Мэтью Фаррер - Слепцы

Этот разговор, даже грубость карателя, немного «приземлил» Кальпурнию, разрушил часть наваждения галерей. Когда процессия зашла в вестибюль, Шира вновь смотрела на мир глазами арбитра.

Внешнее фойе покоев Мастера представляло собой вытянутый овал, на обоих концах и дугах которого располагалось по одному арочному проходу с черными металлическими пиками ведьмоотводов; они выступали из притолок, словно зубы из десен. Только один из выходов мог похвастаться настоящими дверями, хотя и они вряд ли заслуживали такого названия. Арку на дальней стороне перекрывала отъезжающая ширма: гидрафурский шелк, натянутый на раму и залакированный до состояния хрупкой твердости. Каркас был сломан, в жесткой ткани остались зияющие дыры там, где объятый ужасом Отранто проломился через преграду.

— Как устроена дверь? — спросила Кальпурния, пока арбитры шагали через фойе.

— Всё на виду, мэм, — отозвался Бруинанн. — Лакированный шелк на деревянной раме. В Башне вам ещё попадутся такие же. Если вы спрашиваете, не отводы ли это, то нет. Просто декоративная ширма. Мэм? — добавил Джоэг, заметив её краткую улыбку.

— Это было важно — я поймала себя на том, что изучаю рисованные узоры на дверях. Как много времени требуется, чтобы привыкнуть к жизни среди людей, основным чувством которых вы не обладаете?

— К этому месту тяжело приспособиться, мэм, во всех смыслах, — на этом эдил-майоре закрыл тему и двинулся дальше, оставив Ширу удивляться усталости, прозвучавшей в его голосе.

Когда все заходили внутрь, она задержалась у сломанной ширмы и провела рукой по ткани и каркасу. Лак оказался грубым, при нанесении его на шелке умышленно оставили неровности от взмахов кисти. Участки двери, обладавшие, видимо, самой приятной текстурой, были потемневшими и отполированными из-за частых прикосновений. Затем Кальпурния пробежалась пальцами вдоль деревянной рамы: да, каркас был легким, но не таким хрупким, как ткань. Потребовалось бы прилично разогнаться, чтобы пробить ширму насквозь.

Когда арбитр шагнула через неровную дыру в следующую комнату, первой её мыслью стало: « Это же виноградник », и всё время, проведенное в Бастионе, Шира именно так и думала о том помещении — как о «винограднике Мастера Отранто».

Комнату заполоняли канаты и шнуры. Они аккуратными рядами свисали с потолков, образуя проходы вроде тех, что оставались между фруктовыми лозами, которые Кальпурния помнила по Иаксу. Все бечевки прикреплялись к полу цепями и кольцами, но без полного натяжения. Четыре лампы, установленные в углах, были накрыты шелком такого же золотисто-коричневого цвета, что и дверная ширма, и освещение напоминало солнечный день на Гидрафуре. Висевшие здесь и там абажуры отбрасывали на пол безумные переплетения теней от веревок. Темные полоски под всевозможными углами ложились к сапогам Ширы и пересекали её ноги.

Одни шнуры и канаты были свиты из грубой пеньки, другие — из тонко распушенного шелка или перевитых ленточек бархата. Некоторые оказывались тоньше мизинца Кальпурнии или толще её руки. Попадались веревки с вплетенными в них клочками бумаги, на которых имелись высказывания и молитвы, бывшие, по мнению Ширы, частью какого-то кредо астропатов. С прочих свисали тонкие металлические цепочки, колокольчики или брелки-кристаллики. В комнате ощущалась элегантность, от которой женщина улыбнулась вновь, неожиданно для самой себя.

Улыбка Кальпурнии погасла, когда Даст схватил её рукой за плечо и развернул к себе.

— Ты нарушила строй, — произнес он. Ведущий каратель оставался в шлеме, и Шира не могла разглядеть его глаз, но видела уродливый, злобный изгиб рта. — Мы шли в формальной процессии. Ты нарушила строй и пренебрегла моими инструкциями. Не забывай, что я здесь командую.

— Мне совершенно понятны особенности моего временного звания, ведущий каратель, — ответила ему Кальпурния. — Фактически, я и руководствовалась ими. Я исхожу из предположения, что мы оказываемся под наблюдением, когда покидаем убежища, подобные территории участка, или, например, этому, — Шира обвела комнату рукой. — Поскольку мой номинальный чин предоставляет нам полномочия для ведения расследования, важно, чтобы никто не усомнился в том, что я остаюсь полноправным арбитром-сеньорис и командую здесь. Я действую так, чтобы соответствовать образу.

Очко в мою пользу, решила Кальпурния при виде того, как изменилось выражение лица Даста, и тут же дернула за цепь с тугим ошейником, на которой держала свои мысли. Шира заставила себя вспомнить, что ведущий каратель прав. Её долг заключался в том, чтобы вести себя соответственно нынешнему положению.

«И кто я без моего долга?», — подумала Кальпурния. Этой мысли пришлось побороться с крохотным проблеском удовлетворения тем, что Даст внял доводам и отступил, но она выиграла за явным преимуществом.

— И правда, кто же я? — пробормотав это вслух, Шира зашагала через «виноградник» к Реде и Оровену, которые стояли над спутанными канатами в дальнем углу комнаты.

— Мы думаем, что он успешно пробрался через большинство веревок, — сказала детектив, когда Кальпурния присоединилась к ним. — Это была одна из любимых комнат Мастера, он очень хорошо её знал. Даже не пользуясь особыми чувствами, наизусть помнил, где что находится. Но здесь, в конце, Отранто запутался в этих двух канатах и не мог выбраться.

Шира присела над выдернутыми веревками. Одну из них потянули с такой силой, что фиксирующие кольца подались и сломались, а сам канат лежал рядом, будто скрученная простыня, сброшенная с постели. За другим, более толстым и тяжелым, тянулись полоски писчей бумаги. Второй канат оторвался только у потолка, но Отранто, похоже, запутался именно в нем. Маленькая цепочка, которой веревка крепилась к верхнему кольцу, вытянулась в сторону дверей, бумажки, по большей части, были выдернуты из плетения — от них остались крохотные корешки, вроде остатков оторванных крылышек насекомых. Оглядевшись в поисках самих полосок, Кальпурния ничего не заметила.

— Ближайшие сподвижники Мастера уже побывали здесь до нашего появления, — сообщил подошедший Бруинанн. — Похоже, за то время они успели, например, подобрать молельные бумаги с этого каната. Вот, видите, где были полоски. Судя по всему, Отранто запутался в веревке, пробираясь по комнате, и они оторвались, когда жертва пыталась освободиться.

— Молельные бумаги? Так вот для чего эти полоски? — известие заинтересовало Оровена. — Возможно ли, что их уничтожили из каких-то определенных побуждений?

— Их заполнял предыдущий Мастер, — ответила Лазка. — Третий с конца, точнее говоря. Это некая форма медитации для астропатов, которые ещё в силах ею заниматься. Они используют густые чернила, при работе с которыми псайкерам легче воспринимать написанные слова и отслеживать их мысленным взором. Очень медленный процесс, очень точный и сложный, учитывая, что у них нет глаз. Он помогает астропатам сосредоточиться и успокоиться, когда это необходимо.