Ник Перумов - Рождение мага

Незримые нити, ещё удерживающие душу Фесса в его бренном теле, с тонким звоном лопнули. Он ещё успел разглядеть громадный столб огня, земли и дыма, рванувшийся прямо из центра кладбища, почувствовал корчи тех самых полуживых врат, прежде чем всё погасло окончательно.

Признаться, он надеялся, что ему дадут умереть. Как бы не так. Сознание погасло, но в то же время он странным образом видел своё тело со стороны, словно паря в воздухе. На кладбище все пылало и горело, плавился камень, огонь дочиста выедал утратившие Силу останки. Горели и зомби; лишённые мощи, они превратились просто в ходячие куклы и теперь жарко пылали – чадным, коптящим пламенем. А над распростёртым телом Фесса уже склонились Сугутор и орк, Прадд рвал какие-то бутылочки и скляницы из сумки Фесса, гном поддерживал голову и пытался влить в окровавленный рот содержимое своей фляжки.

Фессу отчего-то стало очень смешно. Зачем они возятся, если ему так хорошо? Он не хочет возвращаться назад, к частично ожившим мучительным воспоминаниям. Он останется здесь, невидимым духом, лёгким призраком, он полетит через земли Лесных Кантонов, над пиками Железного Хребта, над пущами Нарна, через плодородные земли Эбина – туда, туда, к Морю Призраков, где среди вечно пенящихся волн стоит истинный Храм, не имеющий ничего общего с жалким его подобием, где воспитывают беспощадных ночных убийц… Мимоходом он вспомнил о Центрах Силы, уже почти было решил заглянуть туда, но…

Сугутор на земле в отчаянии всплеснул руками – мэтр не глотал, тёмная жидкость стекала по подбородку, и бесполезны были все эликсиры с противоядиями – бутылочки тёмного стекла сыпались из рук Прадда прямо на землю.

Каким-то шестым чувством угадав, что дело кончено, со всех концов деревни бежали люди, помогая соседям гасить начавшийся пожар. К погосту было не подступиться – там бушевал такой огонь, что надо было поливать водой дома, отстоявшие от него на добрую сотню шагов.

А Фесс-призрак, его вольная, вырвавшаяся наконец из оков плоти душа внимала низкому, хрипловатому голосу, что нёсся издалека, от высоких снежных вершин Железного Хребта, исходя при этом из глубоких подземелий, оттуда, где на карте Неясыти стоял кружок, обозначавший Центр Силы по заклятиям от нечисти.

«Возвращайся. Возвращайся, ты нужен. Случилась великая беда… ждать осталось недолго, быть может, несколько людских лет. Возвращайся, о враг мой. Нам ещё предстоит встреча, но сейчас – вернись же в свое тело, именем…» – дальнейшее потонуло в шуме крови. Незримая составляющая Фесса камнем рухнула вниз, входя в собственное тело; и жесточайший спазм боли заставил мышцы дугой выгнуть спину. Изо рта и ушей хлынула кровь, Фесс хрипло застонал… но это было уже как первый крик новорожденного, а вовсе не признак агонии.

Он знал, что выживет.

…Наконец вернулись нормальные зрение и слух. Но ломающие всё тело корчи так и так не давали ничего говорить.

– Пришёл в себя! – завопил Сугутор. – Эй, вы, орясины, ну-ка, быстро взяли почтенного мэтра и отнесли в самый лучший дом!

Ему не пришлось повторять дважды.

– Пра..д..д… лей… голу…

– Лей ему из голубого флакона, тупица!

– Не р-реви, сам знаю, Суги!..

– Ах ты!.. Ну ладно, я с тобой ещё потолкую! – яростно прошипел оттёртый в сторону гном. Орк выдернул пробку из горла голубого флакона, вылил содержимое в чашу, поднёс к губам Фесса.

– Пейте, мэтр. Пейте, ох, и испугали ж вы нас… Питьё, которое раньше должно было почти начисто сжечь горло, сейчас скользнуло по нему, точно вода. Несколько мгновений Фесс лежал неподвижно, слушая, как уходит боль, а скачущие мысли становятся более-менее упорядоченными.

Сугутор и Прадд выгнали всех из горницы, осталась только хозяйка, глазевшая на окровавленного и перепачканного чародея широко раскрытыми глазами. Из сеней в щель так и норовили протиснуться головы других любопытных.

– Кажется… всё… уже… в порядке, – прохрипел наконец Фесс.

Гном осуждающе покачал головой.

– Как же, мэтр, в порядке, скажете тоже! Сами весь в кровище, ноги подкашиваются…

– Добрый обед с пивом – и всё пройдёт…

– Хозяйка! – немедленно гаркнул Прадд. – Слышала почтенного мэтр-ра? Обед сюда и пива, и чтобы самое лучшее!

…Еда и в самом деле помогла. Вскоре Фесс уже смог достаточно уверенно ходить.

– Там, эта, депутация до вас, милорд мэтр, – высунувшись на мгновение в сени, доложил Сугутор. – И голова местный с ними. Видеть хотят.

– Ну пусть входят, – кивнул Фесс, для внушительности беря в руки посох.

Депутация – шесть кряжистых, как один похожих на самого голову мужиков – вошла осторожно, ломая шапки и теснясь возле стенки.

– Что вам, люди добрые? – спросил Фесс. – Дело своё я сделал. Вас никто больше не потревожит. Правда, по ходу возникли всякие препоны, из-за чего огонь-то и вспыхнул, но теперь уже всё в порядке. Погост ваш упокоен навеки.

– Погост наш… – сдавленным голосом проговорил голова. – О погосте-то мы и пришли порадеть, ваша волшебническая милость… там ведь головешек и тех не осталось, камни сплавились… косточки родных наших, что там лежали, все небось тоже погорели, так что нам теперь и родителей с делами помянуть негде честным порядком…

Фесс развёл руками.

– Ну что ж поделаешь. Впрочем, могильные камни-то восстановить можно. Записи-то в храме остались небось?

– Да что ж камни над пустыми ямами восстанавливать? – упрямо возразил голова. – Не-ет, ваша милость, так не пойдёт.

– Погоди, любезный, а что ж ты от меня, собственно, хочешь? – опешил Фесс.

– А выкупа хочу, – дерзко ответил голова. – Пожег ты, твоё волшебничество, косточки дедов-прадедов наших – плати, стало быть. Пеню плати, как за убитых, стало быть, поскольку ты их в самом деле второй смертью убил. А уж что и как восстанавливать – это мы сами решим, без твоей милости обойдёмся.

От подобной наглости Неясыть просто остолбенел. Ему казалось, что благодарные селяне должны низко ему кланяться, благодарить за избавление, смотреть с благоговейным испугом… а они пришли требовать мзды!

– Опять же пусть ваша милость не думает, деньги нам не на пропой нужны, а тем же отцам-инквизиторам сунуть, чтобы приехать согласились и проклятие бы сняли, – внушительным голосом продолжал голова, – Ты… вы, ваша милость, милорд мэтр, уедете сегодня, а нам-то тут жить! Ни дитяти имя не наречь, ни отпеть, ни повенчать…

Закончить голове не дал побелевший от ярости Прадд.

– Ах ты, сивая бор-рода! Да я тебе за наглость твою сейчас её всю по волоскам повыдергаю!..

– Сядь, Прадд! – резко приказал Неясыть. – Почтенный староста, а что, если я откажусь платить? Голова ухмыльнулся.

– Тогда мы, значить, сами у тебя в карманах пошарим, твоя милость. Ты сейчас даже котёнка и того не зачаруешь.