Дэн Абнетт - Крестовый поход на миры Саббат: Омнибус

— Сигнал? — эхом откликнулся полковник Фурст.

— О да. Адепты Астропатика подтвердили, что это… оно генерирует значительный психический пульс межзвездного радиуса действия.

— Но с какой целью? — спросил майор Клеопас.

Бламир остановила на нем колючий взгляд, и на губах ее заиграла ангельская улыбка.

— С целью нашего уничтожения, разумеется.

Группа офицеров стояла на плоской крыше здания казначейства в сопровождении более чем пятидесяти гвардейцев. Молитвенные ленты и флаги с обетами шелестели и дрожали в воздухе над ними.

— Я не понимаю, — сказал Клеопас. — Я думал, что это был просто злобный прощальный подарочек от врага. Ловушка, чтобы испортить нам вкус победы.

Бламир покачала головой.

— Увы, боюсь, что это не так. Этот феномен… — она жестом указала на полыхавший костер, венчавший плато Цитадели, — этот феномен являет собой действующий инструмент варпа. Астропатический маяк. То, что случилось здесь четыре дня назад, не было взрывом в общепринятом смысле. Целью служило не разрушение Цитадели или убийство несчастных бревианских солдат. Целью было создание маяка.

— Маяка для кого? — спросил Фурст.

— Не надо так тупить, — спокойно произнес Гаунт, прямо глядя на Бламир. — Конечно, место имело значение. Священная земля.

— Да. Ритуальная варп-магия требует осквернения одной из наших святынь.

— Вот зачем они убрали все реликвии и иконы…

— Да. И затем отступили и ждали, пока Бревианские Сотни войдут внутрь и станут кровавым жертвоприношением. Этот Патер Грех четко спланировал такую вероятность, при этом отход его выглядел как бегство.

— И этот маяк работает? — спросил Гаунт.

— К сожалению, да.

Воцарилась угрюмая тишина, нарушаемая только хлопаньем флагов над головами.

— Мы засекли значительный вражеский флот, который движется сюда в имматериуме, — наконец промолвил лорд-генерал Льюго.

— Уже? — с сомнением осведомился Гаунт.

— Они явно не собираются игнорировать этот призыв.

— Флот… Насколько он велик? — в голосе Клеопаса послышалась тревога. — Есть примерная оценка сил врага?

Бламир пожала плечами, зябко потерла затянутые в перчатки руки.

— Даже если прибудет лишь четвертая часть, объединенные силы освобождения Хагии будут уничтожены. Без всяких сомнений.

— Тогда нам немедленно нужно подкрепление! Военмейстер Макарот должен изменить задачи полков Крестового похода, чтобы помочь здесь. Мы…

Льюго перебил Гаунта:

— Это не вариант. Я обрисовал ситуацию военмейстеру, и он подтвердил мои подозрения. Отвоевание системы Кабал в настоящее время идет полным ходом. Военмейстер занял все силы Крестового похода для этой атаки. Многие уже на пути к мирам-крепостям. Подкрепления не будет.

— Я отказываюсь это принимать! — воскликнул Гаунт. — Макарот прекрасно знает о священном значении этого мира! Это родной мир святой! Жизненно важная часть имперских надежд и веры! Он не может просто дать ему сгореть!

— Вопрос решен, комиссар-полковник, — отрезал Льюго. — Даже если военмейстер мог бы помочь нам здесь — а я уверяю, что он не может, — ближайшие контингенты имперских войск сколько-нибудь существенной численности находятся в шести неделях пути отсюда. Флоту врага понадобится двадцать один день.

Гаунт почувствовал, как внутри закипает бессильная ярость. Все это напомнило ему случившееся с Танит, и решения, которые ему пришлось принимать там. Командование Крестового похода в Миры Саббат собиралось пожертвовать еще одной планетой.

— Я получил приказы от военмейстера, — сказал Льюго. — Они абсолютно четкие. Мы должны немедленно отступить с этой планеты. Все слуги Империума, сановники планеты и жречество, будут эвакуированы вместе с нами, и мы должны спасти сокровища этого мира: реликвии, древности, священные объекты, книги, предметы. Спустя время Крестовый поход вернется и освободит Хагию еще раз. И тогда усыпальницы будут восстановлены и заново освящены. До тех пор Экклезиархия сохранит священное наследие Хагии в изгнании.

— Они не пойдут на это, — промолвил капитан Геродас. — Я говорил с местными. Их реликвии драгоценны, но не драгоценнее места, где находятся. Этот мир важен именно как место рождения святой Саббат.

— У них не будет выбора, — отрезал Льюго. — Нет времени на дешевые сантименты. Эвакуация начнется сегодня ночью. Последний корабль улетит отсюда не позднее, чем через восемнадцать дней. Ты и твои офицеры должны будете заниматься исключительно тем, чтобы указанная программа выполнялась четко и эффективно. Неудача будет немедленно отмечена. Любое неподчинение будет караться смертью. Могу ли я рассчитывать, что вы все поняли, что от вас требуется?

Собравшиеся офицеры заверили его в этом.

— Я голоден, — внезапно объявил лорд-генерал. — И желаю отобедать немедленно. Идем со мной, Гаунт. Я хочу объяснить тебе твою роль в операции.

— Давай начистоту, Гаунт, — начал Льюго, ловко раскрывая раковину запеченного моллюска, выловленного из знаменитой лагуны в нескольких километрах вниз по течению реки. — Твоя карьера фактически завершена.

— И как же вы это поняли, сэр? — холодно спросил Гаунт, отпивая глоток вина. Блюдо, полное поблескивавших черных раковин стояло перед ним нетронутым.

Льюго оторвал взгляд от моллюска, взглянул на комиссара-полковника, прожевал сочное белое мясо и промокнул рот салфеткой, прежде чем ответить.

— Полагаю, ты шутишь?

— Забавно, — ответил Гаунт. — Мне казалось, что шутите вы, сэр.

Он потянулся к бокалу, обнаружил, что тот пуст, и перенацелился на бутылку.

Льюго дернул кадыком.

— Это, — он произвел странный жест, видимо, долженствующий означать целый город, а не только обшарпанную пустую столовую, где они сидели. — Все это целиком и полностью — твоя ошибка. Ты никогда не был в фаворе у военмейстера. Особенно его разочаровывали твои яркие успехи за последнюю пару лет. Но они явно не идут ни в какое сравнение с таким позором, как нынешний.

Он взялся за очередную раковину и со знанием дела открыл ее.

Гаунт откинулся в кресле и оглянулся, зная, что если заговорит сейчас, то ступит на дорожку, другой конец которой упирается в стенку перед ружьями расстрельной команды. Льюго был презренным червем, но он был лордом-генералом. Спор с ним не принесет ничего полезного. Гаунт подождал, пока его гнев чуть остынет.

Обеденная комната представляла собой помещение с высокими потолками в летнем дворце, где когда-то устраивались королевские банкеты. Из мебели здесь остался лишь один стол, накрытый простой льняной скатертью. Шесть пехотинцев Арделианской колонии стояли на страже у дверей, пропуская слуг. Вместе с Льюго и Гаунтом за столом присутствовал еще крепко сложенный комиссар, прибывший с людьми лорда-генерала. Его звали Виктор Харк, и он не проронил ни слова с начала трапезы. Более того: ни слова с тех пор, как шагнул на землю. Харк был на несколько лет младше Гаунта, невысок, квадратен, что предполагало мощную мускулатуру и значительную силу. У него были густые черные волосы, гладко выбритые щеки и тяжелый подбородок. Его молчание и манера не встречаться взглядом раздражали Гаунта. Харк уже прикончил своих моллюсков и теперь подбирал сок с блюда кусочками хлеба, которые отрывал от буханки, лежащей в корзине.