Эдгар Райс Берроуз - Пеллюсидар

Бессознательно я перестал грести, как только из воды показалось чудовище, и теперь пирога покачивалась на волнах в непосредственной близости от сплетенных тел. Змей, казалось, забавлялся с жертвой, прежде чем сомкнуть свои челюсти и увлечь добычу на дно. Массивное змеиное тело то расслабляло, то снова сжимало стальные кольца вокруг воина. Уродливая, широко раскрытая пасть угрожающе нависала над лицом человека, а раздвоенный язык то и дело касался медной кожи, молниеносно вылетая из-за острых клыков.

Обвитый змеем великан упорно сражался за свою жизнь. Каменным топором он наносил удары по роговой броне, покрывающей все тело животного, но с таким же успехом он мог бы стучать по ней кулаком.

Я не мог больше сидеть в бездействии и смотреть, как мой ближний становится добычей ужасной рептилии. В корме лодки все еще торчало вонзившееся в нее копье, пущенное тем, кого мне предстояло спасти. Сильным рывком я выдернул копье, с трудом поднялся на ноги в раскачивающейся пироге и изо всех сил вогнал его глубоко в раскрытую пасть морского змея. С громким шипением он отпустил свою жертву и бросился в мою сторону, но копье, застрявшее в горле, помешало ему схватить меня, хотя в попытке сделать это он чуть не перевернул лодку.

Абориген, очевидно невредимый, быстро забрался в лодку и, ухватившись за копье, торчащее из страшной пасти, помог мне сдержать натиск разъяренного монстра. Кровь раненого змея окрасила воду. По его слабеющим атакам я понял, что нанес ему смертельную рану. Вскоре змей прекратил свои попытки добраться до нас, задергался в конвульсиях и перевернулся кверху брюхом.

Только тут я осознал, в какую опасную ситуацию попал, причем по своей собственной воле. Ведь теперь я находился в полной власти меднокожего гиганта, у которого украл его пирогу. Продолжая сжимать копье, я перевел взгляд на его лицо - он внимательно разглядывал меня. Вот так, не выпуская из рук единственного копья, мы несколько минут с любопытством изучали друг друга.

О чем думал он, не знаю, у меня же в голове вертелась только одна мысль: как скоро этот дикарь возобновит военные действия против меня?

Но он вдруг обратился ко мне с речью на незнакомом языке. Я покачал головой, показывая, что не понимаю его, и, в свою очередь, сказал ему несколько слов, с помощью которых саготы общаются с рабами махар. К моей радости, он понял меня и заговорил на том же жаргоне.

- Зачем ты держишься за мое копье? - спросил он.

- Только для того, чтобы помешать тебе воткнуть его в меня, - признался я.

- Я не стану этого делать, ведь ты только что спас мне жизнь! - с этими словами он отпустил копье и присел на корточки на дне пироги.

- Кто ты и из какой страны? - продолжил он свои расспросы.

Я тоже присел на корточки, положил копье на дно между нами и попытался объяснить, каким образом очутился в Пеллюсидаре, но боюсь, что он не понял моих объяснений и не поверил моему рассказу, точно так же, как обитатель внешней оболочки Земли не поверил бы в существование внутренней.

Ему показалась очень забавной мысль о существовании далеко внизу, у него под ногами, другого мира, населенного схожими с ним человеческими существами, и чем больше он вникал в мой рассказ, тем громче и веселее становился его смех. Так всегда бывает. Если что-то лежит за пределами нашего опыта, ограниченный человеческий мозг отказывается признать существование подобных фактов или явлений. Привыкнув к окружающей обстановке, мы забываем, что наша Земля - это маленвусая песчинка в безбрежном океане космоса, и с гордостью зовем ее Вселенной. Так что я прекратил бесполезные разъяснения и начал расспрашивать нового знакомца о нем самом. Он сообщил мне, что принадлежит к племени мезопов, а зовут его Джа.

- Кто такие мезопы и где они живут? - спросил я. Он с удивлением уставился на меня.

- Вот теперь я действительно готов поверить, что ты из другого мира, раз не знаешь того, что известно всему Пеллюсидару. Мезопы живут на островах в океане. До сих пор я не слышал, чтобы мезопы жили где-то еще, как не слышал, чтобы на островах обитали не мезопы. Так ли это и в других местах, лежащих далеко отсюда, не знаю, но в этом море и соседних с ним все острова заняты только людьми моего племени.

Мы рыбаки, хотя и охотимся тоже, высаживаясь для этого на материк. На островах, кроме самых крупных, дичи почти нет. А еще мы великие воины, - с гордостью добавил Джа. - Даже саготы, слуги махар, боятся нас. Давным-давно, когда Пеллюсидар был еще юным, саготы охотились за нами и уводили в рабство, как они делают это со всеми остальными племенами и сейчас. Я знаю, что так было - предания о тех событиях передаются из поколения в поколение. Мезопы, однако, сражались настолько отчаянно и перебили такое множество саготов, а попавшие в рабство убили столько махар в их собственных городах, что нас было решено оставить в покое. Кроме того, махары настолько обленились, что перестали ловить рыбу для своего пропитания, занимаясь этим только изредка и то Для развлечения. Они заключили мир с мезопами и договорились, что те будут снабжать их рыбой. За это они платят нам вещами, которых мы не умеем делать. Таким образом, мезопы и махары живут в согласии и не трогают друг друга. Великие махары даже посещают наши острова, где они спокойно, не опасаясь глаз своих слуг - саготов, совершают религиозные обряды в храмах, построенных для них с нашей помощью. Если ты поживешь среди нас, тебе, несомненно, представится случай увидеть эти храмы и обряды махар, хотя я должен предупредить, что они могут показаться тебе отвратительными, особенно по отношению к рабам.

Пока Джа говорил, я близко рассмотрел его. Это был очень крупный мужчина, ростом шесть футов и шесть или семь дюймов, с хорошо развитой мускулатурой, кожей медного цвета и чертами лица напоминающий североамериканского индейца. Орлиный нос, скулы, черные глаза и волосы еще более усиливали сходство. Короче говоря, Джа был удивительно красив и мужествен, да и речь его отличалась образностью, несмотря на примитивный жаргон, на котором велась беседа.

Не прекращая разговора, Джа взялся за весло и принялся энергично и умело грести, направив нос пироги в сторону большого острова в полумиле от берега. Вспоминая свои недавние жалкие потуги, я с восхищением следил, с каким искусством он управляет этим неповоротливым и неустойчивым суденышком.

Как только пирога коснулась берега, Джа выпрыгнул из нее. Я последовал за ним. Вдвоем мы втащили лодку в прибрежные кусты.

- Мы всегда прячем свои лодки, - объяснил мне Джа, - потому что мезопы с Луаны, с которыми мы постоянно воюем, обязательно украдут их, если найдут при этих словах он кивнул в сторону соседнего острова, лежащего далеко в море и казавшегося на таком расстоянии цветным пятнышком, расплывающимся в небе.