слишком большого доверия.

— Я только что отдала тебе все доверие, сколько вообще есть у женщины. Разве ты не можешь чуть–чуть поверить мне в ответ?

— А как насчет твоей идеологической зрелости?

— Ты имеешь в виду эту тему «закройте небо»? Конечно, я знаю все факты. Послушай‑ка. — Арни Тенебра приподнялась, уселась на механика Чандрасекара верхом и принялась перечислять пункты идеологии, загибая липкие пальцы. — Вот смотри. Один Парусник Президиума может вместить полтора миллиона колонистов, и когда они прибывают, им нужны дома, фермы, еда, вода и работа. И если десять таких судов прибывает каждый год, это означает пятнадцать миллионов людей, что в пять раз больше, чем население Меридиана — каждый год. И если это будет продолжаться сотню лет, то будет означать триста таких городов, тысячу Парусников, полтора миллиарда человек, и откуда же взять еду, воду, работу, дома, фабрики и фермы для всех этих людей? Вот почему нужна Армия Родной Земли — чтобы хранить землю для собственного народа и не пускать сюда алчных типов, которые собираются отобрать у нас наш чудесный мир и забить его своими гнусными телами. Все правильно?

— Если упрощенно.

— Вот, я знаю принципы. Значит, я с вами?

— Нет…

Арни Тенебра взвизгнула от досады и ударила механика Чандрасекара в грудь. Дедушка Харан стукнул в стену и крикнул, чтобы она сделала радио потише.

— Я хочу к вам!

— Это не мне решать.

— Слушай, я могу такое, ты просто не поверишь.

— Уже поверил, вишенка.

— Я не это имею в виду. Я говорю про оружие, про такие штуки, которые сделают вас неуязвимыми. Вот слушай, раньше, много лет назад, здесь жил один старик. Он открыл это место, и рассказывают, что он встретил зеленого человека и отправился за ним сквозь время, хотя эту часть я толком не знаю. Но его дом прямо вон там, рядом с вашими передатчиками, и в нем полно идей всяких штук, которые ты не можешь даже представить.

— Что я, например, не могу представить?

— Например, звуковые бластеры, индукторы электромагнитногравитационного поля, которые можно использовать и для защиты, и для нападения, и даже для того, чтобы отключать гравитацию в небольшом радиусе, а еще светоотражающие поля, которые делают почти невидимым.

— Боже правый.

— Я знаю, что они там, я видела их. Значит, договорились. Если все это тебе нужно, тебе придется взять меня с собой. Ну что, я с вами или нет?

— Мы уезжаем завтра на рассвете. Если ты хочешь поехать, будь здесь.

— Можешь на собственную задницу поспорить, я здесь буду. А теперь одевайся и иди скажи своему начальнику, что идет Арни Манделла.

Арни Тенебра верила, что платить надо ровно столько, сколь вещь для стоит. Вот почему она сочла незнакомое и не очень приятное ощущение между ляжек достойной платой за возможность сидеть за спиной инженера Чандрасекара, когда трайки Истинных Бойцов с ревом рванули в предрассветное сияние. Она прижалась к нему покрепче и почувствовала, как ветер пустыни обжег щеки и попытался сдернуть с ее плеча тубус с документами.

— Нет–нет, — сказала она ветру, — это мое. С этими бумагами я смогу заставить небеса звенеть от моего имени. Она взглянула на знак Армии Родной Земли, пришпиленный к ее песочному комбинезону и почувствовала внутри разгорающееся пламя восторга.

Горизонт лопнул под напором солнца и мир затопили свет и формы. Арни Тенебра обернулась к Дороге Отчаяния — беспорядочной груде янтаря, красной глины и сияющего серебра. Ничто не могло выглядеть более уныло и бессмысленно, и осознание того, что она покидает это место, наполнило Арни Тенебра яростным ликованием. Она поймала птицу спасения, спела ей, приручила ее и свернула ей шею. Вот ее награда: дорога в изгнание на заднем сиденье бунтарского трицикла, в компании романтических революционеров. Это был кульминационный момент унылой, бессмысленной жизни Арни Тенебра.

Несмотря на нимб на левом запястье и владычество над всеми тварями механическими, Таасмин Манделла находила состояние святости довольно скучным. Ее угнетала необходимость проводить долгие часы в маленьком храме, пристроенном отцом к и без того хаотично разросшемуся дому: снаружи сияло солнце и зеленели деревья, а она сидела внутри, в полутьме, принимая молитвенные списки от пожилых вдов (мужья которых были самым натуральным образом мертвы; время от времени ее занимала мысль, где сейчас ее новообретенная тетка, покинувшая Дорогу Отчаяния с оборванными бунтарями) или возлагая исцеляющую левую руку на сломанные радиоприемники, автосажалки, движки моторикш и водяные насосы.

Когда одна благочестивая старушка выходила, уступая место другой, столб желтого солнечного света бил в дверь, и Таасмин Манделле страстно хотелось вернуться к жизни ящерицы, чтобы нежиться на горячих красных камнях в наготе и духовности и никому не быть обязанной, кроме одного лишь Бога Панарха. Однако Благословенная Госпожа возложила на нее святой обет.

— Мой мир меняется, — сказала маленькая коротко подстриженная женщина–мальчик в видеокостюме. — Семьсот лет я была святой от машин и только от машин, ибо кроме машин не было здесь никого, и ими я формировала этот мир, превращая его в место, приятное человеку. Теперь же, когда человек пришел, мои связи требуется переопределить. Люди сделали меня своим богом: я не просила об этом и еще меньше того желала, но став им, я должна нести всю ответственность. Посему я призвала избранных смертных; если ты простишь мне это выражение, но он само просится на уста — чтобы служить моими агентами на земле. У меня нет других голосов, чтобы говорить с людьми — кроме голосов человеческих. Сим я даю тебе свой пророческий голос и свою власть над механизмами: этот нимб — и сияние тут же окружило ее левую руку — знак твоего призвания. Это псевдоорганическое информационно–резонансное поле, дарующее владычество над машинами. Пользуйся им мудро и во благо, ибо когда‑нибудь ты будешь призвана для отчета о своем служении.

Теперь все это казалось сном. Девушки из маленьких городков не встречаются со святыми. Девушек из маленьких городков, которые уходят, свихнувшись, в Великую Пустыню, не доставляют домой на луче света из летающего Голубого Плимута. Они умирают в пустыне и превращаются в груду костей и ошметки кожи. Девушки из маленьких городков не обретают власти над машинами и нимбов на левых запястьях. Девушки из маленьких городков не бывают пророками.