Аарон Дембски-Боуден - Разведчик Пустоты

В безумии эльдарской осады они снова и снова спасались бегством, двигаясь по путям наименьшего сопротивления среди бурлящих потоков. Псайкерский вопль Талоса взбудоражил варп — эфирные вены воспалились и раздулись, а реки вышли из берегов. Она вела корабль, используя все свое мастерство и скорее доверяясь ветрам, чем проламываясь сквозь волны с угрозой разрушить судно. И все это время она то вглядывалась в кровоточащий варп, то прикладывала руку к растущему животу.

Теперь, когда на нее не давила необходимость управлять кораблем, Октавия могла всмотреться в имматериум. Она вглядывалась пристальнее, видела дальше, сквозь сотни оттенков черноты за пределами Астрономикона, разыскивая малейший проблеск света в бурлящих тучах.

В первый раз она хотела увидеть то, что сотворил Талос. Сталкивающиеся волны демонической материи, жестоко израненные, кровоточили у нее на глазах. Вещество истекало из ран и вливалось в другие эфирные громады. Они распадались и вновь сходились, рассыпались пеной и разделялись на сгустки, порождали вопящие лица и поглощали их в тот же миг. Из кипящего прибоя протягивались руки, сгоравшие в пламени, не успев вцепиться в такие же шарящие конечности ближайших душ.

Октавия, внутренне собравшись, вгляделась глубже. Израненный варп — нет, поняла она, не израненный… возбужденный — тянулся все дальше и дальше, и кровоточащие потоки сливались, превращаясь в кровоточащий океан. Сколько миров тонуло в этом невидимом шторме? Сколько берегов затопил этот океан ужаса?

Она слышала в реве волн свое имя. Шепот, визг, умоляющий вопль…

Октавия отпрянула назад. Око варпа закрылось. Открылись человеческие глаза.

Октавия была так поражена тем, что Талос сотворил в десятках звездных систем, что на секунду отступил даже страх перед полетом сквозь эту бурю. Варп вечно находился в движении, и за часы, прошедшие с начала вопля, в нем закипела новая жизнь. Сейчас, однако, навигатор была готова вести незнакомый корабль по гибельным морям.

Она надвинула на лоб бандану, собрала волосы в хвост и вытянулась в неудобном кресле, стараясь облегчить давление на позвоночник. Она лениво подумала о своих служителях, оставшихся за дверью и скучившихся в узком коридоре. Ей отчаянно не хватало Пса, и само осознание этого причиняло боль. И более того — и как же ненавистно было признаться в этом, даже себе самой, — она хотела, чтобы Септимус оказался здесь. Он всегда говорил невпопад, и все же… его застенчивая улыбка; тень насмешки в его глазах; то, как он свободно располагался на своем троне, независимо от степени угрозы…

Ну что за дурацкое место я выбрала, чтобы влюбиться, — подумала она. — Если это вообще любовь.

Октавия поерзала, усаживаясь поудобнее, и тут ее глаза расширились от внезапного шока. Словно боясь дотронуться до собственной плоти, она нерешительно опустила ладонь на живот, где впервые шевельнулась новая жизнь.

Когда щиты пали, Талос на своем троне и не шелохнулся. Члены команды — по крайней мере те, что стояли, — полетели на пол, когда корабль пробрала свирепая дрожь. Двое безногих сервиторов выпали из своих рабочих ячеек. Беззвучно открывая и закрывая рты, они возили руками по полу, имитируя те движения, что выполняли на консолях.

— Щиты отключились, господин!.. — крикнул один из офицеров.

Да неужели? — ядовито подумал Талос.

— Понял, — выдавил он сквозь сжатые зубы.

— Какие будут приказы, сэр?

Пророк смотрел на серую планету до тех пор, пока ее угрюмое, испещренное оспинами лицо не заняло весь обзорный экран.

Близко. Уже так близко.

— Отчитайтесь о повреждениях, — приказал он.

Как будто судороги, сотрясавшие «Эхо», сами по себе не были полным отчетом. Как будто ему требовалось дополнительное подтверждение того, что пульсарный огонь чужаков кромсал крейсер на куски с рекордной скоростью. Столько кораблей эльдаров, с такой огневой мощью… «Завету крови» за всю свою славную историю не приходилось терпеть такого урона. «Эхо проклятия» терпел его в первый и последний раз.

Взгляд широко распахнутых глаз офицера Ролена был прикован к экрану приборной панели.

— Господин… Господин, тут слишком много…

— Мы подошли достаточно близко, чтобы сбросить десантные капсулы?

— Я…

Талос перепрыгнул через ограждение и с грохотом приземлился рядом с офицером. Пророк сам уставился на экран, пытаясь извлечь подобие смысла из пробегающих рунических строк. С рыком он обернулся к женщине — оператору вокса.

— Начать высадку легиона! — прорычал он сквозь воцарившийся вокруг них хаос.

Женщина, в униформе и с клеймом Красных Корсаров, поспешно застучала по клавишам на своей панели.

— Легион десантируется, лорд.

— Вокс-каналы, — потребовал он. — Сейчас же откройте вокс-каналы!

— Вокс, есть.

Трясущийся мостик заполнился хриплыми голосами братьев, почти терявшимися в грохоте обстрела.

— Говорит Талос. Всем силам легиона, — прокричал он, — рассчитаться! Подтвердить запуск.

Они отзывались — один за другим. Пророк слышал торжествующие вопли братьев, мешавшиеся с официальными отчетами: «Второй Коготь пошел», «Четвертый Коготь десантировался» и «Третий Коготь — запуск произведен». Оккулюс перенастроился и показал несколько «Громовых ястребов», в последний раз вырывающихся из ангара и несущихся к звездам, до предела разогнав двигатели.

Басовитое ворчание Малкариона ознаменовало его отбытие:

— Встретимся на мертвой планете, Ловец Душ.

За этим последовали еще три подтверждения такими же рычащими механическими голосами. А затем оккулюс вспыхнул и на нем развернулась сцена, достойная преисподней из мифов: свирепые волны огня заливали обзорный экран, словно жидкое пламя.

— Мы в атмосфере! — завопил один из офицеров. — Ваши приказы?

— Какая разница? — заорал в ответ кто-то еще.

— Набирайте высоту! — крикнул товарищам один из штурманов.

Даже Талосу пришлось вцепиться в поручни, когда «Эхо», содрогнувшись до основания, вошел в неуправляемое пике. Пророк и не пытался представить, что осталось от корабля после того, как он столь жестоко прогнал его сквозь строй.

Западные двери мостика со скрежетом распахнулись, и на пороге возник силуэт Кириона, очерченный пламенем.

— Ты что, свихнулся? — передал он по воксу. — Живей гони его вверх.

Сейчас или никогда, — подумал Талос.

Он взбежал на тронное возвышение и схватился за подлокотник, чтобы удержаться на ногах при очередном рывке. Плавящийся оккулюс показывал то редкие тучи, то звезды, то землю — и снова по кругу.

Свободной рукой Талос схватил меч, прислоненный к трону, и вложил в ножны за спиной.