Ник Кайм - Саламандры: Омнибус

— Цу’ган! — крикнул он, вспоров брюхо одного повстанца цепным мечом и выстрелив из болтера в лицо другого, — останови отступника!

Саламандра кивнул со столь редко проявляемой симпатией и бросился за Нигиланом.

Дак’ир пробивался сквозь разъяренную толпу, когда увидел поднимавшееся тело Говорящего, и почувствовал, как его кожу защипало от касания варпа…

Цу’ган бежал по нефу, убивая культистов кулаками, разрывая на куски сгрудившиеся кучи болтерным огнем. Краем глаза он едва видел Шен’кара, испепеляющего ряды еретических паразитов яркими струями пламени.

Выбив деревянную дверь позади храма, Цу’ган обнаружил ведущий к парапету пролет из каменных ступеней. Перепрыгивая по три ступени за раз при помощи серводвигателей в доспехах, он ворвался в затемненную приемную.

Внизу что-то происходило. Он услышал как Век’шен выкрикнул призыв к оружию, а затем опустилась тишина, будто бы все звуки исчезли во внезапно образовавшемся вакууме.

Возникшие в темноте горящие красные глаза одарили его холодным взглядом.

— Цу’ган… — сказал Нигилан, выходя из мрака.

— Предательское отродье! — с яростью выкрикнул Саламандра.

Но Цу’ган не поднял болтер и не поразил врага на месте. Он просто продолжал стоять, казалось, его мускулы были закованными в янтарь.

— Что… — начал он, но обнаружил, что и язык у него стал свинцовым.

— Колдовство, — сказал ему Нигилан, поверхность его психосилового посоха переливалась сверкающей энергией. Она отбрасывала во мрак эфемерные вспышки света, освещая устрашающий облик приближавшегося к неподвижному воину Астартес колдуна.

— Я могу убить тебя прямо сейчас, — откровенно произнес он. — Погасить свет в твоих глазах, и убить тебя, как Кадай Ушорака.

— Вам предложили искупление, — Цу’ган изо всех сил пытался сформулировать слова возражения, одной лишь силой воли заставляя язык повиноваться.

Зловещее выражение на лице Нигилана сменилось негодованием.

— Так это было искупление? Духовная кара от рук Элизия, пару часов с его хирургеонами-дознавателями — не это ли нам предложили? — Он безрадостно рассмеялся. — Этот ублюдок мог вынести лишь смертный приговор.

Ступив ближе, Нигилан заговорил искренним тоном.

— Ушорак предложил жизнь. Силу, — выдохнул он. — Свободу от кандалов, принуждающих нас прислуживать этому человеческому скоту, когда мы могли бы править им.

Говоря это, Воин Дракона сжал кулак, подойдя уже так близко, что Цу‘ган чувствовал медный запах его дыхания.

— Ты видишь, брат. Мы не настолько разные.

— Мы непохожи, предатель, — отрезал воин Саламандр, кривясь даже от простой попытки говорить.

Нигилан отступил назад, печально разведя руками.

— Тогда может выстрел в голову, чтобы закончить мою ересь? — его приподнятая губа выражала неудовольствие. — Или лишение звание, или клеймо кающегося вместо моих штифтов выслуги лет?

Он покачал головой.

— Нет… не думаю. Хотя, возможно, я отмечу тебя клеймом, брат, — Нигилан показал Саламандре ладонь и широко развел пальцы. — Интересно, ты будешь сопротивляться разложению сильнее, чем та человеческая марионетка?

Цу’ган вздрогнул при приближении Нигилана, ожидая, что в любое мгновение он выпустит всю существующую мерзость Хаоса.

— Не бойся, — проскрежетал Нигилан, насмешливо сжав руку обратно в кулак.

— Я ничего не боюсь, — рявкнул Цу’ган.

Колдун презрительно фыркнул.

— Ты боишься всего, Саламандра.

Цу’ган почувствовал, как его ботинки заскребли по полу, когда психическая сила потянула его к краю парапета.

— Хватит разговоров, — выплюнул он. — Сбрось меня. Если тебе так хочется, переломай мое тело. Орден выследит тебя, отступник, и в следующий раз не дадут шанс на искупление.

Нигилан взглянул на него так, как взрослый смотрит на несмышленого ребенка.

— Ты все еще не понимаешь, нет?

Тело Цу’гана медленно развернулось так, чтобы он смог увидеть происходившую внизу битву.

Культисты падали толпами, сожженные из огнемета Шен’кара или же выпотрошенные цепным мечом Дак’ира. Его братья сражались на пределе своих сил, сдерживая орду, пока их возлюбленный капитан сражался за свою жизнь.

Доспехи ручной работы Кадая были пробиты в десятке мест от нападений демонического существа, облаченного в плоть Говорящего. Когти, подобные длинным прорезям, в которых виднелась сама ночь, градом ударов сыпались на капитана, но он выдерживал их, проводя ответные атаки громовым молотом. В его устах звучало имя Вулкана, когда из навершия выкованного в кузне молота с треском вырвалась молния и опалила заимствованную плоть демона.

— Я был предан Ушораку, прямо как ты своему капитану… — сказал Нигилан на ухо Цу’гану, пока тот смотрел на разворачивающуюся внизу битву с порождением ада.

Кадай ударил демона в плечо, сокрушив кость, и конечность того безвольно повисла.

— … Кадай убил его, — продолжил Нигилан. — Он заставил нас искать утешение в Оке. Мы бежали и оставались там на протяжении десятилетий…

В прорехах приземистой фигуры демона зашипел ихор, он цеплялся за реальность все слабее, пока Кадай неутомимо разил его кулаком и молотом.

— … В той реальности время течет по-другому. Нам казалось, будто прошли столетия, прежде чем мы нашли выход оттуда.

Из раздувшегося горла демонического существа вырвался хор воплей, когда Кадай сокрушил его череп и изгнал обратно в варп, вместе с поглощенными им душами, молившими о помощи.

— Он изменил меня. Открыл мне глаза. Теперь я вижу многое. Цу’ган, тебя ожидает великая судьба, но ее омрачает некто другой, — Нигилан слегка кивнул в сторону Дак’ира.

Игнеец сражался с отвагой, рубя последних культистов на пути к Кадаю.

— Даже сейчас он мчится к твоему капитану… — коварно сказал Нигилан, — надеясь получить его расположение.

Цу’ган знал, что лживому языку предателя нельзя было верить, но сказанные им слова повторяли его давно зародившиеся подозрения.

И так, без ведома Саламандры, Нигилан посадил семя. Но суть его была не демонической. Нет, оно исходило из мелочной ревности и амбиций, именно из того, против чего у Цу‘гана не было защиты.

— Этот культ, — продолжил давить Воин Дракона, — Он — ничто. Стратос ничто. Даже сам город бессмысленный. Все это было ради него!

Кадай тяжело опирался на громовой молот, устав после убийства демона.

Нигилан улыбнулся, и покрытая шрамами кожа его лица заскрипела.

Капитан за капитана.

Понимание поразило Цу’гана подобно холодному клинку.

Слишком поздно он заметил приблизившуюся сзади тень. Воины Дракона, наконец, захлопнули ловушку. Бросив пост, он позволил им проникнуть мимо стражей Саламандр. Культисты служили лишь в качестве отвлечения, истинный же враг появился лишь сейчас.