Аарон Дембски-Боуден - Хельсрич

— «Связанный кровью» не встает, мой принцепс.

Зарха знала. Она слышала его крик.

Он умирает.

— Он умирает.

— Какие будут приказы, мой принцепс?

Стоять. Сражаться.

— Стоять. Сражаться.

Титан вздрогнул, когда еще один гаргант подобрался ближе, пушки на его плечах громыхнули. Стоя над поверженным титаном класса «Разбойник» и звавшимся «Связанный кровью», «Герольд Шторма» повернулся, стреляя из вспомогательных батарей, в клочья раздирая пустотные щиты врага.

Зарха, смеясь, толкнула руку вперед. Другая рука «Герольда Шторма», колоссальная пушка «Адский Шторм», загудела, когда внутренние механизмы и приводы двигателей раскрутились до требуемого уровня.

— Мой принцепс… — одновременно предупреждающе выдохнули Лонн и Кансомир.

Зарха захихикала в гробнице с жидкостью.

Умри!

— Умри!

Вырвавшиеся из орудия «Адский Шторм» пять энергетических копий искромсали развалюху-титана. Меньше чем за три секунды был пробит плазменный реактор, начался критический выброс энергии, а через пять секунд тот взорвался, уничтожив толстого гарганта. Обломки размером с танк врезались в пустотные щиты «Императора», оставив вмятины, которые теперь старались выправить генераторы.

— Вторичный удар из турболазерных батарей… Зубцы шестеренки, ведь мы поразили орбитальную посадочную платформу Г-71! Мой принцепс, умоляю, будьте осторожны…

Гаргант убит. Она облизнула холодные сморщенные губы. Гаргант убит.

— Гаргант убит.

В полукилометре от мертвого гарганта, уничтоженного лазерным огнем «Герольда Шторма», на землю обрушилась массивная посадочная платформа. Проскользив по грязным облакам, она пробила крышу горевшего танкового завода, исторгнув лавину рокрита, обломков железа, стали и облако черного дыма и каменной пыли.

Район заводов уже несколько дней служил ареной сражения между титанами. Не осталось практически ни одного целого строения, и ни одна из сторон не отступала.

— Мой принцепс…

Никаких поучений. Мне на все плевать.

— Никаких поучений. Мне на все плевать.

— Мой принцепс, — повторил Валиан. — Новый контакт. За нами.

Она перевернулась в жидкости, похожая на рыбу и столь же быстрая. «Герольд Шторма» с тяжеловесной медлительностью повторил ее движения, его мощные ноги с грохотом опускались на землю. Вид из глаз титана не изменился, демонстрируя лишь руины и разрушение.

— Сканер показывает, что это либо несколько машин вместе, либо одна машина примерно нашей величины.

Адепт, сидевший у консоли ауспика, повернулся и наградил пилотов взглядом трех бионических глаз с линзами из темно-зеленого стекла. Щебетание машинного кода шло вразрез с утверждением Лонна.

Отрицательно. Термальные датчики регистрируют явный одиночный импульс.

Одна вражеская машина.

Это невозможно, подумала принцепс, но мысль не дошла до вокалайзеров. Дрожь пробежала по скелету титана, и Зарха почувствовала себя так, словно ее кожи вновь коснулся ветер из той, другой жизни.

— Мой принцепс, мы должны отступить, — произнес Лонн, оглядывая горящий район. — Нам нужно перевооружиться и охладить плазменный реактор в соответствии со стандартными процедурами.

Я знаю это лучше тебя, Лонн.

— Я знаю это лучше тебя, Лонн.

Но не брошу район, который защищала последние четыре ночи.

— Но не брошу район, который защищала последние четыре ночи.

— Мой принцепс, здесь не осталось почти ничего, что стоит защищать, — настаивал Лонн. — Я повторяю рекомендации по отступлению и перевооружению.

Нет. Я посылаю «Величественного» и «Бивня» выследить приближающегося вражеского титана и подтвердить это визуальным сканированием.

— Нет. Я посылаю «Величественного» и «Бивня» выследить приближающегося вражеского титана и подтвердить это визуальным сканированием.

Лонн и Кансомир переглянулись из противоположных углов мостика. Оба модератуса сидели на тронах управления, и на лицах обоих было одинаковое выражение удрученной нерешительности.

— Мой принцепс… — попробовал возразить Кансомир, но его тут же прервали:

— Видите? Они выдвигаются.

На гололитическом дисплее руны разведывательных титанов «Величественный» и «Бивень» прервали патрулирование периметра на западе и двинулись на север в поисках приближающегося теплового сигнала.

— Мой принцепс, у нас недостаточно боеприпасов для нанесения разрушительного урона вражеской машине сравнимого с нами размера.

— Я запускаю вентиляцию реактора и включаю теплообменники. — Даже озвучивая приказы, она посылала эмпатические сигналы, чтобы сделать задуманное.

— Мой принцепс, этого недостаточно.

— Он прав, мой принцепс. — Кансомир повернулся на троне и теперь смотрел назад, на резервуар Зархи. — Вы слишком сблизились с яростью «Герольда Шторма». Вернитесь к нам и сосредоточьтесь.

— Нас защищают три «Разбойника» и прикрывают разведчики. Помолчи.

— Два «Разбойника», мой принцепс.

Да. Два. Она дернулась от волны ярости. Да… два. «Связанный кровью» был безмолвен и мертв, его сердце остывало, принцепс молчала. Путаясь в мыслях, она не заметила, как произнесла:

— Мы потеряли семь машин за неделю битвы.

— Да, мой принцепс. Благоразумие сослужит нам сейчас лучшую службу. Если ауспик говорит правду, мы должны отступить.

Она плавала в саркофаге, внимая человеческому, слишком человеческому тону. Такие чувства. Такая настойчивость. Она распознала в них страх, но по-настоящему не почувствовала, каково это, бояться.

— Мы уничтожили почти двадцать вражеских машин… но я уступаю. Отдайте приказ об отходе, как только придет подтверждение от «Пса войны».

Первым имперским титаном, увидевшим «Богоборца», стал «Бивень». Он крался на согнутых ногах, с вывернутыми в обратную сторону коленями, покачивания из стороны в сторону привносили в его охоту звериную, хотя и механическую грацию.

Класс «Пес войны». И ему подходило это название. Он волчьим бегом прокладывал себе путь через разрушенный промышленный квартал, огибая остовы подбитых танков, которые были уничтожены здесь за неделю боев. Иногда его стопы опускались на мягкую плоть обгоревших тел и превращали ее в размазанную по земле кашу. Район был завален телами мертвых скитариев, гвардейцев, рабочих завода и зеленокожих.

«Бивнем» искусно командовал принцепс по имени Хэвен Хэвлок. Принцепс Хэвлок, как и большинство его коллег, мечтал командовать огромным боевым титаном, может быть, даже одним из нескольких оставшихся у Инвигилаты драгоценных «Императоров». Его товарищи принцепсы — как равные, так и вышестоящие — хорошо отзывались о нем, и Хэвен знал, что слывет в Легио надежным и ответственным пилотом титана-разведчика.