Дэн Абнетт - Лучшее из Молот и Болтер

Взгляд линз Мейорана встретился с линзами прогностикатора, и тот поднял руку в безмолвном приветствии.

Собрав оставшиеся капли сил, капитан врезал бронированным кулаком в самое сердце машины. Хрупкий кожух двигателя разлетелся, смяв прилегающие силовые цепи и контакты. Энергетическое поле кулака вспыхнуло, воспламенив корабль изнутри. Пилот потерял управление. Корабль достиг поля паутины, и в этот момент настойчивость Диомеда принесла свои плоды.

Портал и половина «Захватчика», которой не удалось перенестись внутрь путеводной паутины, вспучились быстро растущим шаром из огня и обломков. Гилеас со Счётниками сделали своё дело: уцелевшие гражданские, которых хоть и швырнуло на землю ударной волной, успели убраться достаточно далеко, так что взрывом лишь посекло пару лбов.

С оставшейся угрозой разобрались быстро. Реациклы покрошил на куски Диомед. Остальные чужаки, среди которых потеря предводителя породила ещё больший хаос, погибли за считанные минуты.

Погиб.

Гилеас сорвал с головы шлем и отшвырнул в сторону. Он не примет мигающей руны, которая сообщала о гибели Мейорана. Он просто не может этого сделать.

— Прогностикатор! — разнёсся его рык над дымящимся полем битвы. — Прогностикатор, мне нужно поговорить с тобой прямо сейчас!

— Гилеас… — Рувим, самый старый друг и брат по оружию с тех дней, когда они оба были ещё новобранцами, положил ладонь на руку сержанта. Он чувствовал ярость и горе Гилеаса. — Сейчас не время.

Сержант стряхнул руку и обратил на него свои полные ярости карие глаза:

— Ошибаешься, Рувим! Сейчас самое время. Нужно соблюсти ритуалы. И я, чёрт возьми, их соблюду! Прогностикатор!

— Сержант Ур’тен.

Шепчущий голос прогностикатора раздался у него за спиной, передавшись через вокс-бусину в ухе.

— Подтвердите смерть Мейорана.

— Ты сам видел взрыв, сержант. Наверняка…

— Я сказал: подтвердите его смерть! — Гилеас шагнул к псайкеру, который невозмутимо остался на месте.

— Как прикажешь, брат-сержант, — прогностикатор сосредоточился снова. Гилеас ощутил короткое касание разума псайкера, когда Баст пустил своё сознание по полю битвы.

— Ничего, брат-сержант, — голова Баста в шлеме уважительно склонилась, и Гилеас на время отбросив свой яростный напор, тронутый искренней печалью в голосе псайкера. — Капитана больше нет.

Гилеас провёл рукой по тёмному от щетины подбородку и впился взглядом в прогностикатора. Слова прозвучали, но смысл их не соединялся с его синапсами. Баст шагнул к нему и склонился поближе, чтобы его шёпот услышал только сержант.

— Мейорана больше нет, Гилеас, — сказал он тихо. — Укроти своего внутреннего зверя хоть раз в жизни и исполни свой долг.

Долг. Опять это слово.

Для Гилеаса, рождённого в кочевом племени, которое отчаянно боролось, чтобы только выжить, и перерождённого в племени воинов, от которых зависела самая судьба Империума, это слово всегда имело большое значение. Он — космический десантник. Он — Серебряный Череп.

— Да, — отозвался он. Плечи выпрямились сами собой. — Да, конечно.

Баст склонил голову и отступил.

Битва была закончена. Больше здесь нечего делать, только забрать наследие павших братьев и вернуть сколько возможно оставшихся кандидатов. Восстановление улья ляжет на плечи местных сил, а срочная помощь будет прислана в своё время.

Гилеас кинул взгляд на догорающий портал. Эльдар могут вернуться, но потребуется время, чтобы сопоставить галактические координаты, которые они могли засечь за своё краткое пребывание на Картане.

— Серебряные Черепа, — приказал Гилеас, наклоняясь за шлемом, — уходим!

Часовня на борту «Серебряной стрелы» снова окутала Гилеаса коконом умиротворения. На этот раз, однако, он не укреплял дух, зубря боевые принципы и готовясь к сражению. На этот раз он был здесь по другой причине.

Кейле Мейоран.

Имя капитана было тщательно выписано буква за мучительной буквой на боевом знамени роты, вместе с именами других братьев, сложивших свои головы. Как того требовала должность, труды по добавлению имени Мейорана стали его правом.

Это была честь, но честь, которую он никогда бы не хотел принимать.

— Он не должен был умирать, — тихо сказал Гилеас прогностикатору, который стоял рядом, глядя на знамя. Без боевых доспехов возраст прогностикатора проявлялся в лёгкой сутулости плеч, словно тот держал на них бремя своих веков.

— Это была его судьба. Это было предопределено ещё до того, как мы покинули корабль. У каждого действия, Гилеас Ур’тен, должны быть последствия. Покинув корабль и отправившись на поверхность вместе с ротой, Мейоран дал ход необратимой цепи событий, — бесцветные глаза псайкера скользили по знамени с холодным отчуждением. — На то, чтобы он погиб сегодня, была воля Императора. Он знал это и принял знамение с радостью.

Гилеас обернулся к Басту. Прогностикатор держал в руке, покрытой сухой кожей, серебряную руну. Он вертел её почти лениво таким благодушным движением, что Гилеас почуял, как вскипает кровь.

— Он не должен был умирать! — сержант развернулся всем телом к Басту. — Его можно было оставить, чтобы он сражался дальше. Не надо было ему тебя слушать!

Космический десантник угрожающе навис над псайкером во весь свой рост. При любых других обстоятельствах даже сомнений бы не возникло в победителе, дойди дело до драки. Но власть прогностикатума надо всем орденом означала, что нет на свете ничего более определённого.

Гилеас прекрасно знал размах силы Баста. Он видел, как прогностикатор крушил десятки воинов одним только словом. Его приучали десятилетиями с почтением относиться к прогностикаторам Серебряных Черепов и принимать их точку зрения за абсолют. Но сейчас он ощущал только гнев. Гнев на ту силу, которой владел прогностикатор. Гнев на то, что Мейоран, прекрасный воин и добрая душа, покинул их. Гнев на что-то, чего он даже не мог облечь в слова.

Заинтересованная, почти снисходительная улыбка скривила губы Баста. Руки Гилеаса помимо воли сжались в кулаки, но он велел себя усмирить гнев перед физическим воплощением своего долга. Однако, положа руку на сердце, не смог позволить словам остаться непроизнесёнными.

— «Благоприятные», ты сказал. Ты сказал, что знамения на битву были благоприятные. Ты ведь знал, да? Ты знал, что он погибнет, если спустится вниз, и всё равно пустил его?

Баст кивнул:

— Наша жизнь предполагает, что мы приспосабливаемся к обстоятельствам. Перемены — фундаментальная часть жизни космического десантника, Гилеас. Это должно было произойти, чтобы будущие события прошли наиболее благоприятно для ордена.

— Какие события?

Баст не ответил, и на краткий миг Гилеас ощутил прикосновение к разуму. Затем глаза Баста оставили его, и старший десантник убрал руну в карман.