Ник Перумов - Алмазный Меч, Деревянный Меч. Том 1

Конечно же, Император размышлял не только о Патриархе и Серой Лиге. Мысли его (предусмотрительно, как и всегда), раздробленные на мелкие кусочки, вращались вокруг Войны. Именно так – с большой буквы – называл он для себя неизбежную, неумолимо близящуюся схватку с Радугой.

«Без этого не стоять Империи. Либо они, либо я.

...Начинать придется внезапно, без подготовки, потому что любую подготовку Радуга учует и придавит в зародыше. И что, что тогда? Армия, штурмующая башни?

Слишком просто и, как все простое, из наихудшего. Горожан, земледельцев?.. Завалить бойницы башен трупами?.. Стыдно, Император. И нечего кивать на предшественников, на отца – мол, они тоже не смогли решить, как же бороться с Радугой. Ты – повелитель, ты – хозяин, и решать нужно самому. И не отнекиваться, дескать, сколько ни думай, а без крыльев и магии полететь не сможешь. В Семицветье – люди. Пусть даже умеющие пускать молнии из глаз, пальцев и иных частей тела. А люди, как известно, имеют обыкновение умирать, если в силу каких-то печальных обстоятельств головы их отделяются от плеч.

...Надо рисковать, Император. Надо рисковать, и рисковать сейчас, пока... пока есть надежда, что бледность Сежес, смятение Гахлана, растерянность Реваза не наиграны, что это не хитрая ловушка. Надо действовать, и притом прямо сейчас!»

...Не прошло и четверти часа, как посыльный императорской стражи, Вольный, уже колотил латной рукавицей в запертые двери трактира «Полосатый Кот», что на углу Купеческой и Тележной...

Комната была затемнена. Сидевший посередине её на грубой мясницкой колоде человек бессильно и жалко таращил глаза. Возле стен замерли безмолвные фигуры в низко надвинутых капюшонах. Источая смутный, пряный запах, дымилось шесть курильниц, расставленных вокруг колоды. Руки сидевшего были скованы в запястьях, ноги – накрепко прикручены к колоде.

– Итак? – спросили из мрака. – Мы выполняем условия. Огонь убран.

– А дым?! Дым?! – человек зашёлся в кашле.

– Я не хочу, чтобы ты начал бы метать тут направо и налево молнии, мой дорогой, – сказал голос Патриарха Хеона. – Курильницы – необходимая предосторожность. Давай лучше не будем ссориться и поговорим как знающие свою выгоду люди...

– Выгоду? Люди? – скованный издал нечто вроде хриплого карканья, которое сам, по-видимому, считал бесстрашным и презрительным смехом. – Вы все покойники! Радуга отомстит за меня! Страшно отомстит!

– Очень может быть, – невозмутимо сказал Хеон. – Только вот почему же она не сделала этого раньше? Для чего такие сложности с ничтожными червяками вроде нас? Хватать моего человека, посылать вместо него подменыша... Нехорошо, с одной стороны, а с другой – явный признак уважения. Да будь твоя Радуга хоть вполовину так сильна, как ты нам расписывал, наверное, никто из нас не дожил бы до этого допроса. Никто бы не смог захватить тебя, не смог бы притащить тебя сюда... Однако ж ты здесь...

– Хеон! Отпусти меня! – человек на колоде задёргался. – Отпусти меня, раскайся, предай себя в руки милосердной Радуги – и тогда, быть может, тебе сохранят жизнь...

– Вот как? – насмешливо переспросил Патриарх. – Сохранят жизнь? Парень, у тебя были плохие наставники. Ты не озаботился узнать даже всем в Радуге ведомые вещи...

– Какие это? – настороженно спросил пленник, в очередной раз откашлявшись.

– Как-то раз в один маленький городок на западе прибыл кортеж, – тихо и ласково, задушевным голосом, словно рассказывая сказку любимому ребёнку, проговорил Хеон. – В сопровождении двух полных когорт, которых по этому случаю маги взяли у Императора... Они знали, зачем приехали, у них была такая небольшая хитрая грамотка... очень интересная грамотка... про одну маленькую девочку десяти лет... написанная внимательным аколитом Арка...

Человек на мясницкой колоде вдруг съежился.

– Легионеры пришли в дом, где жила девочка, – змеиным шепотом продолжал Патриарх. – Им было стыдно и противно, однако они присягали и обязаны были выполнить приказ. Девочку оторвали от родителей... и потащили в башню. Две когорты окружили её... там было, наверное, десять колец оцепления. Видишь ли, мой дорогой, эта девочка умела колдовать... совсем немного, чуть-чуть, но в ней были большие силы... ее следовало сделать одной из вас. Однако... – голос чуть дрогнул, – даже у могучей Радуги случаются неудачи. Сломать девочку им не удалось. Да, да, малышка не выдержала пыток... оговорила многих... но те отделались поркой... а вот её... – Скованного пленника начала бить крупная дрожь. – Ты понял меня? – прошипел Патриарх. – Помнишь, что случилось с ней позже, с этой девочкой и с её матерью? Помнишь костёр? А теперь подумай – только недолго! – и скажи мне, что я с тобой сделаю.

– Радуга... – прохрипел было пленник, однако Патриарх лишь презрительно махнул рукой.

– Тебе уже будет все равно, неважно, отомстит за тебя твой Орден или нет. Моего конца тебе не видать. А вот я твой увижу. И возрадуюсь. Так что подумай хорошенько, прежде чем увалишь в отказ.

Некоторое время пленник молчал. Тихо потрескивали жаровни. Темнота вокруг ждала крови и криков.

– Убивай сразу, Хеон, – он сдавленно всхлипнул. – Если я расскажу – меня прикончат свои за предательство. Если не расскажу – убьёшь ты. Но даже твоя фантазия не додумается до того, что будет ждать меня в башне!

– Ты так уверен? – ласково сказал Патриарх – ни тени гнева в голосе. – А что ты скажешь на предложение уехать отсюда? Я переправлю тебя на южный берег. Тебя проводят до границы. У тебя будет вдосталь золота. По-моему, это лучше, чем смерть.

– А откуда я знаю, что ты сдержишь слово? – жадно спросил пленник.

– Твои слова говорят лишь, что ты ничего не знаешь о Лиге, – Патриарх надменно отвернулся. – Решай, только быстро.

Человек раздумывал недолго.

– Я буду говорить... – пролепетал он чуть слышно.

– А будешь, так и хорошо, – спокойно заметил Хеон. Негромко отдал один за другим несколько коротких приказов – готовить корабль; принести золото; доставить соответствующую одежду; подобрать охрану; ну и тому подобное.

– Говори, говори, мы слушаем. Кто послал; какая цель; все по порядку рассказывай.

– ...Тоже мне, Радуга... – с едкой насмешкой сказал Патриарх, когда пленник умолк, выдохнувшись, и его, расковав, повели наверх, не забывая, правда, обкуривать при этом отбивающим способность к колдовству дымком. – Такие же, как и все. Маму родную продадут, если жареным запахнет. Фихте! Гонца к Императору. Пусть знает. Деревянный Меч у Арка, хм, хм... и сулятся вот-вот заполучить Алмазный... Что-то сомневаюсь я, что у них это получится, а ты как думаешь, Фихте?..

– К-конечно... Но... Патриарх... позволено ли будет спросить...