Кристиан Данн - Силы Хаоса: Омнибус

Сенсоры доспехов улавливали шум, похожий на щелчки кнута, и мерцание в визорах, которые мы сочли просто временными эффектами, оставшимися от бурного путешествия. Но, подсоединившись к пузырю, где сидел навигатор, мы смогли узнать, что это за звуки. Мы слышали импульсы военных ауспиков — целый каскад импульсов, наслаивающихся друг на друга, некоторые с расстояния в считанные световые минуты, другие куда более старые и слабые. Их издавали корабли, рыщущие по другому краю системы. Системы Молианис.

Гением, рожденным из ужаса и рефлексов, смешанных с примитивным инстинктом выживания, Вивайр Друннаи обнаружил переплетение варп-потоков, ведущее сквозь омут от Тембинского течения в варп-бурю Челюсть. Игольное ушко, сквозь которое можно проникнуть на ненаблюдаемый и незащищенный край важнейшей имперской милитаризированной системы.

Повелители Ночи снова отправятся в Молианис.

И вот она, ставка. Вот то, что я своей властью предлагаю тебе, брат Ченгрел. Возьми этот герб как знак союза. Что Друннаи сделал однажды, то он сделает и снова. Пошли своих лучших воинов, чтобы оседлать бурю и выйти из Челюсти вместе с нами, или почти нас личным присутствием, возглавив войско. Мы подкрадемся к имперским часовым, покуда их взгляд устремлен в другую сторону, и обрушимся на них, станем их красноглазыми кошмарами.

Если ты желаешь лишь ранить Империум, тогда мы раним его. Если ты желаешь завладеть крепостями Молианиса, тогда забирай их, у моего легиона нет планов на них. Если желаешь долю добычи от захвата системы, тогда ты вернешься в свою собственную цитадель с воистину великими богатствами.

Такова история и такова ставка Повелителей Ночи. Что скажешь?

Ходир закончил рассказ, стоя прямо перед вместилищем Ченгрела со своим даром в поднятой руке. Язык телохранителя еще раз выскользнул наружу и дернулся в направлении кожи. Остальные три легионера-предателя сидели и рассматривали узор на ней, позволяя хозяину крепости говорить первым. И после долгого молчания он, наконец, заговорил.

— Мой кузнец войны поделился со мной хорошей фразой, — сказал он. — «Средь нас нет никого коварнее, чем Повелитель Ночи, когда перед ним стоит возможность убийства». Ты понимаешь, почему мне припомнились эти слова.

Ходир жестом выразил согласие.

— У тебя были все возможности принести дань, которая почтила бы память Ночного Призрака, Ходир, — продолжал Ченгрел, — и, быть может, вдохновившись моей собственной историей, ты еще сможешь покинуть это место и вернуться с ней.

Другие трое, сведущие в том, как читать намеки в позах и движениях, невзирая на массивную броню, увидели, что Ходир гневается. Они увидели, как он с преувеличенной заботой сворачивает сшитый треугольник и пристегивает его на талии, и как его руки на миг сжались в кулаки, пока он не контролировал их движения. Ченгрел то ли не увидел, то ли не обратил на это внимание.

— В обмен на твое подношение Ченгрел из Железных Воинов отдает должное твоей хитрости и дерзости. Но пусть моя крепость и мой рассказ станут наставлением для тебя. Тебе следует научиться честолюбию, Ходир. Легионер с честолюбием, подобающим его статусу, не стал бы приходить ко мне, чтобы выпрашивать союза — он пришел бы, чтоб сложить предо мной трофеи. Головы капитанов Флота и комиссаров с фуражками, прибитыми гвоздями к черепу, полный трюм ценностей, добытых с их кораблей. Заметь, Ходир — кораблей военного флота. Боевых. Я не желаю принимать дар, состоящий из того, что вы наворовали на кладбище скитальцев или отняли у какого-нибудь жирного медлительного конвоя снабжения. Таков твой рассказ? Как ты преследовал горстку грузовозов и угодил в бурю, куда не собирался попадать? Это история, по которой я должен судить о славе твоей банды среди Повелителей Ночи? Ты опровергаешь свои же претензии на величие. Но все же, — Ченгрел издал растянутый булькающий звук, который обозначал вздох, — если подношения остальных будут еще более убоги, тогда, быть может, я отдам награду тебе.

Когда отзвуки его голоса затихли, улучшенный слух остальных, а более всего — Эммеш-Аийе, удовил слабый ритмичный металлический шум. Это были механизированные суставы доспехов Ходира. Они поскрипывали, когда он почти незаметно раскачивался вперед и назад, одной рукой открыто стискивая рукоять силового ножа на левом бедре.

— Когда Повелители Ночи вернутся в Молианис, — голос Ходира явственно дрожал от напряжения, с которым он сдерживал гнев, — не думаю, что силы господина Ченгрела будут в числе наших союзников.

На миг показалось, что он хочет сказать еще что-то, но вместо этого он холодно развернулся, ушел к своему месту, сел и больше не издал ни слова.

— Драхмус! — прогрохотал Ченгрел, когда его телохранитель, согнувшись, уполз обратно в тень дредноута. — Драхмус из Несущих Слово! Твой легион известен своей выдающейся историей. Не сомневаюсь, что ты принес роскошную дань и великолепный рассказ, чтобы состязаться за мое сокровище. Говори, Драхмус, и делай свою ставку.

Несколько мгновений Драхмус продолжал сидеть, глядя в чашу с пеплом у себя на коленях и прислушиваясь к бесу на плече, декламирующему Литургию Нечистейшего Благословения. Наконец он, видимо, увидел в прахе нечто, что его удовлетворило. Несущий Слово бережно поставил чашу на камни и пошел в центр полукруга. Горгулья склонила голову и перешла на шепот, но так и не прекратила говорить, и Драхмус возвысил голос, заглушая ее.

— В восьмой главе «Предостережения Белокринскому крестовому походу» Лоргар говорит нам, что «те достойны презрения, кто ищет самоотречения в подчинении трансцендентному», и сейчас вы услышите, как я и мои братья истолковали эти слова посредством храбрых деяний, силы духа и войны, которую мы принесли на мир Эхол Терция.

Как жалок был этот наиболее отдаленный мир в скоплении скоплении Эхол, когда мы прибыли туда! Терция была миром человечества с незапамятных времен и платила дань Великому крестовому походу и его самопровозглашенному Императору. Но с течением тысячелетий тень Империума ослабела, хватка мертвой веры в аквилу начала разжиматься. Скопление Эхол утратило стабильность. Один из его миров пал жертвой четвероруких мародеров, предвещающих появление флотов-ульев, и только тогда Империум снова показал нос в систему, чтобы уничтожить заразу. Но этим он не завоевал любви Эхола, и вскоре Эхол Терция открыто отделилась и нашла пристанище в стане других ксеносов — амбициозных, стремящихся к господству тау, которые хотят не истребить другие расы, но подчинить и навязать им свой порядок под знаменем «Великого Блага», чьим именем они, как утверждают, правят.

Но во «Всестороннем Варигоне» Лоргар утверждает, что «мутное око не может руководить сильной рукой», и вы увидите, что глаза тау были действительно замутнены. Их вице-короли обещали Эхолу справедливую и надежную власть взамен требовательного и нерадивого Империума, но, взяв бразды правления Эхола, эти существа не смогли удержать их в руках.