Стивен Эриксон - Дань псам

— Не знаю.

Нимандер огляделся. Его окружали рваные края кратера. В сером пепле виднелись полузасыпанные глыбы обсидиана и пемзы. — Старший, духи досаждают тебе и здесь?

— В моей яме? Нет, они не умеют лазать по склонам.

— Строй дом здесь.

— Но…

— Используй жерло как фундамент.

— Но домам нужны углы!

— Строй башню.

— Дом… на крови драконов? Но тут нет закатов.

«Дом на крови драконов. Что случится? Что изменится? Почему духи мешают ему?» — Если ты устал быть потерянным, — заявил Нимандер, — построй дом. Но прежде чем закончить его, прежде чем положить последний камень, войди внутрь. — Он помолчал, озираясь, и тихо засмеялся: — У тебя нет выбора; ты будешь строить изнутри наружу.

— Но тогда… кто его завершит?

Нимандер отвел глаза. Он пойман здесь — может быть, навечно. Если он поступит как Готос, войдет в дом и будет ожидать окончания строительства… он может найти путь наружу. Пройти по секретным тропам. Но, сделав так, он навечно оставит здесь это существо. Этого ребенка, это каменщика.

«Я не смогу. Я не Готос. Я не так жесток».

Он услышал смех внутри головы. Фаэд заливалась хохотом. Затем сказала: — Не будь идиотом. Ищи путь наружу. Оставь дурака его камням! Он жалок!

— Я положу последний камень, — сказал Нимандер. — Но убедись, что он достаточно маленький и я смогу его поднять. — Он поднял взор и увидел, что великан улыбается; и теперь он не выглядит ребенком, из очей изливается какой — то свет, омывает Нимандера.

— Я становлюсь иным, — глубоким, мягким голосом сказал Старший, — когда строю.

— Вытащи его, — попросила Десра.

— Не могу.

— Почему?

Джагут моргнул, словно ящерица. — Не знаю, как. Врата — Омтозе Феллак, но мир за ним совсем другой, и я не желаю ступать в него.

— Но ты сделал врата — и они открываются с обеих сторон.

— Сомневаюсь, что он найдет выход, — сказал Джагут. — Даже если ему позволят подойти близко.

— Позволят? Кто?

— Несколько миллионов жалких слабаков.

Десра оглянулась на Скиньтика: — Почему ты позволил этому случиться? — Но он плакал и только качал головой.

— Не вини его, — произнес Джагут. — Никого не вини. Бывают и случайности.

— Ты затащил нас, — горьким и обвиняющим голосом сказал Скиньтик.

— Увы, да. У меня были причины… Но, кажется, я ошибся. Нужно было действовать более… прямо, но я не люблю прямоты. Когда увидите Аномандера, передайте ему от меня: он выбрал верно. Каждый раз выбирает верно. Скажи, что изо всех, мною встреченных, лишь один заслужил мое уважение. Он.

Скиньтик всхлипнул.

Десра почему-то была потрясена словами Джагута.

— И помните, — добавил Джагут, — что нельзя доверять Каллору.

Ощущая беспомощность и бесполезность, Десра подошла ближе к льду,

— Осторожно, женщина. Эта кровь сильно взывает к вам, Тисте Анди.

Да, она ощутила, но не поверила ощущению, даже не обратила внимания — это хорошо знакомая ложь, сказка о чем-то великом, лежащем чуть впереди, об ответах на все вопросы, до которых чуть дотянуться… еще один шажок, еще один. И еще. Время беседует с живущими, но время — известный лжец, сказочник. Время обещает все, но не дает ничего.

Она взирала в темноту и вроде бы видела движение глубоко, глубоко внутри.

— Ни одному Джагуту не верь, — заявил Каллор, следя за низким уже солнцем, — а Готосу особенно.

Араната сурово глядела на древнего воина; и, хотя он не поднимал глаз на сестру, Кедевисс понимала: Каллор чувствует себя словно под осадой. Внимание женщины, опустошительная атака холодного расчета — тут даже воин дрогнет.

Но главное впереди, знала она. Что-то произошло. Десра побежала в развалины и не вернулась. Ненанда дергался на месте, не сводя взора с жалких руин.

— Некоторые боги рождены на страдание, — бурчал Каллор. — А вам лучше ехать прямиком в Коралл. Натравите Аномандера Рейка на этого Умирающего, верните Скола, если он вам так нужен. По крайней мере, отомстите.

— А что, месть так важна? — спросила Кедевисс.

— Зачастую она — все, что остается, — отвечал Каллор, прищурившись на западный горизонт.

— Поэтому за вами идут?

Он обернулся и поглядел на нее. — Кто за мной идет?

— Кто-то. Это кажется очевидным. Или я ошиблась?

Араната подала голос из телеги: — Ты не ошиблась, сестра. Но ведь за ним всегда идет охота. Погляди в глаза, и поймешь.

— Радуйтесь, что вы мне еще полезны. — Каллор снова отвернулся.

Кедевисс заметила, как сверкнул глазами в спину воина Ненанда.

Сколько времени прошло? Дни, а может, и недели. Нимандер стоял и следил, как зодчий строит башню. Придает форму камням при помощи кулаков и где-то найденных каменных ударников, отесывает деревянной киянкой края блоков из пемзы (он сказал, что хочет «облегчить стены»).

Гиганта удовлетворит лишь большая башня, высотой не менее четырех этажей. «Сделанная из крови драконов, застывшей словно стекло. Пемза — их последние выдохи. Башня, да — но и монумент, и могильный камень. Что получится? Не знаю. Ты умен, Нимандер, вон какую идею подал. Ты слишком умен, чтобы остаться здесь. Сиди в башне, когда она пропадет, а я останусь».

Этот спор повторялся изо дня в день. Нимандер побеждал, но не благодаря искусным аргументам или апелляциям к самолюбию Старшего (похоже было, что самолюбия у того вообще нет), а благодаря упорному нежеланию сдаться.

Ведь его ничего особенного не ожидает. Ненанда возглавит остальных — он нашел в себе собственную мудрость, он сдерживает свои порывы; слушаясь советов Скиньтика и Кедевисс, он сумеет стать вождем. До того времени, как они доедут до Коралла.

Нимандер проиграл слишком много битв — он видит это в себе. Он может ощутить каждый шрам, каждую все еще саднящую рану. Это место позволит ему выздороветь… если такое вообще возможно. Надолго? Почему бы не на всю вечность?

Их окружал хор стонов, армия духов пресмыкалась в пыли и пепле у подножия вулканического конуса. Они жалуются на конец мира — как будто здешний мир очень их устраивает! А это не так, ведь каждый мечтает вернуть плоть и кровь, снова вдохнуть воздух. Они пытались подняться по склону, но каждый раз отшатывались. Нимандер чем мог помогал стройке, подносил инструменты, но по большей части сидел на мягкой пыли, ничего не видя, слыша вопли за стенами растущей башни, не ощущая ни жажды, ни голода, медленно освобождаясь от желаний, амбиций, от всего, что прежде имело значение.

Тьма сгущалась вокруг него, пока свет не стал исходить только от слабо мерцающей пемзы. Мир сужался…

Пока…

— Остался один камень. Основа вот этой бойницы. Нимандер, ты дотянешься. Я помогу вылезти — потом протолкну камень внутрь… но скажи, пожалуйста, почему бы нам не отбыть вместе? Я внутри башни. Ты тоже. Если положить камень…