Лариса Гаджиева - Не мы такие - жизнь такая!

– Да.

– Что об этом думаешь?

– Думаю, что на Либра не хотят тебя видеть. Им не нужно, чтоб ты там распространяла своё тлетворное влияние, и после вчерашнего, я понимаю их опасения…

– Круглый, я серьёзно!

– Я когда-нибудь шутил? Вот-вот! Оставив тебя здесь, они надеяться, что ты погибнешь в бою. Даже если ты оставишь свои ДНК, не факт, что они тебя клонируют, хотя не могут не использовать. Возможно им понравились твои способности, нестандартное мышление и они думают, что ты принесёшь больше пользы на фронте, нежели на какой-нибудь из планет, заселённых манакрами, тем более на Либра.

– Ты меня прямо обрадовал…

Вот же сволочи! Кинули меня на флоте, а я теперь отстреливайся, спасай свою шкуру. И почему я такая невезучая? Казалось, только забрезжила надежда на спокойную, ну или на относительно спокойную жизнь, как судьба преподносит мне очередной сюрприз. Мало того, что меня угораздило родиться в преддверии третьей мировой войны на родной планете, ощутить все прелести сего феномена на себе лично от начала и до конца, где до обидного глупо я скончалась. То бишь в конце. Если бы в начале, так обидно бы не было. Судьба-злодейка же посчитала, что испытаний, выпавших на мою долю маловато и, решила подкинуть "продолжение следует" моему ничего не подозревающему трупику, спокойно замороженному на северном полюсе в лице чудом дожившего до настоящих дней Георгия. Впрочем, уже не живущего. Тем не менее, теперь я оказалась втянута в очередную войну, которую я не затевала и, которая мне никоим образом не нужна. Пока у меня выбора нет. Остаётся надеется на какой-нибудь случай или очередной сюрприз от судьбы, который поможет мне выпутаться из сложившейся ситуации. Во вселенной ведь столько спокойных мест…

И вообще, всю мою жизнь можно разделить на две части. Нет, скорее даже три. Первая – беззаботное детство в мирное время. Дом, семья, школа. Второй – война, смерть родителей, ежедневная, непрекращающаяся борьба за жизнь, в конце – база повстанцев и собственная смерть. И, наконец, третий этап – моя жизнь среди манакров к которой, как ни странно, я уже привыкла. Когда-то давно, ещё в моей прошлой жизни, от одного повстанца я услышала мудрую фразу : "Человек привыкает ко всему". Вот и я привыкаю ко всему. Казалось, что может быть хуже осознания того, что ты остался совсем один во всей вселенной, и смысла жить вроде бы нет, но всё равно каждый новый день встречаешь с какой-то непонятной надеждой, хотя и понимаешь, что надеяться-то уже не на что, что всё уже в прошлом. Я с трудом вспоминаю лица тех, кто был мне когда-то дорог, и понимаю, что больше никогда никого из них не увижу. Не увижу даже мест, что с ними связаны. Единственное, что мне остаётся – это память о них и, пока жива я, они будут жить во мне, в моём сердце. И пусть я начала новую жизнь, но сделала меня той, кем я являюсь жизнь прежняя. Я никогда этого не забуду и буду всегда стараться быть самой собой.

За обедом мы как всегда сидели за одним столом. Ребята выглядели вполне пристойно. Видимо, подлечились самостоятельно, не прибегая, как я, к помощи капитана. Впрочем, если бы они всё же посмели к нему обратиться с такой просьбой, мол, вылечи, братан, от похмелья, я не думаю, что он им помог бы. Скорее наоборот, добавил бы, чтоб не только болело, но ещё и гудело. После той вспышки непонятной ярости у истребителя, я уж было думала, что он меня растерзает. И ежу понятно, кто затеял вечеринку… Но вопреки моим опасениям, не растерзал и даже избавил от головной боли. Правда придумал какое-то наказание… В общем, время покажет.

К концу трапезы Монор получил сообщение от капитана явиться на стоянку истребителей нашего взвода, куда мы дружно и направились в напряжённом молчании.

На стоянке нас уже поджидал хмурый капитан. Он вообще в последнее время какой-то вечно пасмурный, временами представляющий грозу, то есть угрозу. Так вот, у его ног стояло четыре емкости, наполненные водой и небольшая горка тряпок. Я с недоумением уставилась на сиё орудие труда. Здесь всю работу по чистке, уборке, стирке, варке и других хозяйственных дел, всегда выполняли роботы. Тут моя логика решила показать мне самой, что она у меня есть и, подсказала, что нас ведь тоже четверо…

– Слушайте мою команду: вы не покинете стоянку, пока не помоете пол на нашем участке. Приступайте к выполнению.

Мрачно зыркнув в мою сторону, капитан удалился. Я вздохнула с облегчением и покосилась на ребят. Подумаешь, пол помыть! Я всю прежнюю жизнь сама себя обслуживала. Друзья же пребывали в состоянии тихого ужаса. Это я поняла по их окаменевшим рожам. Дана стала ещё бледнее, чем обычно. Зонад горделиво вскинул голову, и весь его облик в целом говорил: помирать так с достоинством, ну там или музыкой. Монор стал вертеть головой, смотря по сторонам, видимо прикидывая, сколько манакров в округе.

– Ребята, вы чего? Ну, подумаешь, пол помыть, вчетвером мы за час управимся!

– Ты действительно не понимаешь, или прикидываешься? – прошипел Зонад. – Да весь флот к концу этого часа будет знать, что я пол мыл!

– А что тут такого? Или у тебя шовинизм взыграл и ты считаешь, что это сугубо женская работа?

– Я не знаю что такое шовинизм, могу лишь предположить, что это человеческое слово. Но причём тут женская работа? Это вообще работа роботов. А тут МЫ будем МЫТЬ ПОЛ! Причём в общественном месте, где нас все увидят! Все мало того, что поймут, что нас наказали, так ещё будут в курсе метода наказания.

– Я так понимаю, тебя смущает метод?

– Да! Шадде!

– Да ладно, Зонад, успокойся. Могло быть и хуже. Помоем по-быстрому, да свалим!

– Но все будут знать!

– Ну и что? Пусть знают!

– Для нас это считается унизительным – выполнять ту работу, которую обычно делают роботы. – сказала Дана, с тоской глядя на горку тряпок.

– А если истребитель упадёт где-нибудь, вы что, так и будете умирать с голоду, дожидаясь помощи, просто потому, что приготовить себе еду самостоятельно позорно?

– Это другое.

– Да какая разница! Ей богу, как люди! Те тоже вечно выдумывали себе какие-то правила. Тоже мне, логика и рационализм! Не обращайте ни на кого внимания. Вас должно волновать только мнение тех, кто для вас что-то значит.

– Все, кто имеют для меня значение, будут сейчас мыть со мной пол – задумчиво произнёс Монор.

– А я про что! Делим трудности поровну. Так что тряпку в зубы и вперёд!

– Зачем в зубы? – удивился Зонад. Вот же тормоза! Совсем их тут затюкали на флоте.

– Это образное выражение, для пестроты речи.

– Зачем образно? Говори как есть. Тряпку в руки.

– А мне нравится! – весело хмыкнув, воскликнул Монор. – Скажи, Ева, а ты ещё такие выражения знаешь?

– Полно! Учись, пока жива! – и под аккомпанемент "крылатых" выражений и под злорадные взгляды проходящих мимо манакров мы приступили к труду. И пусть мне кто-нибудь скажет, что мы совсем-совсем разные (в смысле люди и манакры), не поверю!