Кристиан Данн - Силы Хаоса: Омнибус

— Я не могу удержать их в горах после разрушения ущелий, а нас слишком мало, чтобы остановить их на соляных равнинах, — продолжил он, убивая все больше неуклонно наступающих на ряды Несущих Слово солдат. Земля была почти не видна под трупами, но враг продолжал наступать, шагая по телам своих павших товарищей. Другие трупы давились катящимися гусеницами танков и краулеров. Земля и тела взлетали в воздух от взрывов снарядов орудий. Хлещущие лучи лаз-пушек разрезали танк "Леман Русс", начисто оторвав турель от шасси, а Кол Бадар услышал рядом рев Разжигателя Войны. Почтенные древний заново переживал давно минувшие битвы, убивая врагов легиона.

В ушах Кол Бадара пульсировал голос его владыки Ярулека.

Время пробуждения Гехемахнет приближается. Если ты позволишь ему помешать, то твоя боль не будет знать границ, мой Корифей.

— Я спокойно принесу свою жизнь в жертву, если это искупит мои неудачи, владыка, — сказал медленно пятящийся и посылающий короткие очереди влево и вправо Кол Бадар.

— Седьмой и восемнадцатый круг, сомкнуть ряды и прикрывать обстрелом, — приказал он, быстро включив командный канал. — Двадцать первый и одиннадцатый, выйти из боя и отступить.

У тебя есть долг, Кол Бадар, и пока ты не выполнишь его, тебе не будет покоя.

— Буриас, убедись что они не окружили нас легкой техникой. Атакуй и уничтожь её, — приказал Корифей, прежде чем закрыть канал, — Мой повелитель милосерден.

О нет. Твоя неудача не прощена и не забыта. Не позволь никому атаковать Гехемахнет. Принеси в жертву всех до единого боевых братьев, но не дай ни одному слуге великого врага обстрелять её. Сделай так, и Темный Совет будет доволен. Подведи меня опять, и твои муки будут вечными.

— Я заставлю их сражаться за каждый шаг, повелитель, — пообещал Корифей, — Я приказал резерву Боккара укрепить оборону и приготовиться к приходу Воинства. Мы устоим.

Если ты преуспеешь в этом, мой Корифей, я дам тебе то, чего ты больше всего жаждешь. Я отдам тебе Первого Послушника, и ты сможешь закончить то, что некогда начал.

Кол Бадар удивленно моргнул. Он широко взмахнул силовым когтем, разорвав могучим и трещащим от энергии оружием ещё двух вражеских солдат, продолжая стрелять в толпу. Внутри Корифея разгорались дикое удовольствие, возбуждение и предвкушение.

— Я не подведу, повелитель. Клянусь в этом перед всеми великими богами Хаоса. Я не подведу.

Имперский крейсер класса "Диктатор", "Бдительность", беззвучно двигался через пустоту космоса, направляясь на низкую орбиту разрываемой войной планеты. Вычисления были абсолютно точными, а размещенные на мостике логические устройства непрерывно работали, расчитывая по комплексным алгоритмам подходящий момент для начала бомбардировки

Зона помех связи была широкой, а то что "Бдительностью" рисковали, входя в поле, было подтверждением серьезности угрозы. Любые датчики и сенсоры стали бесполезны, как только они туда вошли. И даже астропаты не могли пробиться сквозь проектируемый с поверхности сумрак. Оказавшись в поле крейсер был полностью отрезан от внешнего мира. Его направлял лишь свет Астрономикона, который к великому счастью могли видеть навигаторы

Но начинать орбитальную бомбардировку вслепую было крайне нелогично, к тому же слишком рисковано. Тем не менее, этого настойчиво требовал Адмирал, а все когитаторы крейсера провели математические вычисления плана, необходимого для такого предприятия.

Выдвижение крейсера проходило болезненно. Если бы они ошиблись на сотую долю градуса при расчете угла приближения и не сбавили бы вовремя скорость, обстрел мог пролететь мимо планеты, упасть слишком далеко от цели или же, в худшем случае, обрушиться на находившиеся на поверхности подразделения Имперской Гвардии.

С пустыми голо-экранами и неработающими сенсорами крейсер класса "Диктатор" вышел на позицию. Шепча молитву Императору о том, чтобы его алгоритмы были верны, а его команда логистов провела точные вычисления, капитан корабля слабо вздохнул, когда оружейный мастер начал подготовку к запуску. Активировались батареи левого борта, ощетинившись сотнями орудий, способных побить обшивку крейсера. Тысячи рабочих согласованно нацеливали их по точной траектории, указанной готовящейся открыть огонь командой пушек. Орудийный капитан молился о том, чтобы каждый снаряд нашел свою цель.

Его беспокойство было излишним, поскольку "Бдительности" не дали шанса начать орбитальную бомбардировку

Поток энергии варпа вырвался из новорожденной Гехемахнет, создав пролом в Эфир на кратчайшую долю секунды. В это недолгое мгновение, тьму космоса разорвало отверстие в бурлящий багровый нижний мир, ужасное место, где законы природы не имеют значения, и кошмары обитателей материального измерения обретают плоть. Её наполнили вопли, рев и сводящий с ума оглушительный гул Хаоса. Это продолжалось меньше чем мгновение ока, но когда все прекратилось, "Бдительность" пропала, затянутая в королевство богов Хаоса.

Без обеспечиваемой полем Геллера защиты, на активацию которой не было времени, крейсер заполонили сотни тысяч демонических сущностей, разрывавших его на части. Неудачливые люди внутри крейсера класса "Диктатор" тотчас же сошли с ума от зрелища чистой энергии Хаоса, а их тела жутко мутировали. Души смертных были поглощены, а их вопли присоединились к крикам бессчетных миллионов тех, кого пожрали ненасытные повелители этого измерения. И за долю секунды "Бдительности" не стало.

Мардук закачался, когда только что проявившаяся сила Гехемахнет помчалась вперед. Такая ошеломительная мощь!

Только один раз до этого он был свидетелем рождения Гехемахнет, ибо создание такого могущественного тотема было изматывающим делом. Лишь самые могущественные из Темных Апостолов могли хотя бы попытаться создать такую башню, а процесс оставлял от них разбитые осколки, делал их бледными тенями самих себя.

Внешность Ярулека это подтверждала. Мардук был шокирован тем, как выглядел учитель, когда он прибыл обратно в залитые дождем руины некогда процветавшего имперского города.

Казалось, что Ярулек постарел на несколько тысячелетий. Его кожа была впалой и потрескавшейся, а кости и паутинообразная сеть вен четко просматривалась под прозрачной иссеченной письменами плотью. Губы стали тонкими и оттянулись от зубов, словно у древнего трупа. Глубокие темные впадины скрыли его глаза, хотя те ещё были ясными и сияющими