Ольга Елисеева - Сын Солнца

Если она и кричала, то ей быстро забили рот землей. В сущности, ничего другого не стоило и ожидать. Именно этого боялся Звайнальд. У него одного имелась голова на плечах. Да еще если б Алдерик узнал, во что втравили его дочку, он приказал бы повесить всех вёльвов, невзирая на возраст и прежние заслуги.

В эту ночь Акхан опять спал плохо. Вернее, не спал. Его слабо потряхивало. Вард отчаялся привести хозяина в чувство и ушел в соседний шатер. От акалеля все равно нельзя было добиться толку. Он только хрипел и мотал головой.

Сегодня мертвенный свет взрезал ему грудную клетку. Стоявшие вокруг уродцы таращили свои глаза-капли, а где-то за стеной особенно громко и особенно истошно орала женщина. Наверное, ее тоже резали. И тоже вдоль позвоночника.

Да что ж она так надрывается! Акхан вскинул руки к голове и зажал уши. А потом, уже почти проснувшись, все еще возил ладонями по лицу, не понимая, откуда исходят крики? Окончательно придя в себя, акалель вскочил с кровати. Что за скоты там устроили свалку? И где они опять подцепили бабу?

Принц не без труда проковылял к выходу и рывком отдернул полог.

— Свиньи!

Нет, такого бардака он не видел даже в Ар Мор! Тут же, прямехонько напротив палатки командующего, четверо пехотинцев распластали какую-то девку. Будь проклят урод Корхану! Совсем распустил солдатню. Разве ему теперь заставить эту сволочь слушаться?

— Эй! Эй! — Акалель не постеснялся сам расшвырять ногами насильников. Он оторвал верхнего от жертвы и дал ему хорошего пинка. — Мне что, взяться за хлыст?!

Отплевываясь и огрызаясь, пехотинцы подались назад. Они еще и не хотели подчиняться! Твердили что-то о праве на добычу. Стадо!

— Вон! Все вон!

Девушка лежала на спине. Ее рот был набит землей, глаза выпучены, как у лягушки, руки и ноги до сих пор подергивались в такт уже прекратившимся ударам.

Сколько Акхан видел таких сцен? Да на каждом привале. Отчасти виноваты шлюхи: таскаются за войском. А эта — акалель не особенно и хотел ее рассматривать — баба как баба, сточная канава для солдатского страха. Кто же виноват, что он у них выходит между ног?

Его внимание зацепилось за неестественно белые (в Атлан сказали бы — седые) волосы. Ну, надо же, и такой цвет бывает! А может, она и правда старуха? Тогда его ребята пали ниже некуда. Но чего в этой грязи не случается!

Акалель схватил девушку за разорванное платье и поставил на ноги. Нет, молодая. Не обозная. Это точно. Вон как трясется. Из пленных. По всему видно, ее насиловали впервые, и она никак не могла оправиться от пережитого.

— Сколько тебе лет?

Девушка только бессмысленно таращила на акалеля глаза и смаргивала грязными ресницами. Они у нее тоже были белыми. Как и брови. И как само лицо. Казалось, ее вылепили из снега (кстати, неплохо вылепили), а потом изваляли в грязи. Было что-то необыкновенное в этом лице без красок, и Акхан даже крякнул, опустив взгляд.

— Ты не понимаешь атль?

Наверное, она просто была оглушена случившимся. Пялила на него глазищи и не могла произнести ни слова.

— Пойдем, — акалель толкнул ее в плечо, — переночуешь здесь. — Он ткнул пальцем в наружную створу своего шатра, под которой хранились вещи. — Тебя никто не тронет. А завтра найду тебе хозяина. Не такого, как эти.

Больше он ничего не сказал. Вошел в палатку и сбросил за собой полог. Совсем девчонка! Сколько ей? Тринадцать? Четырнадцать? Акалель не знал, что на севере женщины взрослеют медленнее, но зато и дольше сохраняют красоту. Дее было полных шестнадцать, и еще вчера она умерла бы от стыда, если б узнала, что произведет на своего избранника впечатление ребенка.

Но сегодня ей было все равно. После того что случилось, принцессу трясло как в лихорадке. По всему телу остались грязные следы рук этих скотов. Они даже наступали ей на волосы, чтоб не дергалась.

Прежде ни один мужчина не видел ее голой. Пять лет назад она испытала особое, возбуждающее чувство стыда. Однажды во время переезда двора из Мидграда в Имир, вскоре после смерти королевы Феоны, ей приснился страшный сон, и девочка по привычке с визгом кинулась за матерчатую стенку шатра, где обычно спали родители. Спросонья она не сразу осознала, что мамы больше нет и Алдерик теперь один. Разбуженный король с удивлением протер глаза, уставился на дочь, с минуту молчал, а потом произнес:

— Больше так никогда не делай, Дея. Ты слишком похожа на мать.

И все. Между ними раз и навсегда все было сказано. Иных слов не требовалось, чтобы Дея поняла свое особое место в его жизни. Она была его дочь — у гиперборейцев духовное родство через брак воспринималось как кровное. Но он был мужчина. И он хранил ее чистоту. Не для себя. Но и ни для кого другого.

А сегодня… Боже, что сказал бы Алдерик, если б хоть одним глазом увидел… Да его хватил бы удар. Он просто придушил бы принцессу на месте за такое бесчестье!

Обняв витой столбик, поддерживавший растяжки шатра, девушка всхлипывала, не зная, как выбраться из жуткого положения, в которое сама себя загнала. Рядом за стеной была священная цель ее похода. И что же? Мысли о долге, предопределении, высокой миссии напрочь оставили Дею. Она оказалась просто маленькой, несчастной, ни на что не способной трусихой. Перепуганной до икоты и больше всего желавшей вернуть время на пару часов назад, чтоб отказаться от своей дурацкой затеи.

Слезы сами собой текли по ее щекам. Всхлипывания мешали Акхану заснуть. В общем-то и спать ему уже не хотелось. Снова смотреть на червяков — была охота? Но и слушать жалобный скулеж с улицы тоже не в радость. Он давно бы уже позвал ее, умыл и дал поесть, если б все происходившее не напоминало давний случай с Лальмет, после которого акалель зарекся помогать приблудным красавицам.

Пускай скулит. Рано или поздно Вард вернется от приятелей и займется ею. А Акхан будет спать вопреки всему.

Белые чудовища снова наклонялись над ним. Вибрирующим звуком они крошили его кости в муку и на освободившееся место просовывали металлические щупы. Акалель сопротивлялся, как мог, не позволяя выворачивать себя наизнанку. Но с каждой секундой существа продвигались все глубже. Дойдя до невидимой стены, они смирялись, отступали и вышвыривали его из своего сияющего блюдца. Акхан летел с немыслимой высоты, камнем врезаясь в море. Солнечные блики светили сверху сквозь волну. На его лицо лилась вода…

…На его лицо лилась вода.

— Господин! Господин! Проснитесь!

Акхан вскочил с постели, не соображая, где находится. Над ним стояла белобрысая девка и лила ему на голову воду из чашки. Он чуть не захлебнулся.

— Пошла прочь!

Кажется, она не слишком его испугалась. Отползла к выходу и уселась там на корточки. Ее круглые, как плошки, глаза не мигая смотрели на принца. Во взгляде было нечто, чему Акхан не нашел бы точного определения, но что отлично чувствовал на расстоянии. Там, в углу, обнимая голые колени руками, сидела женщина. Маленькая сучка. И чуть не гадила под себя от вожделения.