Дэн Абнетт - Лучшее из Молот и Болтер

Мы не вернулись. Не знаю, какая судьба ожидала их. Быть может, они победили. Быть может, они проиграли.

Долгие годы это беспокоило меня.

Сейчас — нет. Я осознал правильность поступка Морвокса. Тогда он уже был очищен от чувств, так же, как однажды очищусь и я. Он видел великое за малым, и следовал за ним. Такова Галактика, в которой мы обитаем. Решимость спасет нас, чувства — погубят.

И поэтому мы позволяем себе стать этим. Мы позволяем себе стать машинами. Мы — результат процесса, ведомого необходимостью.

Альтернатива ему — слабость.

Сейчас я понимаю это. Я вижу истину в том, что поведал мне Морвокс. Возможно, на Хелаже я сомневался в последний раз. Сейчас я сильнее, я чувствую неполноценность в себе и стремлюсь искоренить её. Со временем, будь на то воля Императора, я отправлюсь на Марс и познаю тайны Машины, как то сделал Морвокс.

Но пока я не готов. Сейчас все ещё остается слишком много от бывшего «меня», подверженного разложению. Плоть по-прежнему мешает прогрессу машины.

Я по-прежнему ощущаю призрак своей руки, той, что они отняли в знак моего вознесения в Раукаан. Гораздо слабее, это так, но ощущаю все равно.

Я желаю больше никогда не чувствовать её. Хочу забыть лицо Раифа Хамеда, забыть, что во вселенной есть место надежде и разочарованию.

У меня есть цель, смысл моего существования, и ничто не удовлетворит меня, кроме достижения её. Я пойду дальше по пути и изгоню слабость плоти.

Я буду Ралехом Грондом, Железной Рукой — или ничем.

Тихий голос Императора всегда был ему спутником. Однако Ваширо, главный прогностикатор ордена Серебряных Черепов, мог разобрать Его сияющие истины, только перенаправив психическую связь во что-то более осязаемое.

Бросая священные руны и переворачивая поблёкшие карты своей вековой колоды Императорского таро, он тянулся сознанием сквозь имматериум в поисках наставлений, как ребёнок тянется к родителю. Предметы были только способом направить и сфокусировать эти указания. Кроме того, этим ещё привносился некий элемент таинства, который внушал должное уважение всем, кому доводилось наблюдать за процессом прогностикации.

Когда метафизическая связь крепла, когда каждый из псайкеров ордена соединялся со всевышним отцом, тогда завеса над будущим Серебряных Черепов приподнималась — и путь ордена мостился твёрдыми решениями. Психически одарённые чада Императора лишь воспринимали Его волю и толковали её значение.

Временами из-за смутности видений было трудно вычленить их истинный смысл. Когда такое случалось, на плечи прорицателя ложилось тяжкое бремя, ибо зачастую ему приходилось бросать клич к оружию, после которого отделения, а то и целые роты полным составом гибли на поле боя.

Однако неважно, насколько решение прогностикатора могло быть противоречивым или не устраивающим кого-то — его никто и никогда не ставил под сомнение, кроме разве что другого, более старшего, члена прогностикатума. Их слова никогда не обсуждались. Их приказам повиновались без промедления. Их почитали больше всех прочих боевых братьев. Их было мало, но их могущество — и на поле боя, и в политике — было трудно себе вообразить.

Однажды бывший лорд-командор Аргенций отказался от высадки десанта, когда его психический советник выразил сомнение. И, оказалось, что это был удачный ход, после того, как предположительно спящий вулкан на планете внезапно вернулся к жизни. Когда страшное извержение испепелило всё вокруг, стало ясно, что пирокластический поток просто смёл бы космодесант. Прогностикация была великим даром, который, несмотря на риск, помогал спасти немало жизней.

Но при всех этих дарах, при всех этих проблесках того, что таило в себе будущее, псайкеры ордена Серебряных Черепов отчаянно надеялись избегнуть одного.

За время службы, на каждого психически одарённого брата хоть единожды, но опускалась Глубокая Тьма. Тревожное время, когда Император отвращал свой лик от возлюбленного чада. Каждый прогностикатор видел это по-своему, но большинство пришло к единому мнению, что так Император подаёт знак о своём великом недовольстве. Для псайкера это жуткий, духовно опустошающий опыт: где-то между всеподавляющим разочарованием от того, что тебе отказали в наставлении, и себялюбивым, отчаянным желанием добиться одобрения своего повелителя.

А ещё время от времени случались видения, похожие на то, что сейчас видел Ваширо. На то, которое повторялось снова и снова. Простое для понимания, но гораздо более трудное для правильного истолкования как следует поступить.

Расколотый серебряный череп.

Неисчислимыми веками Серебряные Черепа набирали почти всех своих воинов с пары десятков миров, которые затем проходили подготовку здесь — на далёком мире Варсавия. Много веков назад высокий гость с Терры заверил, что устройство монастыря Серебряных Черепов впечатлило даже самого примарха Рогала Дорна. Крепость была очень удобна для обороны и почитай что неприступна для внешнего мира.

Дом для ордена вырубили в скалах Аргент-Монс — высочайшего пика обширного горного хребта на дальнем севере планеты. Нетронутые жилы серебра, что пронизывали камень, дали имя не только самой горе, но и ордену, назвавшему её домом.

Не считая жилища для слуг, над землёй находились только часовня да причальные палубы. Часовней служила просторная, похожая на пещеру зала, достаточно большая, чтобы вместить несколько рот за раз, и то ещё осталось бы место. Лучи блёклого солнца сочились сквозь прекрасно сработанные витражи и в нужное время дня усеивали каменный пол мириадами восхитительных цветовых пятен, когда солнце проходило сквозь стилизованное изображение первого лорда Аргенция. Часовня служила местом для задумчивого покоя и размышлений, в противоположность вечно суетливым посадочным площадкам и причальным палубам. Весь остальной монастырь был спрятан глубоко в недрах горного хребта.

До Аргент-Монс было трудно добраться, чему способствовали как прихоть географии, так и сам замысел сооружения. Основную часть новициатов привозили в монастырь прибывающие корабли, которые заходили с западной стороны хребта прямо в космопорт. Но некоторые юнцы, более упёртые и настырные, чем остальные, штурмовали горный хребет самостоятельно в своём юношеском устремлении следовать за мечтой. Такое случалось редко, конечно, ибо подобное путешествие было полно смертельных опасностей. Но даже сейчас в ордене служили боевые братья, избравшие этот самый путь.