Джек Вильямсон - Это мрачнее, чем вы думаете

Его наигранно веселый тон не вызвал ответной улыбки.

— Я слепая, — чуть наклонив голову, словно пытаясь получше разглядеть Бэрби, сказала Ровена, — но кое-что все-таки могу. Я много лет работала вместе с Марком. И я внесла свою, пусть и не большую лепту, в эту странную, страшную войну, которую он вел. А теперь он мертв… я не сомневаюсь, что его убили.

— И тайный враг, убивший моего Марка — почти наверняка не кто иной, как твоя очаровательная подружка Април Белл…

Бэрби хотел было запротестовать… и понял, что ему нечего сказать. Что-то упорно подталкивало его защищать Април. Но потом Бэрби вспомнил задыхающегося доктора Мондрика и задушенного котенка с иглой в сердце. И признание самой Април Белл.

— Я не могу поверить, что она это сделала, — неуверенно прошептал он.

— Эта женщина убила моего мужа, — резко сказала Ровена, и у нее за спиной встревоженный Турок вскочил со своей подстилки. — Но Марк мертв. И тут ничего не поделаешь. Теперь опасность грозит тебе.

Вытянув перед собой руки, она медленно подошла к Бэрби. Он встал и взял ее руки в свои. Ее ладони были холодны, как лед.

— Пожалуйста, Вилли, — умоляюще прошептала Ровена. — Прислушайся к моим словам!

— Право же, Ровена, — опять попытался рассмеяться Бэрби. — Април очень милая девушка, а я никогда не страдал аллергией.

Он почувствовал, как она вздрогнула.

— Април Белл не будет тебя убивать, — тихо сказала Ровена. — Опасность, которая тебе грозит — это нечто другое… нечто куда более страшное, чем смерть. Она постарается изменить тебя… попробует пробудить в тебе то, что лучше навсегда оставить спящим.

Огромный пес навострил уши и, настороженно оглядываясь по сторонам, встал рядом со своей хозяйкой.

— Она плохая, Вилли, — тревожно смотрели на него черные стекла очков. — Я вижу в ней зло, и я знаю, что она хочет привлечь тебя на свою сторону. Чтобы ты стал заодно с их мерзким отродьем. Уж лучше умереть, как бедняга Марк, чем пойти по пути, предназначенному для тебя Април Белл. Поверь мне, Вилли!

Бэрби отпустил ее руки.

— Нет, Ровена, — запротестовал он. — Извините, но я просто не могу вам поверить. Я думаю, что в смерти вашего мужа виноваты прежде всего излишнее возбуждение и усталость. Все-таки ему было под семьдесят, да и здоровье не очень… Мне кажется, вы просто на ней зациклились…

Он с надеждой подошел к пианино.

— Может, сыграете что-нибудь для меня?

— Сейчас у меня нет времени на музыку, — Ровена нервно потрепала по голове своего пса. — Я присоединюсь к Сэму, Нику и Рексу. Мы продолжим борьбу, которую не закончил Марк. Прислушайся к моему предостережению. Держись подальше от Април Белл.

— Я не могу этого сделать, — против его воли в голосе Бэрби зазвучало раздражение. — Она очень приятная девушка, и я просто не верю, что она может быть замешана в каких-либо грязных делишках.

— Но мне искренне жаль вас, Ровена. Мне кажется, что смерть доктора Мондрика оказалась для вас слишком сильным ударом. Боюсь, сам я ничем не смогу вам помочь… как-то не получается у нас разговор. Но поверьте моему слову, помощь вам необходима. Почему бы вам не обратиться к доктору Глену?

Ровена отшатнулась, как будто он ее ударил.

— Нет, Вилли, — прошептала она. — Я совершенно нормальна. — Ее пальцы вцепились в ошейник Турка. — Мне не требуется помощь психиатра. Но вот тебе… тебе, возможно, и придется вскоре к нему обратиться…

— Извините, Ровена, — решительно прервал ее Бэрби. — Мне пора.

— Подожди, — попросила она. — Не доверяй…

Но Бэрби уже закрыл за собой дверь.

Он вернулся в город и никак не мог сосредоточиться на своих репортерских делах. Бэрби не придавал никакого значения предостережениям Ровены. Он все время собирался позвонить Април Белл и все время почему-то откладывал этот звонок. Ему хотелось ее увидеть, но свет ясного дня не рассеял вчерашних ночных сомнений. Под конец Бэрби не без облегчения решил, что звонить уже поздно, и пошел пропустить стаканчик в маленький бар на другой стороне улицы.

Бэрби пропустил стаканчик, и не один. А потом, взяв с собой бутылку, вернулся в свою неуютную холостяцкую квартиру. Горячая ванна и выпивка, — решил Бэрби, — тут и не захочешь, а расслабишься. Он начал раздеваться, и тут обнаружил в кармане белого агатового волка. Бэрби долго стоял и глядел на маленькую заколку. Глядел на нее…

Пытаясь понять…

Крохотный малахитовый глаз — точно такого же цвета, как глаза Април Белл… когда она была настороже. Ноги бегущего волка и рычащая морда — все вырезано рукой настоящего мастера. Гладкая, словно отполированная, заколка наводила на мысль о глубокой старине. Странная безделушка. И сделана в какой-то странной манере: четкие линии, никаких лишних деталей — Бэрби никогда не видел ничего похожего.

Вспомнив шубку из белого волчьего меха, Бэрби внезапно задумался о том, что могла значить эта заколка для Април Белл. Гленн, — решил Бэрби, — наверняка счел Април прекрасным объектом для психоанализа. Интересно было бы взглянуть, что он там понаписал в ее истории болезни…

Бэрби вздрогнул и растерянно заморгал. Ему вдруг показалось, что зеленый малахитовый глаз агатового волка подмигнул ему. Бэрби уже почти спал. Спал, стоя в своей узкой спальне, рядом с обшарпанным шифоньером. Бэрби выругался. Эта чертова заколка его чуть не загипнотизировала. Он с трудом подавил внезапное желание спустить ее в туалет.

Это какое-то безумие. Ну, конечно, — признался сам себе Бэрби, — он боится Април Белл. Но ведь он всегда побаивался женщин… доктор Глен, наверно, смог бы объяснить, почему. Даже с самыми доступными женщинами Бэрби было как-то не по себе. И чем больше женщина для него значила, тем страшнее ему было.

Тот внезапный интуитивный порыв уничтожить заколку, — уговаривал сам себя Бэрби, — ничего не значит. Эта чертова штука не давала ему покоя уже тем, что принадлежала Април Белл. Одного этого вполне достаточно. Надо завязывать с виски. От него все беды… как наверняка сказал бы Глен. Поддаться паническому стремлению выбросить заколку — значит признать, что он верит Април… Верит, что она и в самом деле… и в самом деле та, кем себя считает. На это Бэрби пойти никак не мог.

Он осторожно спрятал заколку в стоявшую на шифоньере коробку из-под сигар. Вместе с наперстком, старыми карманными часами, парой использованный лезвий и еще кое-какими мелочами. Но от мыслей об Април Белл так легко не избавишься. А что, если Април действительно… ему даже не хотелось произносить это слово… действительно ведьма? Бэрби старался не думать об этой маловероятной, но такой бесконечно тревожной возможности. Старался не думать и все равно думал.

Только не ведьмы. Лучше говорить: люди, родившиеся чуть-чуть другими… Бэрби припомнился когда-то прочитанная статья об экспериментах Рейна. Некоторые люди, как утверждал этот ученый, способны воспринимать мир не только нашими привычными органами чувств. Кое-кто, и это было убедительно показано, не затрагивая материального мира, мог напрямую влиять на вероятности событий. Кто-то мог, а кто-то — нет. Может, Април Белл родилась именно с этим даром, только куда более сильно развитым?