Ник Кайм - Саламандры: Омнибус

— Отпусти его, адская тварь! — Дак'ир ударил цепным мечом, но проповедник пропал из бытия и клинок прошел безрезультатно, вонзившись в мягкую землю под ним. Дакʼир поднял плазменный пистолет для выстрела, и в этот момент ужасный, парализующий холод наполнил его тело. Ледяной огонь хлынул в него, когда его кровь заморозило что-то старое и мстительное. Он похитил дыхание из его легких и воспламенил их, словно космодесантник нырнул обнаженным в арктическую реку. Дакʼиру понадобилось несколько мгновений понять, что скрюченные пальцы проповедника пронзили его броню. Проникнув за защиту керамита, сделав нелепой обычно надежную броню его силового доспеха, когти серого проповедника нащупывали жизненные органы в своем поиске возмездия.

Попытавшись закричать, Дак'ир обнаружил, что его глотка замерзла, язык налился свинцом от призрачного нападения. Про себя он повторял слова Прометеевского знания, удерживающего его от падения в полную тьму.

Огонь Вулкана бьется в моей груди. С ним я уничтожу врагов Императора.

В его грохочущих сердцах барабанило сильное давление, сжимая, сжимая…

Чувства Дакʼира пылали и запах влажной и старой древесины проник сквозь его боевой шлем.

Затем яркое пламя охватило его и давление ослабло. Холод исчез, растопленный успокоительным теплом, и когда его помутневшее зрение восстановилось Дак'ир увидел Пириила, стоявшего посреди столба огня. В стороне Ба'кена освободили из земли, схватившей его. Кто-то еще поднимал Дак'ира. Он почувствовал, как сильные руки подхватили его и потащили. И только, когда его тело стало невесомым и легким, он понял, что должно быть погиб. Полубессознательно Дак'ир узнал удаляющийся голос, обращенный к нему.

— Снова вытаскиваю твое тело из огня, игнеец…

Затем тьма поглотила его.

Стратегиум располагался в старой трапезной бастиона, пахнущей табаком и затхлым потом. На вид прочная барная стойка использовалась в качестве тактикариума и была завалена промасленными географическими картами и инфопланшетами. Сводчатый потолок протекал, и офицеры с помощниками постоянно вытирали капли воды с лежащих на столе разных свитков и пиктов. У стен умеренных размеров комнаты шептались клерки и логисты Департменто Муниторум, подсчитывая людей и технику своими стило и обмениваясь мрачными взглядами друг с другом, когда считали, что гвардейцы не смотрят на них.

Не было секрета, что они потеряли много солдат в последней операции по разрушению щита. Усложняло ситуацию снижение количества боеприпасов для крупнокалиберных орудий до уровня «нецелесообразности ведения кампании». Прошел почти час с провального штурма, а имперские силы не продвинулись ни на шаг в составлении боевого плана.

Библиарий Пириил изучил тактические данные перед собой и не увидел ничего нового, чтобы облегчило их тяжелейшее положение. По крайней мере, призраки отказались от преследования, когда вошли на территорию Скалы Милосердия, хотя потребовалось немало психического мастерства эпистолярия, чтобы отбросить их и сделать возможным отступление.

— Что они такое, брат? — спросил Цу'ган тихим голосом, пытаясь не привлекать внимание офицеров Гвардии и квартирмейстера, присоединившегося к ним. Цу'ган знал, что о некоторых вещах людям лучше оставаться в неведении. Они могут быть слабохарактерными, и наверняка восприимчивы к страху. Под защитой человечества подразумевалось не только применение болтера и клинка; это также означало защищать их от ужасающих истин галактики, чтобы они не сломали их.

— Я не уверен. — Пириил бросил взгляд вверх, пронзив своим колдовским зрением балки и рокрит, словно паутину, и воспарив в мрак ночи, где небосвод был пронизан кроваво-красным цветом. — Но полагаю варп-шторм и призраки связаны.

— Рабы Хаоса? — Слово оставило горький привкус, и Цу'ган сплюнул.

— Возможно, потерянные и проклятые, — задумчиво сказал библиарий. — Хотя не слуги Губительных Сил. Думаю они… варп-эхо; души, попавшие в ловушку между эмпиреями и смертным миром. Красный шторм истончил вуаль реальности. Я чувствую, как эхо протискиваются. Только не знаю почему. Но пока продолжается шторм, пока тянется Адская Ночь, они будут здесь.

Всего в нескольких метрах, не обращая внимания на Саламандр, офицеры Гвардии держали свой собственный военный совет.

— Очевидно, что мы не можем позволить себе длительную осаду, — заявил капитан Мангейм. С казнью Тенча и выходом из строя комиссара, Мангейм стал старшим офицером по званию в фаланге. Его рукава были закатаны, а фуражку он положил на тактикариум, изучая карты.

— Возможно, у нас хватит боеприпасов еще на один продолжительный обстрел пустотного щита. — Квартирмейстер изучал инвентарные протоколы, советник Департменто Муниоторум снабдил его инфо-планшетами со свежей информацией, которую он мысленно запомнил и вернул их, пока говорил. — После этого у нас не останется ничего, что сможет разрушить его.

Заговорил другой офицер — младший лейтенант. Его куртка была расстегнута, и внизу его рубашки образовалось безобразное темное пятно пота кинжаловидной формы.

— Даже если мы справимся, есть ли надежда, пока эти твари обитают во тьме?

Заштопанный на скорую руку капрал с перевязанным левым глазом вышел вперед.

— Я не поведу снова мой взвод на бойню. Отступники водятся с демонами. У нас нет защиты против них.

Страх. Да, люди слишком слабы для некоторых истин, презрительно усмехнулся Цу'ган.

Младший лейтенант, нахмурясь, обернулся, чтобы посмотреть на Саламандр, которые стояли в полумраке в конце комнаты.

— А что Ангелы Императора? Разве вас не прислали помочь нам закончить осаду? Разве эти враги — призраки во тьме — не союзники с нашими безликими противниками в Афиуме? Мы не сможем овладеть городом, если вы не избавите нас от демонов.

Обжигающий гнев вспыхнул в глазах Цу'гана и офицер сдержался. Саламандра зарычал, сжал кулак в ответ на дерзость человека.

Предупреждающий взгляд Пириила заставил его брата отступить.

— Они не демоны, — заявил Пириил, — а варп-эхо. Отголосок прошлого, цепляющийся за наше настоящее.

— Демоны, эхо, какая разница? — спросил Мангейм. — Нас все равно убивают, и нет возможности отомстить. Если мы даже сможем изгнать эти… эхо, — поправился он, — мы не можем сражаться и с ними, и с пустотным щитом. Все просто, милорд. Мы ведем войну на истощение, которую наши изнуренные войска не могут выиграть.

Цу'ган шагнул вперед, не в состоянии больше сдерживаться.

— Вы — слуги Императора! — с яростью напомнил он Мангейму. — И вы сделаете свою работу, безнадежную или нет, ради славы Его на Земле.

Несколько офицеров осенили себя знамением аквилы, но Мангейм не испугался.