Уильям Кинг - Истребитель демонов

Феликс не был уверен, что подобного окажется достаточно, принимая во внимание численность войска скавенов, напролом движущихся с холма, набирая скорость и импульс для неотвратимой атаки. Возбуждённая меховая орда сейчас была столь близко, что он мог разглядеть отдельных скавенов, с губами в пене и бешеным фанатизмом в глазах. Некоторые из них были крупнее и мускулистее остальных, лучше экипированы. Он сражался с подобными тварями ранее, и знал, что они более выносливы. Он пошарил глазами в поисках того неуклюжего, грубого, но всё–таки смертельно опасного боевого вооружения, которое предпочитают скавены, но, к счастью, ничего не обнаружил.

Внезапно Феликс почувствовал одиночество. Не было ему места ни в одном из спешно образованных боевых подразделений гномов. Некому было прикрывать ему спину. Возможно, что в темноте гномы даже примут его за врага. Тут для него имелось лишь одно место. Он огляделся в поисках Готрека, но тот, охваченный жаждой битвы, вместе со Снорри побежал на врага.

Феликс выругался и торопливо полез на повозку, чтобы иметь лучший обзор происходящего вокруг. Он обнаружил восседающего там Варека, с интересом вглядывающегося во тьму; иногда тот опускал бомбу, что держал в руке, на сидение подле себя, и в книге перед собой делал пометку чем–то вроде странного механического пера. Его глаза возбуждённо блестели за стёклами очков.

— Разве это не захватывающее зрелище, Феликс? — спросил он. — Настоящее сражение! Первое, в котором я когда–либо участвовал.

— Молись, чтобы не последнее… — пробурчал Феликс, делая несколько пробных замахов своим мечом, надеясь снять напряжение в мышцах, прежде чем орда обрушится на линию обороны гномов.

Он быстро пострелял глазами вокруг, надеясь, что удастся отыскать Готрека.

Истребителя нигде не было видно.

На своей позиции на холме высоко над полем боя серый провидец Танкуоль уставился в свой магический кристалл. Тот, бездействующий и пустой, лежал перед ним. В его глубине, возможно, находилось крошечное мерцание искривляющего огня, неуловимое, но не для глаз Танкуоля, столь острых и всевидящих.

Разумеется, для глаза неподготовленного скавена кристалл выглядел просто, как многогранный кусок цветного стекла, исписанный тринадцатью наиболее священными символами. Танкуоль достаточно знал расу людей и догадывался, что для человеческого глаза кристалл выглядел, словно дешёвая безделушка, используемая второсортным фокусником. Он был достаточно мудр, чтобы понимать, что зрение человека обманывается внешним видом этого артефакта, несомненно, весьма мощного.

По крайней мере, он на это надеялся. Необработанный лунный кристалл стоил Танкуолю множества жетонов искривляющего камня. Гравировка этими рунами, каждая из которых наносилась в отдельную безлунную ночь, стоила Танкуолю множества часов сна. Наложение на кристалл мощных заклинаний было оплачено кровью и болью, в том числе и самого серого провидца.

Теперь настало время определить, оправданы ли все затраченные усилия. «Самое время, — подумал Танкуоль, — начать использовать эту новую игрушку». Он торопливо нацарапал руны на твердой земле вокруг себя, выводя тринадцать Священных Знаков с привычной лёгкостью. Затем он поднёс свой большой палец к морде и крепко прикусил. Его острые зубы оросились кровью, хотя он едва ли почувствовал что–либо, одурманенный порошком искривляющего камня и заполнившей мозг бушующей магической энергией.

Из раны закапала чёрная кровь. Он подержал свой большой палец над первой руной. Как только капля упала в центр знака, Танкуоль произнёс слово силы — тайное имя Рогатой Крысы. Жидкость немедленно испарилась едким дымом, образовав над руной небольшое грибовидное облако с образом черепа. Знак вспыхнул, его контуры ярко осветились линиями зелёного огня, прежде чем угаснуть до менее явного, но всё еще заметного свечения.

Быстро и искусно Танкуоль повторил процедуру с каждой руной, и когда всё было закончено, он осторожно капнул три последние капли своей драгоценной крови прямо на сам магический кристалл. Тотчас же возникла нечёткая картинка. Он мог разглядывать сцены хаоса и надвигающегося побоища в долине под ним, словно смотрел на неё с огромной высоты, затем картинка мигнула, и кристалл заполнило облако помех. Танкуоль в раздражении нанёс удар по грани кристалла, изображение появилось и очистилось. Зрелище сражения было видно ясно, как днём. Однако по изображению проходили слабые зеленоватые волны, которые не пропадали, несмотря на все деликатные постукивания и удары, которые Танкуоль применял для настройки.

Не важно! Танкуоль ощущал себя ведущим в какой–то значительной и тайной игре. Все те скавены внизу не более чем фишки, управляемые им. Метки, передвигаемые его могучей лапой. Пешки, помещённые на доску и ведомые его титаническим интеллектом. Он взял еще одну щепотку порошка искривляющего камня и чуть не взвыл от восторга. Он чувствовал, что сила его безгранична. Не было ничего похожего на это ощущение контроля и превосходства. Лучше всего то, что он мог пользоваться этой властью незамечено, не подвергая себя опасности. Разумеется, не то чтобы он боялся опасности, всего лишь здравый смысл не подвергаться неоправданному риску. Величайшая мечта каждого серого провидца осуществилась!

Танкуоль долгое время предавался злорадству, затем обратил внимание на сражение, пытаясь выбрать, каким именно впечатляющим способом он завоюет победу и бессмертную славу среди расы скавенов.

Феликс пошире расставил свои ноги, пытаясь обрести равновесие на повозке. Транспортное средство слабо раскачивалось на своей подвеске, и он раздумывал, мудро ли будет встать тут. С одной стороны, ненадёжная опора для ног, и он будет заметной мишенью, стоя во весь рост на повозке. С другой стороны, у него, по крайней мере, будет преимущество возвышенной позиции и частичное прикрытие бортами повозки. Он решил пока оставаться там, где стоит, а при первых признаках обстрела метательным оружием — спрыгнуть на землю. Логичный выбор. Кроме того, похоже, кому–то следует остаться тут и присмотреть за Вареком.

Наивный молодой гном записывал в свою книгу всё, что считал стоящим. Феликс удивлялся — что же Варек такое видит, чтобы описывать. Из своего длительного общения с Готреком он знал, что в темноте гномы видят лучше людей, но это было поразительное тому подтверждение. В мерцающем свете печей, который освещал лишь очертания объектов, молодой гном трудился, словно писец, переписывающий рукопись в свете свечи. Само по себе это было впечатляющим искусством концентрации.

По правде говоря, Феликса бы более порадовало, если Варек уделял бы больше внимания мулам. По мере того, как приближались скавены, животные выказывали явные признаки беспокойства.