Кассандра Дженкинс - Оковы Древнего Н-Зота

Алекстраза не успела ответить, услышала, как распахнулась дверь. Следом за королем Штормграда вошел принц. Изера тут же исчезла, так же внезапно, как и появилась. Ни Вариан, ни принц даже не успели заметить ее. Затем в дом на дереве поднялся Вождь Орды в сопровождении одного орка.

Каждый делал вид, что совершенно не замечает другого.

— Вы заключили перемирие в Нордсколе, перед решающей битвой с Королем Мертвых, и вы должны сделать это вновь. Редут не справится без вашей помощи, — обратилась Алекстраза к человеку и орку.

Король Мертвых был прямой для них угрозой, тогда как твари с передовой Грим-Батола оставались угрозой лишь для обитателей Сумеречного Нагорья и не для Азерота, прямо заявил Вариан Ринн. Гаррош кашлянул, явно соглашаясь с человеком, хотя и не посмел высказать этого вслух. За спиной короля Вариана стоял его сын, и он не глядел на орка с холодным презрением, как его отец. Если бы Штормградским королевством правил этот мальчик…

Однажды так и будет, думала Алекстраза, и, возможно, тогда в этом мире станет немного меньше взаимной ненависти и смертей, к которым она приводила.

— Древние Боги угрожают всему Азероту, король Вариан, не одному только Сумеречному Нагорью, — ответила Алекстраза.

Она уловила, какпри упоминании Древних Богов принц Андуин беспокойно оглянулся на входную дверь, словно один из слуг или сам Древний могли появиться здесь.

Заговорил Гаррош, и переводчик послушно перевел его слова. Алекстраза и без перевода понимала орочий, как и любой другой язык Азерота, переводчик был данью вежливости для короля Вариана.

— Но вы ведь остановили Н-Зота и Культ Сумеречного Молота, что поклонялся Древнему? — произнес на безупречном всеобщем молодой орк.

Остановили, подумала Алекстраза, но какой ценой…

— Hangh’ear! — вдруг прорычал Гаррош.

Король Вариан ощетинился, как волк перед прыжком.

— Что тебе надо, орк? — его рука легла на рукоять меча.

— Мой кинжал, отец! — ответил принц Андуин. — Они рядом!

Кинжал на поясе принца источал бледное сияние.

— Твой кинжал реагирует на тварей? — переспросил король.

— Лед освящен самим Светом, отец. Еще в Грим-Батоле. Я ведь рассказал тебе! Неужели ты до сих пор не веришь мне?

Деревянные доски под их ногами заскрежетали.

— Вниз! — крикнул Вариан.

— Поздно, — ответил Гаррош, выглядывая в окно. — Они ползут по дереву. Сюда.

— Стражники остановят их. А я повторю свой вопрос — присоединитесь ли вы к нашей битве против чудовища?

Они обернулись к Алекстразе. На лицах замешательство и тревога, кажется, они удивлены, что она вообще вернулась к этому вопросу. Нападение тварей им на руку — и королю, и Вождю хотелось бы, чтобы эти прерванные переговоры так и не возобновлялись.

— Орда поможет драконам, — сухо оборонил Гаррош.

— Альянс на вашей стороне Королева, — в тот же миг согласился Вариан Ринн.

— Благодарю вас обоих, — кивнула Алекстраза.

Тогда ей казалось, что самое важное достигнуто, а змей действительно остановят стражники, несущие караул на нижних ветвях. Она никак не ожидала увидеть Кориалстраза и услышать, что Редут пал. Нужно спаться бегством.

Ее бегство окончено, думает Алекстраза, и шелковая трава мягко пружинит от каждого ее шага. Портал, созданный Изерой, возвышается над безмятежными лесами Изумрудного Сна, темный и хмурый, словно смерч. Масштабное заклинание, призванное сохранить жизнь Азерота. Изера ждала этот миг едва ли не целое тысячелетие, а Алекстраза собирается помешать ей.

Нет, Ноздорму не ошибался. «Мальчик-дракон должен покинуть Грим-Батол», сказал он.

Ее бегство от видений и кошмаров, от правды, скрытой за игрой слов, окончилось здесь, на равнинах Изумрудного Сна.

Не на пиках Гранатовой гряды, куда они устремились, когда поняли, что им не одолеть без подкрепления чудовище, которое выбралось из-под земли, расшвыривая палатки и красные клены.

К тому часу в Редуте собралось множество драконов Азерота, и когда твердая земля вдруг превратилась в топкое болото, а красные клены утратили опору и рухнули, именно драконы спасли смертных. Они устремились дальше, в горы Гранатовой Гряды, где создали временный лагерь, а король Альянса и Вождь Орды, наконец, подписали решение о временном перемирии, хотя закрепить перемирие рукопожатием не пожелал ни тот, ни другой. Горящему кинжалу принца король Штормграда поверил быстрее любых слов. Вдали от Редута его сталь погасла.

Окруженная притихшей природой Изумрудного Сна, идеальной и нерушимой, Алекстраза вспоминала, как отдавала приказы и, склонившись над картой Нагорья, сверяла план действий с человеком и орком, а светловолосый принц переводил взгляд с одного на другого и изредка качал головой.

Вариан передал послание для армии Альянса лорду Фордрингу, а Гаррош — через орка-переводчика. Малфурион сказал, что поможет найти им Калесгоса. Заслышав имя Аспекта, Гаррош и Андуин обменялись многозначительными взглядами, после чего Вождь Орды решил, что отправится к Аспекту вместе с послом.

Все эти дни крепость рушилась у них на глазах, думала Алекстраза. Скрытое под ней чудовище ворочалось, стремясь обрести свободу, и оно вырвалось бы раньше. Тарион остановил его. Тарион дал им время, чтобы они, наконец, поняли правду.Хотя она была очевидна, с самого проклятого начала, когда Ноздорму недоумевал, почему мальчик повелевает не только стихией земли, но и остальными. Конечно, Ноздорму знал и скорей всего намеренно акцентировал их внимание на этой способности Тариона. Но почему он так и не стал полноценным наставником, почему не объяснил Тариону происходящего и последствий, Алекстраза не знала. И теперь никогда не узнает.

Но сколь очевидной не была бы правда, ни один из них — ни Алекстраза, ни Малфурион, — не смирились с ней, пока не услышали ее из уст шамана Тралла. По сути, это сами стихии Азерота, до этого никем непонятые, передали через Тралла сокрушающую истину.

Она понимает теперь, что пытался объяснить им запертый в крепости мальчик-дракон.

Но Малфурион не для того спасал шаманов, нужно было, чтобы лучшие из них усмирили разбушевавшиеся стихии. Наступивший к тому времени рассвет скрылся за пеленой дождя — небо мрачнело, темнело и жалось к земле под тяжестью свинцовых туч. Шквалистый ветер сбивал с ног. Править дирижаблем в такую погоду было сущим самоубийством, но другого шанса у них не было. Малфурион надеялся, что шаманам удастся усмирить хотя бы ветер.

Малфурион к тому часу мало походил на себя прежнего, обычно сдержанного и замкнутого, думала Алекстраза. Малфурион многое сделал, чтобы восстановить связь со стихиями, но теперь все его старания шли прахом. Стихии снова вырвались из-под контроля шаманов, как и в дни предшествовавшие Катаклизму.