Ольга Елисеева - Сын Солнца

— Ты был без сознания, — настаивал Халач Виник. — Какие видения тебя посещали?

— Я не помню, — солгал Акхан. — Возможно, никаких.

— Этого не может быть, — покачал головой жрец. — Священное животное отметило тебя. Более того, после соприкосновения с тобой оно ушло от нас навсегда в вечные воды. Ты должен был получить какие-то знаки.

— Я не помню, — твердо повторил принц. — Возможно, это и так, но когда я пришел в себя, у меня в голове клубился только туман.

— И ты не хочешь ни о чем меня спросить? — осведомился жрец. — Человеку нелегко разобраться в тех символах, которые посылаются свыше. Для нас же они словно развернутый свиток.

На мгновение Акхан заколебался. Ему о многом хотелось знать, но острое врожденное недоверие воина к жрецу взяло верх.

— Если я о чем-то вспомню, я сообщу вам. — Он поклонился.

— Что ж, — натянуто улыбнулся старик. — Хоть тебе и нечего мне поведать, у меня есть для тебя подарок.

Он взял медными щипцами лежащий на столе маленький колокольчик и позвонил в него. Тяжелый полог на другой стороне веранды откинулся, и в открывшуюся дверь стайкой вплыли девушки в белых хлопковых накидках, скрепленных на плечах серебряными застежками.

— Это кои, — с усмешкой сказал старик, — белые кои, младшие жрицы в храме Луны. Ты слышал о них?

— Да, — выдохнул принц. — Но никогда не видел.

— Их видят немногие. — Довольная улыбка искривила синеватые губы владыки Шибальбы. — Лучшие из них для богов, иные для смертных. Их учат музыке, пению, искусству приносить радость на ложе. Самые способные узнают больше. Но эти совсем еще дети.

Крошки застыли, не смея двигаться дальше. Одного роста, необыкновенно изящные и грациозные, они казались воплощенными дочерьми Атлат. Их лица, затененные кисточками длинных париков, выглядели по-детски серьезными. При ходьбе два куска ткани, служившие им одеждой, открывали точеные, не тронутые солнцем тела, отливавшие благородной желтизной старой слоновой кости.

Принц восхищенно прищелкнул пальцами.

— Выбирай, — сказал жрец.

Первая из девочек приблизилась и опустилась на мозаичный пол перед Акханом. Ее остренький подбородок вздрагивал от волнения. Взгляд акалеля жадно скользнул по хрупким обнаженным плечам и вдруг споткнулся. На голой коже предплечья маленькой кои красовалась тонкая черная татуировка.

— Что это? — едва слышно спросил принц.

— Мертвая голова, — ответил за девушку верховный жрец, поняв, о чем говорит его гость. — Ты удивлен, что боевой символ атлан украшает руку белой кои? — Старик довольно закивал. — А разве может быть знак, лучше выражающий сущность ночного светила?

Акхан не слышал слов жреца. Он расширенными от удивления глазами смотрел на оскаленную голову медузы со вставшими дыбом змеиными волосами и высунутым языком. Такими рисунками атлан покрывали круглые щиты на бортах своих боевых кораблей, но сейчас в памяти принца всплывал другой знак. В неровном свете ночника это черное пятно на левом плече Лальмет казалось ему огромной ночной бабочкой, украшавшей руку возлюбленной. «Значит, она была коей?»

— Ты уже видел этот символ? — В голосе жреца не было тревоги. Но было что-то такое, от чего акалель вздрогнул.

— Нет, — глухо ответил он. — Благодарю за подарок, Халач Виник, но повторяю: я все еще болен. — Принц перевел дыхание. — Если же вы и вправду хотите отблагодарить армию, освободившую священный город, то позвольте мне забрать с собой несколько кой для моих офицеров.

— Я подумал и об этом. — Жрец важно кивнул. — Там, во дворике, тебя ожидает тридцать послушниц, — надеюсь, этого достаточно? Но помни, — старик помедлил, — кои не наложницы. Они уйдут, когда мы их призовем.

— Им никто не причинит обиды. — Принц встал, прощаясь с великим жрецом.

— Мне когда-нибудь дадут вымыть руки?! — возопил Акхан, стряхивая с пальцев жирные капли благовоний. — Вард, ты с ума сошел! Я должен быть уже на галерее! Где тебя носит? Я просил крынку воды!

— Сейчас, хозяин, сейчас, — раздался из-за стены растерянный голос раба. — Я только, я только ищу, в чем бы… — Послышался ужасающий грохот, как будто на слугу обрушилась целая гончарная лавка.

— Совсем спятил. — Принц решительно направился в смежную комнату. — У тебя тут что, богатый выбор? — Он не договорил, застыв на пороге и даже открыв рот от изумления.

На полу у самой двери сидел Вард среди горы ярко раскрашенной глиняной посуды.

— Что это еще такое? — поджав губы, осведомился акалель.

— Это не я, хозяин, это они. — Вард замахал руками в сторону двери. — Они решили доставить вам лучшие сосуды. Оказывается, тольтекская керамика здесь в такой цене!

Принц нагнулся, подобрав с пола очаровательный кубок нежно-коричневой окраски с яркими красными фигурками на дне, и тут же с отвращением отбросил его в сторону.

— Вот-вот, — затараторил Вард, — не мог же я в таком подать вам воду!

— Что это? — выдохнул принц, убирая руку за спину. — Что за гадость?

Он снова наклонился над черепками, внимательно прищурив глаза. Присланная посуда действительно была великолепна. «В чувстве формы этим дикарям не откажешь, — подумал принц. — А какая гладкая поверхность, и краски, ровные сочные!» Орнаменты бежали по краям блюд, огибали ножки сосудов, горлышки пузатых кувшинов, ручки и крышки: вереницы связанных пленных, удушаемых тугими петлями веревок, высунутые синие языки, целая цепь выколотых глазных яблок, белых, с хорошо прописанными красными жилками, ожерелья из отрезанных ушей.

— Как из этого можно есть? — поинтересовался Вард, тяжело вставая. — А вы посмотрите на это. — В руке он держал здоровый сосуд в виде отрубленной человеческой головы. — Там внутри череп, хозяин, клянусь богами! Вделан прямо в глину и расписан…

Да уж, расписан кувшин был дьявольски хорошо. Отрезанная голова жила, она страдала и мучилась прямо в руках у державшего ее Варда.

Принц выхватил кувшин из дрожащих ладоней слуги и со всего размаху заехал им по колонне. Раздался хруст.

— Действительно череп, — констатировал он. — Что там еще?

— Вот женщина рожает, — пожаловался Вард, поднимая небольшую стилизованную крынку. — Уже наполовину родила.

Новый удар сотряс деревянную опору, осколки брызнули во все стороны.

— Что происходит с этим несчастным, я не знаю, — обиженным тоном заявил слуга, извлекая из-под спуда битой керамики новый шедевр. — И для чего это, тоже не знаю.

— Солонка, — сообщил Акхан. — Ты когда-нибудь видел, как выглядит человек со снятым скальпом? Нет? Твое счастье. Больше не увидишь.

Предмет мелкой пластики разлетелся вдребезги.

— Есть здесь хоть что-то не расписанное? — осведомился принц, переводя дыхание. — Мне позарез надо вымыть руки и идти.